Саске улыбнулся и кивнул лучшему другу. Припасов пищи у них было в достатке, но Наруто, наверное, просто соскучился и хотел поболтать.
Чем старше становишься, тем быстрей несётся время, иногда некогда уделить время даже лучшим друзьям. Миссии, дела, семья, не замечаешь, как бегут годы. Но на краю мира время замедлило свой ход, позволяя снова, как в детстве, не думать ни о чём, наслаждаясь моментом.
— Как думаешь, они откроют барьер? Подберут к нему ключ? — спросил Наруто, когда Саске закончил повествование о своём путешествии на край земли.
— Не знаю, — ответил он. — Может, да, а может, и нет. Но пусть лучше изучают этот барьер, думают над внешней разведкой и как туда попасть, чем…
— Чем воюют, — закончил Наруто.
— Да, — согласился Саске. — Всё лучше, чем война…
Они как всегда понимали друг друга с полуслова.
Часть 3. Глава 26. Акацуки
Рассвет над Аме как всегда вызывал у Наруто странные чувства. Город Древних протыкал шпилями низкое розоватое небо, из которого когда-то родилась организация «Акацуки» и её эмблема: красные облака на тёмном фоне. Всё имело свой конец и начало. «Акацуки» пришли в этот мир, чтобы изменить его, и были уничтожены, но мир всё же изменился.
С того момента, как он ещё ребёнком покинул Коноху, чтобы спастись с остатками клана Учиха от «Акацуки», прошло целых сорок лет, и сейчас, эти сорок лет спустя, он любуется первым рассветом своей первой внучки, которую дочь назвала Акацуки, что означало «рассвет».
Все, кого Наруто помнил совсем мелкими, все, кто родился, пока он был юн, выросли, обзавелись собственными семьями и теперь рожали своих детей. Клан Учиха наконец достиг той же численности, какая была до резни: около двухсот человек.
У Нагато было трое отпрысков. Фусо вышла замуж за одного из своих, кажется, какого-то ученика Конан-сан. А вот с Исэ и Яхико получилось примерно так же, как когда-то с Юмико, Саске, Темари и Агарой: обмен невестами, в результате которого Исэ вышла замуж за Сенджу Наваки, а старшая дочь Наруто — Хия — стала женой Яхико. Впрочем, подобный обмен совершился и с Суной: Соно стала женой Йокомару, а младшая дочь Кадзекаге вышла замуж за Учиха Мадару; и с Кири: дочь Кимимаро, Мэдока, владеющая шикотсумьяку, вышла замуж за Кано, а младшая дочка его брата — Хаку, вошла в будущий клан Узумаки и стала женой сына Наруто.
Во время мира, длящегося почти пятьдесят лет, шиноби спешно создавали новые родственные связи. Потому что воевать против своих намного сложней, чем против чужих.
— Так и знала, что найду тебя здесь, — хмыкнула за спиной Конан.
— Хорошее место для мыслей о вечном, — обернулся Наруто. — Как Акацуки-чан?
— Она в порядке и сейчас уже спит, — кивнула Конан, после чего неожиданно подошла ближе, хотя всегда сохраняла дистанцию, и присела рядом.
Наруто знал, что Нагато использует на своей жене Вакаи-гун-фуин, когда-то созданную Цунаде для поддержания молодости Джирайи и Орочимару: этой женщине было уже за шестьдесят, но она выглядела не старше, чем на тридцать. Впрочем, Нагато за прошедшие годы вообще нисколько не изменился, даже стал выглядеть лучше после того, как полностью восстановился от своей болезни. Особенности чакры Узумаки, которые поддерживают живучесть и молодость, достались им от прародительницы Ооцуцуки, когда произошёл «делёж» способностей. Ничего принципиально нового ещё не было придумано: все техники шиноби были описаны в библиотеке клана Ооцуцуки, найденной на Луне. Просто у каждого народа сыграла какая-то особенность, которую затем кланы старательно сохраняли и пестовали. Чем старее был клан и «прямей» его родство с пришельцами, тем больше потенциал. Поэтому Наруто был рад, что Аджисай тоже из клана Узумаки — они должны были взрослеть и, что самое главное, прожить примерно одинаково. Он уже видел это: лёгкую печаль во взгляде Нагато, когда тот смотрел на Конан-сан. Вакаи-гун-фуин, даже постоянно подпитываемая, всё же не панацея. Особенно когда твоя продолжительность жизни может отличаться на сотни лет.
