— Я приручу тебя, — прошептал Гарри, снова улыбаясь своему листку. Почему-то этим утром на самом деле было очень хорошо.
Так что же случилось с Синистрой?
Гарри помедлил, придумывая, как ответить на вопрос Блейза, не вдаваясь в неудобные подробности: Она пыталась отвести меня к Дамблдору.
Блейз свирепо нахмурился, но затем снова улыбнулся, совсем чуть-чуть: Что ж, с тобой, похоже, всё в порядке. Выжила ли она?
Гарри усмехнулся: Ну, меня она пережила, но я не видел её с тех пор, как Снейп пошёл поговорить с ней…
Блейз поморщился: А мы только что нашли нового профессора защиты.
Гарри хихикнул, но тут же посерьёзнел, когда Блейз толкнул его локтем и указал подбородком в сторону доски. Гарри поднял глаза — прямо на него, приподняв бровь, смотрел Снейп. Гарри виновато улыбнулся, почувствовав, как странное тепло снова разливается в груди, когда губы профессора слегка дрогнули. Снейп взмахнул палочкой, и клочок пергамента в его руке сам сложился в бумажный самолётик и полетел к Блейзу. Блейз развернул его и показал Гарри.
Мистер Забини, в целом я вполне доволен вашей дружбой с Гарри. Не заставляйте меня разлучать вас двоих. Гарри, продолжишь передавать записки на моих уроках, и я заставлю тебя сидеть с Малфоем.
Гарри покосился на Блейза, а тот посмотрел на Снейпа и слегка кивнул. Гарри подозревал, что он покраснел, но не мог сказать наверняка. Снейп кивнул в ответ и вернулся к теме урока, в то время как Блейз снова наклонился к своим конспектам, не поднимая глаз до конца урока. Гарри не винил его. Даже если Блейз не боготворил этого человека, Снейп просто оказывал на людей такое влияние.
***
После занятий в конце дня Гарри вернулся в своё общежитие и обнаружил объявление, размещённое рядом с портретным проёмом. На нём было написано:
Приближаются рождественские каникулы. Если вы НЕ собираетесь возвращаться домой на каникулы, пожалуйста, НАПИШИТЕ ниже своё полное имя. Если вы не подпишетесь до 16 декабря, будет считаться, что вы уезжаете, поэтому, пожалуйста, примите решение как можно быстрее.
Гарри какое-то время мучительно вглядывался в объявление, потом вытащил ручку и подписал лист.
«Я бездомный, — внезапно понял он. Он, конечно, не жил на улице, но… — Наверное, Дурсли — это самое близкое к дому, что у меня есть. Только там — не дом. Дом, который у меня есть — это школа. Официально же я бездомный. Фантастика».
Может быть, ему всё же сто́ит вернуться к Дурслям, если они ему позволят. Здесь наверняка было бы веселее, но он, скорее всего, будет одним из пяти учеников, оставшихся в школе. По крайней мере, это определённо вызовет вопросы, почему он не собирается домой. Гарри фыркнул.
«Кого я обманываю? Я не собираюсь туда возвращаться».
После предыдущего приёма Петунии его шансы вернуться живым примерно пятьдесят на пятьдесят.
«Даже я не такой дурак. Лучше быть грёбаным бездомным. — Гарри мельком подумал о маленькой комнате, которую Снейп сделал для него, но покачал головой. — Это не дом, это комната».
Эта мысль заставила его замереть.
«Это не дом, это комната. Как можно иметь комнату, не имея дома? — Гарри сглотнул. — Так не получится».
Снейп назвал это его комнатой, но это не был его дом. У него не могло быть комнаты в покоях Снейпа. Нельзя иметь комнату в доме, не принадлежа к этому дому. Это просто не работает таким образом.
«И я точно знаю, что не принадлежу Снейпу».
Дерьмо. Вот чёрт.
«Какого чёрта я делаю?»
Неужели он действительно думал, что у него может быть комната? Самая настоящая?
«Ты… ты… — он не мог придумать достаточно сильного слова. — Какой же я грёбаный идиот!»
Притворство. Именно этим он и занимался. Как делал тысячу раз у Дурслей, пока не понял, что ничего из этого не сбудется. Петуния действительно любит меня, она просто скрывает это, потому что Вернон злой. Если я буду достаточно хорошим и научусь не делать странных вещей, то когда-нибудь они примут меня. Если я буду достаточно хорошим, мисс Келли заберёт меня к себе домой. Мои родители не умерли, они просто отправились в какой-то волшебный замок и скоро вернутся и заберут меня с собой. Когда-нибудь мой грёбаный принц придёт.
