— И то верно, — кивнул Виктор. — А ты, Сед? Будешь участвовать?
— Ну, — ухмыльнулся Седрик, — конечно! Мне пригодится репутация победителя турнира при устройстве на работу в Министерство.
— Ты и так способен это сделать, — заметила Чжоу, — в конце концов — ты, вроде, лучший ученик на курсе, если не в школе.
— В школе у нас учится очередной Рэйдж, — ехидно заметил Роджер, — сколько у тебя там «Превосходно»? Напомни нашей честной компании…
— Все, — улыбнулся Виктор, хвалиться своими достижениями — Виктору всегда нравилось.
— Мда…
Экзамен по СОВ был простым для того, кто с рождения учился. И хотя отец всегда делал ставку на заклинания защиты и атаки, но вскоре, после начала учёбы уже Афины — его арсенал пополнился разнообразными проклятиями долгого действия, чарами для зачарования, трансфигурацией, лечащими заклинаниями. И не только заклинания, отец, мерно распределяя нагрузку — обучил его зельям, УЗМС, рунам и нумерологии.
Доехали они до Хогвартса поздно, как всегда. Погода вообще испортилась, дождь обратил дорогу до школы в грязь. Но зачарованным повозкам — было всё равно на подобное…
— Вау! — его сестра погладила рукой что-то. — Это же фестралы!
— Фестралы? — спросил Гарри Поттер, подойдя к сокурснице.
— Фестралов видят только те, кто видел смерть, — сказал Виктор.
Афина вздрогнула и поморщилась. Умом девушка понимала своего отца. Он поступил так, как обязан был. Но сердцем она его опасалась. Хоть его отец и не безумный маньяк, но всё же… Убийца. На глазах подростков он убил несколько человек с максимальной жестокостью… Хотя нет… Максимальная жестокость была с той падалью, что швырнула убивающее в его маму. Виктор только видел, что его отец понёс связанного, брыкающегося и мычащего волшебника в сторону моря, а вернулся один…
— Нам пора, — сказал сухим голосом Виктор. — Идёмте, потом полюбуетесь.
Сестра подчинилась, сев в карету. За ней буквально взлетел Гарри Поттер. Виктор хихикнул. Случилось чудо, отцу не составило труда узнать в какой среде рос Поттер. И при этом, при таком отношении — Афина любила находится рядом с ним, считая его одним из лучших, в плане эмоций, однокурсников. Наравне с Дафной и Асторией, Невиллом и Трейси Дэвис.
— Идём, — схватил его за плечо Роджер.
Хогвартс не менялся, из года в год.
— ПИВЗ! — заорал сердитый голос. — Пивз, спускайся НЕМЕДЛЕННО!
Из Большого Зала выбежала профессор МакГонагалл, заместительница директора и глава факультета Гриффиндор; на мокром полу её занесло, и, чтобы не упасть, она обхватила шею Гермионы.
— Ой — извините, мисс Грейнджер…
— Всё в порядке, профессор! — прохрипела Гермиона, массируя себе горло.
— Пивз, спускайся СЕЙЧАС ЖЕ! — рявкнула профессор МакГонагалл, поправляя свою остроконечную шляпу и сердито глядя вверх через прямоугольные очки.
— А я ничё не делал! — хихикнул Пивз, метнув водную бомбу в нескольких пятиклассниц, которые заверещали и бросились в Большой Зал. — Они же уже мокрые, а? Небольшие брызги! Уи-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и! — он прицелился ещё одной бомбой в группу только что пришедших второклассников.
— Я сейчас директора позову! — закричала профессор МакГонагалл. — Предупреждаю, Пивз…
Пивз высунул язык, бросил вверх последнюю водную бомбу и хотел было унестись, но…
Виктор напрягся… Вокруг него начали формироваться алые молнии… Разом выдохнув он выпустил силу наружу, сосредоточившись на Пивзе, стараясь ограничить воздействие королевской воли и не задеть невинных студентов. БАХ! Пивз рухнул, как подкошенный…
— Ты побледнел, братик, — сказала рядом Афина, положив свою тёплую ладошку на лоб Виктору, — всё нормально?
Профессор МакГонагалл с мстительный удовлетворением направила палочку на Пивза и спеленала того. Взмах палочки и тот полетел, судя по направлению, в кабинет профессора.
— Я не просила помощи, мистер Рэйдж, — улыбнулась профессор, — но спасибо.
