Далия не обращала внимания на остальное. По ее мнению, время, необходимое для того, чтобы передать весь титул короля, было утомительно долгим.
«Мы знаем, что он наш король. Вы не можете оставить все как есть?»
Когда глашатай закончил, толпа встала как один. В этот момент появился Роберт Баратеон. Далия должна была признать, что он выглядел весьма царственно. Он был полностью облачен в черную и золотую кожу. От блестящих сапог до короны, украшенной оленем, он казался воплощением того, каким должен быть король.
Через несколько секунд на платформе появилась королева. В отличие от своего мужа, она была одета в платье малинового цвета, цвета Ланнистеров. Оно свободно облегало ее бедра и ноги, но плотно облегало руки и грудь. Пространство вокруг горла и под ним было оставлено неприкрытым, что делало ее грудь частично видимой.
Столь же прекрасна, сколь и бесстыдна.
Серсея Ланнистер заняла свое место рядом с Робертом Баратеоном. Вскоре к ним присоединился Десница короля. Лорд Джон Аррен занял место рядом со своей бывшей подопечной. Его леди-жена, Лиза из дома Талли, встала рядом с собственным мужем.
Джон Аррен был пожилым человеком, но, по слухам, сохранил бодрость и здоровье. Его жена, по сравнению с ним, выглядела гораздо более слабой. Далия слышала, что после смерти своего друга детства, Петира Бейлиша, леди Лиза была опустошена, почти до мании.
Она знала, что Легион без знамен был назначен для безопасного сопровождения Бейлиша в Харренхолл, а командовал конвоем сам Григор. Тем не менее, по дороге на их отряд напали горные кланы Долины, и Мизинец погиб.
Это было три года назад. Лайза Аррен еще не оправилась от потери Пересмешника. Несмотря на это, с тех пор она сильно поправилась. Ее психическое состояние все еще вызывало сомнения у некоторых, но, по крайней мере, она не позорила и не обесчестила своего мужа или короля на публике. Год назад она даже смогла подарить лорду Джону ребенка.
Далия слышала, что роды дались ей нелегко. В связи с этим Далия подумала о том, что это могло быть истинной причиной слегка растрепанного вида Лизы.
Есть женщины, которые просто не могут справиться с бременем родов.
Далия, конечно, не могла говорить за себя. Она родила троих самых крупных детей в современном Вестеросе и прекрасно восстановилась после каждого из них. В результате она пришла к убеждению, что нет оправдания ни одной матери, которая не смогла бы перенести роды так же легко, как она. Кто-то назвал бы это высокомерием, но она считала свою веру разумной и оправданной.
Глядя на Лизу Аррен и ее мужа, Далия вспоминала ранние дни своего собственного брака.
Будучи младшей дочерью Дип Дена, Далия Лидден выросла с верой в то, что она никогда не станет частью чего-то великого. Ее часто не замечали многие, включая ее собственную семью. Ей было пятнадцать, когда отец впервые обратился к ней с идеей сговора между ней и хозяином замка Клигана. В те времена замок был маленьким, мрачным, грязным и в целом неприятным на вид. Кроме того, в то время в доме Клиганов было только второе поколение, а Тарренс Клиган был старше ее более чем на десять лет. Хуже того, он был сыном возвысившегося псаря.
Сначала Далия категорически отказывалась от помолвки. Она утверждала, что является высокородной леди, и если ей и суждено выйти замуж в какую-либо семью, то только в один из других знатных домов. Ее отец, лорд Льюис, объяснил ей, что ее сестры должны были выйти замуж в знатные дома. Однако она должна была довольствоваться рыцарем из знатного рода.
Ее отец не остался равнодушным к ее переживаниям. Ни мать, ни ее братья и сестры. Тем не менее, все они убеждали ее согласиться на контракт. Их главным аргументом было то, что дом Клиганов был ближе к Утесу Кастерли, чем любая другая семья — высокородная или иная. Поэтому ее присутствие в их замке могло бы как-то помочь укрепить отношения дома Лидден с домом Ланнистер.
