— Всё ещё думаю над кораблём, — я кивнул, не став заострять внимание на том, какого рожна остальные приперлись к нам, а не разошлись по своим комнатам. — Я уже понял, что внести в проект никак не получится, а без чего не обойтись, осталось только набросать конечный проект и дождаться материалов.
— Хорошо, — она кивнула, явно чего-то ожидая. Я честно подумал, чего бы она могла хотеть, но в голову как-то ничего не пришло. Нет будь мы наедине я бы без вопросов полез целоваться, и скорее всего угадал бы, но учитывая количество зрителей, от меня ожидают чего-то другого.
— Саэко, скажи прямо, я вряд ли догадаюсь, чего вы от меня хотите.
— Что ты думаешь насчет того, что нам сегодня рассказали про Артура и Утера? — С места в карьер начала Рика, даже не дав Саэко раскрыть рот.
— Ничего не думаю, было интересно посмотреть на эту историю не в виде восхваления героических подвигов, а просто со стороны, но не более того.
— И это все, вот так спокойно? — Сая скептически выгнула бровь.
— Да, вот так спокойно, — я потянулся, после чего просто рухнул на кровать, около которой стоял. Скосив глаза в сторону окна, где уже виднелось шикарное звездное небо, а ночь выдалась безоблачной, я снова ощутил приступ желания сыграть и спеть что-нибудь. Чертовы эльфы. Хотя уж лучше так, чем какие-нибудь демоны с их кровавыми оргиями. — Почему вас удивляет, что эти люди недолюбливают Артура? Они обладают властью, Артур желает их власть ограничить. Заметьте, именно ограничить, он не смещает королей, он приводит их к присяге. Естественно им это не нравится, но что еще можно ожидать от средневекового правителя, что он организует республику и насадит здесь демократию?
— Можно без сарказма? — Кирико фыркнула.
— Можно, но я правда не понимаю ваших беспокойств на этот счет. Можно подумать вы никогда новости по телевизору не смотрели. В любом деле есть как минимум два мнения, но чаще всего куда больше. Каждый видит лишь то, что хочет увидеть, и судит так как привык. Это даже называют первым правилом волшебника, — я улыбнулся, вспомнив достаточно интересный цикл книг, да и мир который они описывают тоже очень и очень интересен.
— Ты не упоминал раньше эти правила, — Саэко похоже устала стоять, ну или поняла насколько глупо они выглядят стоя передо мной, вольготно развалившимся на постели, поэтому присела рядом со мной. Этим она подала пример остальным, что тоже начали расходиться по углам комнаты, выбирая себе места, где можно было бы с комфортом устроиться.
— Эти правила больше философские, чем практические, — я хмыкнул и перевел взгляд на подругу. — Кстати, если так подумать, я совсем забросил пробуждение твоего духа.
— Разве он не пробудится сам, просто за счет твоего постоянного влияния на меня?
— Верно, но долго, — я поднялся. — Поначалу я сам был не сказать, чтоб могучим магом, но тот фокус, что я провернул чтобы переместить нас в Акашу, подойдёт и для создания духа внутри твоего тела. Заодно можно будет и Рику с Шизукой вместе с тобой инициировать, если они еще не передумали.
— А остальные? — Кирико склонила голову на бок, пока медсестра и снайпер кивнули на мои слова, и если Шизука имела вид поистине детского любопытства, то у Рики было такое выражение лица, будто я предлагаю им принять участие в чем-то неприличном. Даже интересно, как она представляет себе магические ритуалы, прыжки голышом через костер?
— А про остальных, разговора не было, — у окна был широкий и основательный подоконник, на котором можно было с удобством разместиться, что я и сделал. — Ну если хотите, могу и в вас магию пробудить, можно даже потом не учиться ею пользоваться.
— И какой тогда в ней смысл? — Сая как всегда изображала из себя занозу в заднице.
