Подействовало. Лейтенант удивлённо посмотрел на здорового, верно, любящего спорт парня, в голове у которого нет ничего, кроме калькулятора. Избирательного такого, способного считать лишь деньги. И уж точно там нет атавистического мусора вроде чести, достоинства, чувства справедливости, любви. Такой не предаст, пока предать не станет очень выгодно. Но предавать частные военные компании очень невыгодно.
— Ладно, в конце концов, для этого есть кадровики и психологи, — решил Ривкин. — Сегодня вечером, если не облажаешься, скинешь резюме на этот адрес, — в компьютер «скафандра» Ярцеффа полился поток цифр. — А я, если всё пройдёт как надо, напишу рекомендацию. Согласен?
— Ещё бы! Вот свезло, так свезло!
— Но на операции слушаться меня с первого раза. Команды выполнять бегом!
— А как же, сэр! Да за десять тысяч «энергетичек» — и это в месяц…
Здесь, в самом сердце Зоны, было действительно плохо. Даже мутанты, что тряслись в железном нутре бронемашины, чихали и кашляли, тёрли слезящиеся глаза. Ядрёный подкупольский воздух легко заползал в микротрещины, отошедшую за долгие десятилетия на хранении герметичную обшивку дверей, через пережившие своё время воздухозаборники. Обычный человек из Забарьерья сейчас бы захлёбывался кровавым кашлем, пытаясь вырвать истекающие гноем, полуослепшие глаза обожжёнными агрессивной средой руками.
Но мутанты выросли в Подкуполье, пусть в самом благополучном его уголке. А «пашендэйловцы» не снимали «скафандров» уже сутки, им было всё равно. Даже плохая видимость не очень угнетала, ведь приборы ночного видения, инфракрасные и ультразвуковые, а то и вовсе работающие на неведомых профанам принципах датчики и пеленгатогры позволяли видеть врага за пару километров. Здесь были не расхлябанные добровольцы, а профи. Профи знали, как обратить немногие преимущества подкуполян в их слабости. Будь такие в Смоленске или Вязьме, они бы подавили сопротивление быстро и без потерь. Не оставив посельчанам даже призрачного шанса.
Профи всё делали по инструкциям, быстро, чётко, эффективно, они были уверены в своей неуязвимости, над простодушными добровольцами лишь посмеивались. Они даже не взволновались, когда в Одинцово беспилотник засёк осторожное передвижение. Только обменялись короткими, малопонятными непосвящённым командами, вроде: «Ситуация 5, решение 3. Работаем!». — «Так точно, ситуация 5, решение 3». Как и подобает профи, они ещё до боёв разобрали все возможные ситуации, разработали по каждой несколько вариантов решений, и на сотнях учений отработали их до автоматизма. Пока дилетант хлопает глазами и судорожно соображает «что происходит», профессионал уже сделал полдела. Собственно говоря, они и не воевали. Они — работали.
Именно против таких и натаскивают в учебках КСО. Ярцефф знал: это — не только сила, но и слабость. Надо придумать что-то, не укладывающееся в схему, или заставить их забыть тщательно выстроенные, вызубренные на уровне инстинктов схемы. Тогда всё будет зависеть от умения импровизировать, находить нестандартные решения. А это — нарушение инструкций. Что, в свою очередь, может стать для страховщихов поводом отклонить выплаты. Вот этот страх, который тоже у каждого «частника» в крови, и нужно использовать. Придумать бы, как…
— Ситуация 5, парни, — снизошёл до объяснения «новичкам» Ривкин. — Это когда впереди небольшие группы противника на неподготовленной позиции, слабо вооружённые и обученные. Решение 3 — оцепление зоны дислокации противника и обезвреживание его при помощи нелетального оружия. Твоё первое задание, парень: раздай своим эти стволы. Это пневматические винтовки, стреляющие пулями-транквилизаторами. Не автомат, конечно, но скорострельность достаточна для данной ситуации. На всякий пожарный есть и десятистволка для стрельбы залпами — но вы сперва с этими пукалками себя проявите.
«Да уж, пукалка» — подумалось Ярцеффу, когда несерьёзно-лёгкие пневматические винтовки легли на его руки. Их было немного, всего четыре штуки. Модель была незнакома. Пневматика не годилась для Луны: не потому даже, что там нет воздуха. Просто любая, самая малейшая дырочка в «скафандре» в вакууме означала смерть. Брали «языков» там по-другому. Если не считать технического обеспечения — старым, можно сказать, прадедовским способом. То есть прокрасться в расположение, и…
Но не создано ещё личного оружия, с которым Ярцефф бы не разобрался. Вскоре капитан снарядил обойму, разобрался, как досылать патроны. Винтовочка, даром что казалась кургузой и — из-за корпуса из металлопластика — непристойно лёгкой, всего-то килограмм с небольшим, была простой и подкупающе функциональной. Вскоре капитан и менял обойму, и досылал патроны одним слитным, уверенным движением. Ну, а электронный прицел с дальномером не уступал лучшим из армейских образцов. Оставалось вкратце показать, что и как делать, мутантам, и можно отправляться на задание… «Интересно, Ривкин успеет удивиться?» — подумал Ярцефф.
