— Пафосный засранец, — фыркнул Малсибер.
— На том и стоим, — кивнул я. — Увидимся через месяц, леди и джентльмены.
Трансгрессировав после переговоров, я очутился прямо перед Гринготтсом. Октябрьская промозглая погода… Тучи заполонили небо над Лондоном, лёгкий дождик моросил в Косом Переулке. Со стороны школы произошли ожидаемые, канонные события. Мои детишки показали класс. Патронусы… У Виктора был медведь. А у Афины — что-то отчётливо напоминающее кошку.
Я прошёл в банк и быстрым шагом двинулся в королевские покои. Огромный коридор, ведущий в кабинет Короля, ничуть не изменился. На стенах всё так же мелькали жёлтые циферки и буковки, бегущие в одном направлении и спешащие сообщить своему хозяину о финансовых сделках по всему миру.
— Приветствую, Ваше Величество Златочуй, — обозначил полупоклон я.
Он был одет в свой неизменный алый сюртук и старательно сверял отчёты на своём планшете.
— А, мистер Рэйдж, присаживайтесь, — мерзко ухмыльнулся гоблин, указывая на кресло, — мы проверили сейф Лестрейнджей, там действительно крестраж, — он поставил передо мной чашу, стражи по бокам от меня — сосредоточились и перехватили пики поудобнее. Верно боятся, что я не сдержусь и уничтожу чашу Хельги Хаффлпафф.
— Рад за вас, Златочуй, — сказал я, — однако мы с вами договорились…
— Да-да, я помню, — гоблин выставил на стол весы Фемиды, точнее, их прообраз. Золотые весы были выполнены полностью из золота. Их держала не Римская Богиня правосудия, а дракон в своей пасти. Проведя рукой над крестражем, он достал оттуда фиолетовый шарик и положил на одну из чаш. — Изъять артефакт из сейфа обладателя — само по себе преступление. Но вы помогли нам обойти контракт, в отношении Беллатрикс, так что мы пошли вам на встречу.
Согласно контракту — они не имеют право изымать вещи из сейфа обладателей, если, конечно, эти вещи не являются: тёмными артефактами, о которых не было заявлено владельцем заранее. И суть в том, что о том, что чаша крестраж — Белла не знала, или не посчитала нужным доложить. Вот гоблины и воспользовались оговоркой.
— Я рад, что вы решили выставить её на торги со мной, в конце концов — если бы вы попытались шантажировать ею Лорда, пусть и полумёртвого — такое бы означало полный геноцид вашей расы, ведь крестраж-то не один… Тем не менее — даже зная это, вы не отдаёте его просто так…
— Мы, гоблины, — важно начал Златочуй, — верим в равноценный обмен, как в высшую форму всего естества.
— Из уст короля всей расы гоблинов и главы банка — это звучит как-то…
— Странно? Тем не менее, — кивнул Златочуй, — кладёте руку на сферу и говорите, что ставите, сфера оценит это и выдаст вам цену…
— Хорошо… Печень левиафана, — я зашёл с козырей? Ну, у меня есть органы василиска, шкуру я уже пустил на плащи для всей семьи, как и шкуру левиафана. А вот органы, в большинстве, остались.
Чёрный шарик перекочевал на пустую чашу весов. Весы начали прогибаться, выравниваясь.
— Мало, мистер Рэйдж, — ухмыльнулся король, поёрзав в кресле.
— А, сейчас исправим, — кивнул я.
В итоге, через полчаса — я стал обладателем ещё одного крестража Волдеморта, заплатив за него пятью клыками левиафана, печенью, почками и одним клыком василиска. За ещё пять тысяч галлеонов — мы договорились о «подлоге». Я провернул фокус Регулуса с запиской, просто не удержался.
«Я забрал настоящий крестраж. Скоро ты умрёшь»
«А.Г. Р.»
Думаю, троице Поттера данное сообщение понравится.
***
(ОТ ЛИЦА ГАРРИ ПОТТЕРА, КУДА ЖЕ БЕЗ НЕГО?)
Гарри, Рон и Гермиона попивали сливочное пиво в «Трёх метлах». Всё-таки он радовался. Попасть в Хогсмит… Проводив взглядом Афину с подружками, которые как раз пошли на выход из таверны, Гарри задумался…
Вдруг, его волосы взъерошил ветерок. Дверь «Трёх мётел» снова открылась. Гарри выглянул из-за края своей кружки и поперхнулся.