— У дармового источника внутренней энергии всегда есть положительные свойства. Выносливость повысится, болеть меньше будете, срок жизни и молодости продлится, какие-нибудь мелкие особенности появятся, вроде повышенной интуиции или удачи, — я извлек из карманного измерения бутылку с водой, прикинул объем, и немного подумав все же достал ещё одну. — На начальном уровне больше вам не светит, даже если очень сильно постараться и укрепить внутреннего духа, есть предел, выше которого без обучения прыгать нельзя, иначе вместо пользы только вред выйдет.
— И сильно срок жизни увеличится? — Похоже, что некоторые услышали только то, что хотели услышать.
— Без понятия, тут, как и у обычных людей, кто-то в сорок уже плох, другой и в восемьдесят еще может похвастаться здоровьем.
Прикрыв глаза, я взмахом руки извлек воду из бутылей и придал ей форму арфы. Изящное, и не простое, зачарование превращает тонкие струи воды в самые настоящие струны, а корпус застывает матовым льдом, где в цветочном узоре скрывается вязь знаков, второго зачарования. Уже с трудом сдерживая нетерпение, касаюсь струн, извлекая из них звук.
Грёбаные эльфы, в знаниях Системы это было совсем по-другому, человеческий диапазон слуха просто не дает услышать всю красоту этого инструмента. Обидно. Ну да и хрен с ним, на безрыбье мы и водорослей поедим.
***
Иногда она решительно не понимает Такаши. То он ватник ватником, хорошо поработать, хорошо отдохнуть, большего ему не надо, то в нем просыпается опытный воин или жесткий, даже жестокий правитель. Во всем многообразии его обликов, Саэко никогда не видела Такаши-романтика. Но, похоже, что и эта грань личности ему не чужда. По крайней мере красота звездного неба что-то затрагивает в его душе.
Было немного обидно, что он не реагировал так на её красоту. Хотя, если подумать, он никогда не скрывал своего отношения к её внешности, да и помнится даже пытался какие-то стихи сочинить, но по его же словам получилось так себе.
— Красиво, — тихо проговорила Кирико, разглядывая и правда очень интересную конструкцию из льда и воды. Саэко же куда больше понравился не внешний вид, а звук, волшебный музыкальный инструмент был волшебным во всех смыслах.
Прекрасная музыка не испортилась, даже когда Такаши запел. Нет-нет, Саэко, конечно, нравилось, как тот поёт, слух у него есть, но вот голос, особенно в сравнение с тонким изящным инструментом, все же грубоват.
Он был эльфийским королем,
И арфы плач ведут о нем.
Гил-галад значит «звездный свет»,
И рыцаря прекрасней нет,
И благородней короля
Еще не ведала земля.
Пропев один куплет, Такаши замолк и нахмурился. Взяв еще несколько аккордов, он остановился, бросив на звезды, которыми, казалось бы, только что восхищался, неприязненный взгляд.
— Чертовы эльфы, — ругнулся он, полностью разрушив всю атмосферу романтики.
— Что-то случилось? — Комуро-сан тут же переполошилась, переживая за сына.
— Нет, — Такаши мотнул головой, и снова тронул струны. — Инструмент эльфийский, вот я и попробовал одну из их баллад, но это не моё. Не понимаю я плача по благородным героям, и восхваления королей героев. Лиричные песни бывают красивы, но наматывать километр соплей на кулак, это не по мне.
— Нет в тебе тяги к прекрасному, — хохотнула Рика, хотя Саэко была уверенна, что она сама предпочтет песни погрубее и попроще.
— Прекрасное может быть разным.
Такаши еще раз глянул на звезды, теперь он не косился, а повернул голову, так что Саэко было сложно разглядеть выражение его лица. Надо сказать, что звезды тут и правда были невероятно красивыми. Сейчас еще ничего особенного, небо как небо, безоблачное, и точек звезд без счета, а вот стоит появиться хотя бы одному облачку, как звездный свет подсвечивает его, раскрашивая в голубоватые или фиолетовые цвета, создавая ощущение, будто ты видишь далекие туманности.
Такаши вновь тронул струны, и вновь запел. Сначала он пел о судьбе, потом о герое Орфее. Саэко не сразу поняла, что песни связаны между собой, но с каждой следующей мелодией, раскрывалась история певца Орфея, что потерял любимую и решил спуститься за ней в царство смерти.