И сбылось только последнее: принц пришёл… в образе Хагрида, первого встреченного Гарри человека, который сумел напугать Вернона. Хагрид привёл Гарри в Хогвартс, где он был в большей безопасности. Где Снейп отпугивал любого, кто мог бы причинить ему боль.
«И теперь этого, блядь, недостаточно? Теперь ты хочешь, чтобы он тоже волшебным образом дал тебе дом? Насколько неблагодарным ты можешь быть?»
Вот только выглядело всё так, будто Снейп действительно хотел дать ему дом. Или, по крайней мере, комнату.
«Он пытается быть, блядь, всем на свете, что ли?»
Но он не всемогущ. Как бы Снейп ни старался, он не может дать Гарри ни семьи, ни настоящего дома. Так что теперь Снейп тоже притворяется. Но Гарри уже давно понял, что притворство не работает. В конце концов даже Снейп перестанет притворяться, и реальность вернётся, и тогда какой она будет? Ещё хуже, чем раньше.
«Видишь, придурок? Ты наконец-то понял? Разве ты не выучил это за миллиард повторений? Надежда ведёт к чёртовой боли. Притворство ни хрена не поможет».
Только на этот раз Гарри было сложно притворяться. Он не мог просто тряхнуть головой и убить все мечты, особенно когда Снейп постоянно пытался их усилить.
«Моя комната. Дерьмо. И я почти купился».
Как он мог так глубоко увязнуть, даже не заметив этого? Снейп оказался нормальным дядькой, прекрасно, Гарри наконец-то мог это признать. Он даже зашёл так далеко, чтобы согласиться, что он нравится этому человеку, как бы странно это ни было. Но на этом всё и заканчивается. Хогвартс не дом, а школа. Снейп не отец, а учитель. И Гарри сирота, а теперь ещё и бездомный. А Снейп, по-видимому, не понимает этого.
«И что, чёрт возьми, мне с этим делать?»
***
— Достаточно, Гарри, — сказал Снейп, когда Гарри сосредоточился на диване, пытаясь контролировать движение одновременно с поднятием тяжёлого груза. По команде Снейпа он с облегчением поставил диван на место и откинулся на спинку стула, переводя дыхание. На самом деле он даже не запыхался, и почему-то казалось, что так и должно быть. Это было странное ощущение — сочетание усталости мозга от такой напряжённой концентрации и не совсем физической усталости в груди, которую он начал ассоциировать с проявлением большой магической силы. Протирая глаза, Гарри посмотрел на Снейпа — тот как обычно вызвал домовика и попросил принести перекусить.
— Ешь.
Гарри покосился на Снейпа и быстро отвёл взгляд.
«Чёрт возьми, что же мне делать?»
— Ешь, Гарри, — повторил Снейп.
— Нет, спасибо, — наконец ответил Гарри. Он был голоден; он всегда был голоден после того, как много занимался магией, но внезапно почувствовал тошноту. Когда есть в кабинете Снейпа стало так естественно? Будь это обычный день, они бы даже немного поболтали перед уходом Гарри. И вдруг сегодня и еда, и разговор со Снейпом показались совершенно противоестественными.
«Потому что так и есть, идиот».
— Что тебя беспокоит? — неожиданно спросил Снейп.
Гарри нахмурился.
«Как он смог это определить?»
— Я в порядке.
— Ты ответил слишком вежливо и много молчишь, — сухо заметил Снейп.
— Я просто не разговорчивый, — ответил Гарри тем же тоном, — а не вежливый.
— Ну, это, конечно, не первый раз, когда ты против разговора со мной, но всегда у тебя есть на это причина, и, как ты отметил, ты обычно менее вежлив по этому поводу.
Гарри пожал плечами, и Снейп нахмурился ещё сильнее.
— Ты можешь хотя бы заверить меня, что это не опасно для жизни?
— Ничего страшного, — сказал Гарри. — Могу я уйти?
Снейп помедлил.
— Нет, — наконец ответил он. — В последний раз я позволил тебе уйти, когда было очевидно, что что-то не так, и всего через день нашёл тебя на кровати, потерявшим сознание от потери крови.