— Всегда пожалуйста, профессор, — Пивз бесил и Виктора, ведь Виктор чуть не упал и пихнул Роджера, а вот Роджер, чтобы не упасть, опёрся на грудь Чжоу, за что словил обидную пощёчину и теперь с неприязнью косился на Виктора.
— Ну, а теперь шевелитесь! — резко сказала профессор МакГонагалл промокшей толпе. — В Большой Зал, быстрее!
Большой Зал выглядел всё так же торжественно. Виктор сел за свой стол, вместе с остальными Хаффлпаффцами. Распределение… А за тем, собственно, праздничный ужин пролетели быстро. Пару раз Виктор и старшекурсники Хаффлпаффа — одёргивали младшекурсников, что начинали вести себя за столом некультурно. Благо — сюда поступали не самые безбашенные. Вон, как Афине не повезло, сидит, морщится, будто от головной боли… И села она между Поттером и Уизли. И если Поттер ел аккуратно, порой казалось, что он боится произвести лишнее движение, то Уизли — как всегда…
— Итак! — сказал Дамблдор, улыбаясь всем. — Теперь, когда мы все наелись и напились, я должен ещё раз попросить вашего внимания и сделать несколько объявлений.
Мистер Филч, смотритель, попросил меня сообщить вам, что в список предметов, запрещённых внутри замка, в этом году были добавлены «Визжащие йо-йо», «Клыкастые фрисби» и «Всерасшибающие бумеранги». Полный список состоит из четырёхсот тридцати семи пунктов, и если кто-то хочет с ним свериться, то посмотреть на него можно в кабинете мистера Филча.
Уголки губ Дамблдора дрогнули. Он продолжил:
— Как обычно, я хотел бы вам напомнить, что лес на территории школы является запретной территорией для учеников, а деревня Хогсмит — для всех, кто младше третьего курса.
Также должен, скрепя сердце, сообщить вам, что Кубка Квиддича между факультетами в этом году не будет.
Ну, это было вполне ожидаемо. Дамблдор продолжал:
— Это из-за события, которое начнётся в октябре, будет продолжаться весь учебный год и отнимет у учителей большую часть времени и энергии — но я уверен, что вам всем оно принесёт огромную радость. Я с большим удовольствием объявляю, что, в этом году, в Хогвартсе…
Но в этот момент раздался оглушительный раскат грома, а двери Большого Зала распахнулись.
В дверях стоял мужчина, опиравшийся на длинный посох и закутанный в чёрный дорожный плащ. Все головы в Большом Зале повернулись к незнакомцу, которого вдруг ярко осветила разветвлённая молния, мелькнувшая на потолке. Он опустил свой капюшон, тряхнул длинной гривой тёмно-серых с проседью волос и пошёл к столу учителей.
Каждый второй его шаг по Залу сопровождался громким «тук». Он дошёл до главного стола, повернул направо и тяжело похромал к Дамблдору. На потолке сверкнула ещё одна молния.
Молния чётко осветила лицо этого человека. Его как будто вырезал из старой древесины кто-то, кто имел очень смутные представления о том, как обычно выглядят человеческие лица, и который, к тому же, не очень хорошо резал. Казалось, что шрамы у него на каждом сантиметре кожи. Рот был похож на косой надрез, а большей части носа не было. Но страшным этот человек был из-за своих глаз…
Один из них был маленьким и чёрным, как бусина. Другой — большим, круглым, как монета, и ярко-голубым. Голубой глаз непрерывно двигался, не моргая, и вращался вверх, вниз, из стороны в сторону, никак не завися от обычного глаза — а потом он перевернулся полностью, глядя этому человеку в затылок, и была видна только белая часть.
Незнакомец подошёл к Дамблдору. Он протянул руку, на которой было не меньше шрамов, чем на лице, и Дамблдор пожал её, бормоча слова, которые Виктор не расслышал. Кажется, он о чём-то спрашивал незнакомца, который неулыбчиво покачал головой и шёпотом ответил. Дамблдор кивнул и жестом указал человеку на пустое место по правую руку от себя.
Незнакомец сел, смахнул с лица гриву тёмно-серых волос, пододвинул к себе тарелку с сосисками, поднёс её к тому, что осталось от его носа, и понюхал. Потом он взял из своего кармана ножик, наколол на него сосиску и начал есть. Его обычный глаз смотрел только на сосиски, а голубой глаз по-прежнему неустанно носился по глазнице, осматривая Зал и учеников.