— Когда-то ты дал мне хороший совет, Наруто-сан, — нарушила рассветную тишину Конан.
— Совет?..
— Ты сказал, чтобы я не теряла времени, потому что его нет и у сильнейших из нас, — она посмотрела на свои руки, и Наруто отметил, какие худые у неё запястья. — Я никогда не думала, что доживу… Что вообще когда-то у меня будут дети и внуки. Я всегда знала, что умру молодой.
— Жизнь шиноби коротка, — хмыкнул Наруто, сказав известную поговорку. — Но… чтобы жить, не обязательно быть шиноби.
— А зачем тогда?.. — тихо спросила Конан. — Сегодня я не смогла создать простейший цветок, который умела делать ещё в десять лет…
— Ты… — Наруто прикусил язык, чему жизнь его и научила, так это тому, что не стоит напоминать женщине, что у всех наступает время увядания.
Активная жизнь для обычных шиноби это период с тринадцати до двадцати четырёх, время роста, когда изнуряющими тренировками можно раскачать объём резерва, натренировать кейракукей на максимальную проходимость для техник. Потом резерв не прибавляется, и в период становления шиноби оттачивают мастерство, ускоряют применения техник и работают над контролем чакры. После сорока наступает время увядания, когда потраченный резерв восстанавливается не за день-два, а долгими неделями и даже месяцами. Чем старше становишься, тем дольше длится этот восстановительный период, а резерв начинает уменьшаться. Кабуто даже упоминал какие-то цифры, коэффициенты скорости и зависимости одного от другого. Пара ген в месяц или вроде того. Несколько чуу в год, которые увеличиваются в какой-то там прогрессии. Но в любом случае, однажды наступает такой момент, когда резерв исчезает. Ты становишься простым человеком. Стариком. В лучшем случае физически развитым.
Наруто не так давно исполнилось сорок восемь, но он принадлежал к клану долгожителей, у которых до сорока ещё длилось время роста, но и он почувствовал, что остановился в развитии и не может увеличить резерв ни на ген.
Конечно, были и другие исключения. Шиноби уровня Каге, с очень большими резервами чакры, тоже долго держались. Но Конан к таким не относилась. Да, она была сильна, но её резерв даже в юности вряд ли превышал пятьдесят-шестьдесят чуу. Разница с Нагато почти в восемьдесят раз.
Вакаи-гун-фуин поддерживала внешний вид и здоровье, но не влияла на собственную чакру и резерв человека.
— Наступило моё время, — невесело произнесла Конан.
— Шиноби не могут пользоваться чакрой вечно, — осторожно сказал Наруто. — Никто из нас…
— Просто… — Конан закусила губу, — на первый взгляд кажется, что ничего не изменилось, но на самом деле изменилось всё. А я чувствую себя такой… беспомощной. Я не смогу защитить их, если… Я не смогу помочь. Я стала обузой.
— Ну это уже глупости! — возмутился Наруто. — Никакая ты не обуза. Да и Яхико с Нагато могут сами вас защищать и Хия тоже, знаешь, не пальцем деланная. Тогда… Я говорил не только о времени, но и о чувствах. Нагато любит тебя, до сих пор любит и волнуется. Он хочет быть с тобой как можно дольше. Не разбивай ему сердце.
— Знаешь… Когда-то, ещё в «Акацуки» мы разговаривали с одним парнем. Он называл себя «Тоби»… Он рассказал мне одну историю о своей бабушке.
— Историю? — напрягся Наруто, потому что вспомнил, кем был тот «Тоби».
— Да… — Конан рассеяно поправила волосы. — Он сказал, что его бабушка очень любила своего мужа… но потом серьёзно заболела и перед смертью выбрала ему новую жену, чтобы та о нём заботилась. Он сказал её имя, имя новой жены: Кэйко. Обожаемая… Я почему-то запомнила. Точней, я вспомнила об этом, когда заочно познакомилась с…
— Учиха Кэйко? — Наруто вздрогнул, так как одну из младших дочерей Шисуи звали так, вроде бы как раз в честь матери оябуна.
Он не слишком хорошо знал погибших в резне клана, но был уверен, что Кэйко из рассказа «Тоби» — та самая. Да и Учиха не скрывали, что Обито был их близкой роднёй, то ли двоюродным, то ли троюродным братом Итачи и Саске.
