Министр финансов Левассер сначала решительно отверг повышение налога ad valorem с тем веским аргументом, что оно было категорически отвергнуто Профсоюзной кинематографической палатой (объединение предпринимателей). Что касается ограничительных 25 процентов, то он заявил:
«Правительство не может принять этого предложения, и вот почему. Во-первых, согласие на предложение комиссии привело бы к убыткам для казны, которая потеряет приблизительно от 4 до 5 миллионов. Во-вторых, оно вызовет громадные трудности при взимании налогов… Вы представляете себе, как администрация будет каждый вечер проверять в десяти тысячах кинозалов…
Слышится голос. Их всего две с половиной тысячи!
Министр…Я и говорю, проверять в двух с половиной тысячах кинозалов, каково соотношение иностранных и французских фильмов, идущих на экранах? Что же вы, хотите заставить меня нанять еще новых чиновников?..»
На «серо-голубых» последний аргумент явно произвел впечатление. Большинство согласилось, что во Франции и так слишком много чиновников, а пресса Национального блока каждый день предлагала новые средства, чтобы уменьшить количество этих «пожирателей бюджета». Министр в заключение сказал:
«Я не думаю, что наша промышленность производит достаточно фильмов, чтобы заполнить 25 процентов программ. Если мы примем эти меры, мы неизбежно придем к своего рода монопольному праву нескольких крупных фирм, а наибольшие трудности выпадут на долю мелких кинозалов…»
После этого демагогического вмешательства министра Торин, чувствуя, что его проект наверняка не получит большинства голосов, отступился, а с ним Равей и Бокановски. Когда возобновилось заседание парламента, депутат от департамента Эро социалист Барт предложил заменить ограничительные меры (или квоту) снижением до минимума налогов с кинозалов, находящихся в самом неблагоприятном положении. А «Синемато» 27 января 1923 года поместила статью, написанную своим директором Ла Бори:
«Нас просто обманули… и тех, кто требовал принять проект Торина, от которого он сам в конце концов отказался, и тех, кто ждал от «палаты бойцов» [11] и от большинства членов Национального блока хоть какой-нибудь поддержки французского кинематографа».
Тогда Комитет защиты французского фильма выпустил манифест, подписанный членами Общества авторов, Союзом актеров, Профсоюзом операторов, Федерацией театральных представителей и многими другими профессиональными организациями. Они протестовали главным образом против утверждения министра, будто французская кинематография неспособна заполнить четверть кинопрограммы: «Эти 25 процентов уже производятся и могут быть значительно превышены… заграница сбывает во Францию фильмы, стоимость которых уже окупилась в их собственной стране. Таким образом, в момент, когда Франции необходимо сохранять свои наличные деньги, чтобы стабилизировать их курс, 20 миллионов франков уходят за границу, а именно в Германию. Вполне понятно, что, устав от слишком неравной борьбы, некоторые фирмы готовы прекратить свое производство, а те, которые его уже остановили, скоро окончательно исчезнут».
Правительство Пуанкаре, сформированное в начале 1923 года, оставалось глухим к этому протесту, и кризис французского кино еще усилился в 1923–1925 годах. Одной из первых мер нового правительства была оккупация Рура в 1923 году, чтобы «заставить бошей платить». Эта военная операция вызвала вспышку национализма по ту сторону Рейна, первую попытку Гитлера захватить власть и полный бойкот французского кино, что на целый год пресекло все покупки французских фильмов.
В 1924 году произошла ликвидация старого общества «Эклипс», и общество «Сосьетэ индюстриель синематографик» обосновалось на прежних предприятиях «Эклера». Оно выпускало еженедельный киножурнал «Эклер-журналь», арендовало киностудии в Эпиней, где, однако, не снимались фильмы, а использовались лаборатории для печатания копий и производились камеры, проекторы и кинематографические материалы. В 1925 году Куассак таким образом охарактеризовал деятельность общества: «Эклер», бывшее предприятие по печатанию и прокату фильмов, теперь ограничивается чисто производственными работами, и это достаточно широкое поле деятельности, чтобы поглощать все его силы».
Гомон прекратил свое производство, за исключением фильмов Фейада. После смерти Фейада, в марте 1925 года эту работу продолжал его зять Морис Шанпре, который поставил «Короля велосипеда» и «Биби ля Пюрэ» — единственные фильмы, выпущенные Гомоном в 1925–1926 годах.