В пивную вслед за налетевшим снегом только что вошли профессора МакГонагалл и Флитвик, а вслед за ними — Хагрид, увлечённый беседой с полным мужчиной в светло-зелёном котелке и плаще в тонкую полоску — Корнелиусом Фаджем, министром Магии и за министром Магии — вошёл Александр Гаррисон Рэйдж. Опять Гарри видел этого мужчину. И он не мог понять, что он к нему чувствует. С одной стороны — его прозвали «героем первой магической войны», а вот со второй... Его ненавидят семейство Уизли. Гарри не понимал, почему что мама Афины, что её папа — так недолюбливают семью Уизли. Отдельно странно вела себя Афина. Верная своему слову — она держалась поближе к нему и Невиллу, образуя ещё более странную группу, служа мостом между его компанией и Невиллом.
Рон и Гермиона в мгновение ока положили ладони Гарри на макушку и спихнули его с табуретки под стол. Пролив на себя сливочное пиво, Гарри отполз в сторону, сжимая свою пустую кружку и глядя, как ноги учителей и Фаджа подошли к барной стойке, постояли там, а потом развернулись и зашагали прямо к нему.
Где-то наверху Гермиона прошептала:
— Мобилиарбус!
Рождественская ёлка, стоявшая рядом с их столом, поднялась над полом на несколько сантиметров, отодвинулась в сторону и с мягким стуком приземлилась прямо перед их столом, скрыв их из виду. Александр Рэйдж в мгновение ока выхватил палочку, но затем, присмотревшись, ухмыльнулся. Гарри увидел, как за соседним столом отодвигаются ножки пяти стульев, потом услышал, как учителя и министр, кряхтя и вздыхая, сели. Начальник ДМП тоже сел.
Затем он увидел ещё одну пару ног в блестящих бирюзовых туфлях на высоких каблуках и услышал женский голос.
— Маленький «Джилливотер»…
— Мой, — сказал голос профессора МакГонагалл.
— Два литра выдержанной медовухи…
— Ага, спасибо, Розмерта, — сказал Хагрид.
— Вишнёвый сироп и содовая со льдом и зонтиком…
— М-м-м! — сказал профессор Флитвик, чмокнув губами.
— Шоколадный ликёр.
— Ага, — кивнул мистер Рэйдж.
— Значит, вы будете ром из красной смородины, министр.
— Спасибо, Розмерта, дорогая моя, — сказал голос Фаджа. — Должен сказать, очень приятно снова вас видеть. А сами выпить не хотите? Присаживайтесь…
— Ну, большое спасибо, министр.
Гарри посмотрел, как блестящие каблуки ушли и вернулись. Сердце неприятно колотило по горлу. Почему ему не пришло в голову, что у учителей сегодня тоже последний выходной в семестре? И сколько они будут тут сидеть? Если он хочет вернуться вечером в школу, ему нужно прокрасться обратно в «Сладкое королевство»… Рядом нервно дёрнулась нога Гермионы.
- Так что привело вас в наши края, министр, мистер Рэйдж? — раздался голос мадам Розмерты.
Гарри увидел, как нижняя часть толстого туловища Фаджа поёрзала на стуле, как будто он проверял, не подслушивают ли его. Потом он тихо сказал:
— Что же, как не Сириус Блэк, дорогая моя? Полагаю, вы слышали, что случилось в школе на Хэллоуин?
— Ну, до меня дошёл слух, — призналась мадам Розмерта.
— Вы рассказывали на всю пивную, Хагрид? — раздражённо сказала профессор МакГонагалл.
— Как думаете, Блэк всё ещё тут, мистер Рэйдж? — прошептала мадам Розмерта.
— В этом нельзя быть уверенным на сто процентов, — серьёзно проговорил блондин, поправив чёрную мантию, — Блэк всегда был довольно хитрым человеком в плане выкручиваться из необычных ситуаций.
— А вы знаете, что дементоры уже дважды обыскивали всю деревню? — сказала мадам Розмерта, слегка повысив голос. — Распугали мне всю клиентуру… Это очень плохо для бизнеса, министр, — теперь она уже обратилась к Фаджу.
— Розмерта, дорогая моя, мне они нравятся не больше, чем вам, — проговорил Фадж. — Необходимая предосторожность… безуспешная, но всё же… я только что встречался с некоторыми. Они злятся на Дамблдора — он не пускает их на территорию школы.
— И я с ним согласна, — резко сказала профессор МакГонагалл. — Как мы будем вести уроки, когда вокруг разгуливает этот кошмар?
— Верно, верно! — пропищал профессор Флитвик, у которого ноги свисали в тридцати сантиметрах от пола.