— Командир, атакуем? — едва не дрожа от азарта, спросил Жуха Свин. Мэтхен смолчал, но чувства бывшего танкиста понимал. — Они же сейчас наших всех…
— Успокойся, оружие не смертельное.
— То есть?
— Эти пули не убивают, только усыпляют. Им нужны пленные.
Ответом стало молчание: Жуха не мог себе представить, что такое возможно. Он привык, что не в правилах этой войны брать пленных и давать пощаду мирным людям. Сейчас, чего доброго, ещё решит, что всё не так страшно, и, может, зря записали забарьерных в бесчеловечных упырей? Может, только озверевших выродков убивают, такие вот санитары леса? Ярцефф лишь зло усмехнулся — и безжалостно раздавил росток надежды.
— Всё верно, живыми брать будут. К себе повезут — но не на свободу, а в вольер. Знаешь, что такое вольер? А клетка, вон как те, но побольше и покрепче. И там будут ставить на них разные опыты, резать, просвечивать… Поверь мне, те, кого просто убили, ещё дёшево отделались.
— Ублюдки, — скрипнул зубами Жуха и смачно сплюнул в приоткрытую бронедверь. — Резать таких надо.
— И зарежешь, не волнуйся. Может, даже руками других… так сказать, людей…
Одну винтовку Ярцефф взял себе, вторая досталась Мэтхену, ещё две — паренькам из новеньких, на кого налез камуфляж убитых добровольцев. Хотя бы издали они должны сойти за людей, благо, количество и пропорции разных частей тела у них были почти как у забарьерцев. А на лица ведь можно надеть кислородные маски, правильно?
Посельчанам не улыбалось натягивать на лица какие-то резинки, но они привыкли доверять капитану. Захват броневика сам по себе был невероятным подвигом, а уж когда Ярцефф провёл несколько коротких стычек без потерь, его авторитет поднялся на недосягаемую высоту. Неумело скребя костяшками по резине и пластмассе, мутанты натягивали маски на гротескные физиономии — и сразу становились похожими на пришельцев. А уж грязь, за эти дни покрывшая и тех, и других, делала их неотличимыми друг от друга.
Капитан осмотрел отряд. Вроде ничего, можно работать.
— Работаем быстро, чётко, — инструктировал он парней. — Помните: мы их не убиваем, только усыпляем. Поэтому по лицам и вообще головам — не бить. А вот когда они станут сортировать уснувших… Помните: валим всех, но учёных не убиваем. Вопросы?
— А почему только вояк? — спросил Мэтхен. — По-моему, Сметонис смерти заслужил!
— Потому, что этого Сметонис сгодится как заложник.
— Не моё дело, но что, если сразу, как их получат, они…
— …накроют нас, как только отъедем, с воздуха? Или спецназ пошлют? Точно, и накроют, и пошлют. Но не так всё просто, когда у нас будут гравилёты, мы ещё повоюем. Управлять такой штукой не сложнее, чем броневичком. Чем совершеннее техника, тем глупее может быть человек. А вы с Жухой кто угодно, но не дураки.
Приготовления много времени не заняли: на одном из гравилётов была смонтирована установка пси-генератора. Миг — и на обречённый посёлок обрушились невидимые волны. И обманчивая тишина сразу разбилась, будто сокрушённое Чудовищем зеркало, распалась на жалящие бессильной яростью осколки. Стоны, вопли, мат, проклятия, топот и плеск падения тел в грязь. В тесных ухоронках, где со всех сторон камень, металл и земля, излучение действовало ещё эффективнее. Но и наверху ослепшие, оглохшие, обезумевшие от боли падали, вскакивали, снова падали, ползли… Попавшие под незримый каток посельчане спешили выбраться из своих жалких хижин. Всего миг — и Ярцефф понял, что происходит.
— Оружие к бою! — скомандовал он. И прибавил сквозь до скрипа стистнутые зубы: — На нас гонят, суки, проверить хотят…
Толпа показалась на открытом пространстве, когда до неё было ещё метров сто. Их было несколько больше, чем предполагал Ривкин — не меньше сотни. Если б не новейшие прицелы, для которых многослойного смога просто не существовало, стрелять можно было бы лишь метров с десяти. Кого-то бы подстрелили, зато остальные просто стоптали бы редкую цепь. Да и сейчас придётся постараться, уложить всех ещё до подхода. Но прицелы давали время — драгоценное нынче, да и всегда.