В то время, когда кино впало в подобный маразм, в июне 1924 года, нашелся человек, заявивший: «Для осуществления своих программ «Пате консортиум» будут нужны 104 полнометражных и 10 комических фильмов».
Сказавший эти слова был новый содиректор «Консортиума» Жан Сапен. В начале года Шарль Пате, вытесненный из этой фирмы, предпринял решительную атаку на группу Гунуйу — Бурража, опираясь на Сапена, владельца и основателя общества «Синэ-роман», связанного с «Пате консортиум» с 1922 года.
Этот промышленник начал, что называется, с нуля. Рассказывали (с некоторым почтением), что Жан Сапен начал свою карьеру в тринадцать лет как посыльный в крупном отеле. Через некоторое время он стал доверенным лицом Мориса Бюно-Варильи, человека тоже очень колоритного, и хозяином «Матэн». Эта газета, основанная в 1882 году американцами, целиком перешла в его руки, после того, как при его содействии американцы завладели Панамой с ее будущим Панамским каналом.
С 1920 года, как говорит Рене Мазадье («История парижской прессы», 1945), «Бюно-Варилья, любивший разыгрывать из себя императора и якобы как-то сказавший, что его кресло стоит трех тронов, занимался верховным руководством, передав административную власть Жану Санену».
Один из редакторов «Синемато» в 1924 году следующим образом описал его: «Он принял меня в своем кабинете, где зарождалось столько важных начинаний в области прессы, таких, как создание знаменитого «Консорциума ежедневной прессы», положившего конец ребяческим и опасным соперничествам, разделявшим прежде крупные парижские газеты. Мощный торс, большая голова с крупным, решительным лицом и глазами, впивающимися прямо в глаза собеседнику, — внешность господина Сапена подтверждает, что это человек дела…»
«Консорциум ежедневной прессы» объединял пять самых крупных парижских газет — «Пти паризьен», «Матэн», «Пти журналь», «Эко де Пари» и «Журналь». Этот картель покончил с разорительной конкуренцией из-за репортажей и собственных корреспондентов, с дорогостоящим соперничеством в погоне за читателями, а со времени войны картель обеспечивал себе через «Агентство Гавас» всю важную информацию, необходимую для его существования. «Большая пятерка» газет объединилась также для борьбы с конкуренцией крупных областных газет (картель группы Бурража — Гунуйу). У «пятерки» имелось также несколько общих контор. Так, общество «Синэ-роман», основанное и возглавляемое Сапеном, поставляло всем газетам этой группы фильмы, снятые по их фельетонам согласно их запросам и потребностям.
Возвращение Шарля Пате в «Пате консортиум», который он вновь отвоевал с помощью Сапена, быть может, и было одним из эпизодов борьбы парижской прессы с прессой провинциальной, во всяком случае, принадлежащей Гунуйу. Бурража и их друзья были совершенно вытеснены из нового административного совета. Провал их суперпродукции, в частности фильма «Император бедняков», облегчил их отстранение Сапену, который заявил репортеру «Синемато»: «Я взял в этом деле на 1,4 миллиона акций и на миллион чеков. Это значит, что я не обладаю большинством акций. Я становлюсь директором совместно с мсье Анри Мэжем, который, что бы там ни говорили, хорошо поработал в этом предприятии. Мне необходимо добиться пяти миллионов экономии в год. Мсье Нальпа будет художественным руководителем нашей продукции».
Мэж, очень возможно, занимал высокий пост в «Банке Бауэра и Маршаля», ставшего союзником Сапена и Шарля Пате. После различных соглашений общество опубликовало следующее коммюнике о своей реорганизации («Синэ-магазин», 21 ноября 1924 года): «Трудности, вставшие перед «Пате консортиум» и «Пате синема» в связи с контрактом, связывающим эти две фирмы, были, к счастью, преодолены.
«Пате синема» предоставило «Пате консортиум» значительные преимущества и облегчило составление контракта, который позволит этому обществу продолжать со всеми шансами на успех осуществление новой, выработанной им программы. Настоящее положение дел еще более укрепляется полным единством взглядов представителей обоих обществ и дружескими чувствами, которые их воодушевляют.
Во время заседания административного совета 28 октября (1924 года) Шарль Пате, Мадьё и Брюне, администраторы «Пате синема», были единогласно избраны членами административного совета.