В конце концов, Далия согласилась… хотя и с обидой и большой неохотой. После этого ее свадьба была организована очень быстро. Церемония была до смешного простой. Казалось, она была всего на шаг или два выше свадьбы, проводимой мелкими людьми. У нее даже не было возможности познакомиться с Тарренсом заранее.
Она вышла замуж за хозяина замка Клигана примерно в день своего шестнадцатилетия. Последующий пир (если его можно было так назвать) был таким же простым, как и свадьба. Всего два блюда, и никаких развлечений или веселья. В то время это не так беспокоило Далию, как то, что, как она знала, последует за этим.
Церемония укладывания в постель была самой тревожной частью вечера. По крайней мере, Тарренс был с ней нежен. Тем не менее, он отказался рассматривать идею отложить постель. Он заявил, что станет посмешищем, если станет известно, что он не ложился с женщиной, которая стала его женой, в тот же день, когда он на ней женился.
Следующие два года были, вероятно, самыми несчастными в жизни Далии. Тарренс и его слуги прилагали все усилия, чтобы создать ей комфортные условия. Она никогда ни на что не жаловалась и не критиковала, но ее муж-лорд мог сказать, что она недовольна. Пытаясь убедить его в обратном, она стала называть его «мой любимый». Эта уловка не удалась.
Далия еще не достигла своего двадцатого именин, когда родился Грегор. Это было самое травмирующее событие в ее жизни. Роды длились несколько часов, и несколько раз она была уверена, что не переживет это испытание.
Конечно, в конце концов, она так и родила. Когда ее первенец наконец появился на свет, она смогла расслабиться.
Тарренс первым взял на руки их мальчика. Вскоре настал черед Далии. В тот самый момент, когда она взяла Грегора на руки… это было самое большое счастье с тех пор, как она покинула Глубокое логово. В то время она даже не любила своего мужа. Но ребенок, которого они создали вместе… она сразу же почувствовала непреодолимое обожание к нему.
После рождения Грегора Далии потребовалась пара недель на восстановление. Почти две недели она была прикована к постели. Мейстер Великс был главным ответственным за ее здоровье, но Тарренс сыграл самую важную роль. Он постоянно проверял ее состояние на протяжении всего периода выздоровления. Все остальные его функции и обязанности в замке были вторичны по отношению к ее благополучию. Казалось, что он был лично обязан удовлетворять все ее потребности.
За это время Далия наконец-то поняла, насколько сильно ее муж заботится о ней. И не только это; он действительно любил ее. В этот момент она начала любить его в ответ.
К моменту рождения Сандора она стала называть Тарренса «мой любимый» не по обязанности, а из искренней привязанности.
К моменту рождения Эллин Далия уже чувствовала себя в замке Клигана как дома. Несмотря на его унылый вид и ветшающую структуру, она нашла счастье в объятиях хозяина и их детей. В сущности, ее больше не волновали ни богатство, ни власть, ни влияние. Она поняла, что семья — это самая большая и незаменимая радость в жизни, то, что имеет наибольшее значение. Поэтому ей было гораздо приятнее жить в замке, чем в родовом доме отца.
Далия была бы даже рада вырастить своих детей и состариться с Тарренсом в этом ветхом здании. Независимо от его состояния, она чувствовала бы себя в замке Клигана как дома, будучи женой владетельного рыцаря. Она была готова оставаться таковой и не более того.
«Но боги решили вознаградить мою семью за мое смирение.»
Тринадцать лет спустя положение дома Клиганов в Вестеросе значительно улучшилось. Теперь в нем было две ветви, и обе имели статус лордов. Замок Клиганов был вычищен, отремонтирован и расширен. По меркам знати это был настоящий родовой дом. Ее сыновья женились за пределами западных земель, и была вероятность, что ее дочь выйдет замуж за сына своего сеньора.
Когда Далию впервые отправили в замок Клигана, она внутренне проклинала своего отца. Теперь она благословляла его за это.
Так случилось, что на свадьбе Сандора присутствовал лорд Льюис Лидден. Во время пира Далия впервые за двадцать лет смогла воссоединиться с отцом. Он нежно обнял ее и прошептал ей:
