— Это означает, по-моему, что их туда послали, — сказал Дамблдор.
— Думаю, если бы кто-то приказал паре дементоров прогуляться по Литтл Уингингу, у нас бы было записано! — рявкнул Фадж.
— Нет, если дементоры теперь выполняют приказы не Министерства Магии, а кого-то другого, — спокойно сказал Дамблдор. — Я уже излагал вам своё видение этого вопроса, Корнелиус.
— Да, излагали, — яростно сказал Фадж, — и у меня нет причин считать ваше видение чем-либо, кроме чуши, Дамблдор. Дементоры остаются на месте, в Азкабане, и делают всё, о чём мы их попросим.
— Тогда, — сказал Дамблдор тихо, но отчётливо, — мы должны спросить себя, почему второго августа кто-то в Министерстве послал пару дементоров в тот проход.
В полной тишине, наступившей за этими словами, ведьма справа от Фаджа наклонилась вперёд, так что Гарри впервые её увидел.
Он подумал, что она выглядит прямо как большая бледная жаба. Она была довольно приземистая, с широким дряблым лицом, с короткой, как у дяди Вернона, шеей и очень широким расслабленным ртом. Глаза у неё были большие, круглые и слегка выпученные. Даже маленький чёрный бархатный бант на самом верху её коротких кудрявых волос наводил на мысль о большой мухе, которую она сейчас поймает длинным, клейким языком.
— Суд даёт слово Долорес Джейн Амбридж, старшей заместительнице министра, — сказал Фадж.
Ведьма заговорила дрожащим, девчачьим, высоким голосом, от которого Гарри был ошеломлён; он ожидал, что она квакнет. Мистер Рэйдж скривился.
— Я уверена, что неправильно вас поняла, профессор Дамблдор, — сказала она с глупой улыбкой, но большие круглые глаза остались холодными. — Так глупо с моей стороны. Но на одно малюсенькое мгновение мне показалось, что вы предполагаете, что напасть на этого мальчика приказало Министерство Магии!
Она звонко рассмеялась, отчего у Гарри на затылке волосы дыбом встали. Вместе с ней рассмеялись несколько членов Визенгамота. Было яснее некуда, что на самом деле ни одному из них не смешно.
— Если то, что дементоры выполняют только приказы Министерства Магии — правда, и то, что неделю назад два дементора напали на Гарри и его кузена — тоже правда, из этого логически следует, что отдать приказ о нападении мог кто-то из Министерства, — вежливо сказал Дамблдор. — Конечно, конкретно эти дементоры могли быть и не под контролем Министерства…
— Дементоров не под контролем Министерства не существует! — огрызнулся Фадж, который покраснел, как кирпич.
Дамблдор наклонил голову, слегка кивнув.
— Тогда, без сомнения, Министерство проведёт полноценное расследование того, почему два дементора были так далеко от Азкабана и почему они напали без разрешения.
— Не вам решать, что будет или не будет делать Министерство Магии, Дамблдор! — огрызнулся Фадж, уже приобретя оттенок багрового, которым гордился бы дядя Вернон.
— Конечно, не мне, — мягко сказал Дамблдор. — Я просто выражал свою уверенность, что этот случай не останется нерасследованным.
— Хотелось бы напомнить всем, что если эти дементоры и в самом деле не плод воображения этого мальчишки, то их поведение не является темой этого слушания! Мы здесь рассматриваем нарушение Гарри Поттером Указа о Разумном Ограничении Волшебства Несовершеннолетних!
— Конечно, — сказал Дамблдор, — но присутствие дементоров в том проходе имеет большое значение. Статья седьмая Указа гласит, что в исключительных случаях использовать магию при маглах можно, и так как в эти исключительные случаи входят ситуации, угрожающие жизни самого колдуна или ведьмы или колдунов, ведьм или маглов, присутствующих в момент…
— Большое спасибо, мы знакомы с седьмой статьёй! — рявкнул Фадж.
— Конечно, знакомы, — учтиво сказал Дамблдор. — Тогда мы согласны, что использование Гарри Чар Патронуса в этом случае в точности подпадает под категорию исключительных случаев, которые она описывает?
— Если дементоры были, в чём я сомневаюсь…
— Вы слышали свидетельницу, — перебил Дамблдор. — Если вы всё ещё сомневаетесь в её правдивости, вызовите её ещё раз, допросите её снова. Я уверен, что она не станет возражать. Либо давайте поступим, как предложил мистер Рэйдж.
— Я — это — не… — бесновался Фадж, листая лежавшие перед ним бумаги. — Это — я хочу закончить с этим сегодня, Дамблдор!
— Но вам, естественно, было бы всё равно, сколько раз вы слушали свидетеля, если бы альтернативой была серьёзная судебная ошибка, — сказал Дамблдор.
— Серьёзная ошибка, надо же! — во весь голос сказал Фадж. — Дамблдор, вы когда-нибудь подсчитывали общее число небылиц, которые выдаёт этот мальчишка, когда пытается прикрыть своё вопиющее злоупотребление магией вне школы? Полагаю, вы забыли про Чары Полёта, которые он использовал три года назад…
— Это был не я, а домовой эльф! — сказал Гарри.
— ВИДИТЕ? — зарычал Фадж, делая пафосный жест в сторону Гарри. — Домовой эльф! В доме маглов! Я вас спрашиваю…
— Обсуждаемый домовой эльф в настоящее время работает в школе «Хогвартс», — сказал Дамблдор. — Если желаете, я могу немедленно вызвать его сюда для дачи показаний.
— Я — не — у меня нет времени слушать домовых эльфов! И вообще это не единственное — Господи, да он же раздул свою тётю! — закричал Фадж, стукнув кулаком по судейской скамейке и опрокинув чернильницу.
— А в тот раз вы были очень добры, не выдвинув обвинений, видимо, приняв тот факт, что даже лучшие из колдунов не всегда могут контролировать свои эмоции, — спокойно сказал Дамблдор, пока Фадж пытался счистить чернила со своих записей.
— А про то, что он творит в школе, я даже ещё не начинал…
— …но, так как Министерство не имеет права наказывать учеников Хогвартса за провинности в школе, поведение Гарри там не относится к этому расследованию, — вежливо, как всегда, сказал Дамблдор, но теперь с небольшой прохладой в голосе.
— Ого! — сказал Фадж. — Не наше дело, что он делает в школе, да? Вы так думаете?
— У Министерства нет права исключать учеников Хогвартса, Корнелиус, как я напомнил вам вечером второго августа, — сказал Дамблдор. — Нет у него и права конфисковать палочки до успешного доказательства обвинений, как я вам опять же напомнил вечером второго августа. В вашей восхитительной поспешности обеспечить соблюдение закона вы, кажется — я уверен, неумышленно — сами не заметили несколько законов.
— Законы могут измениться, — грубо сказал Фадж.
— Конечно, могут, — сказал Дамблдор, наклонив голову. — А вы, похоже, проводите много изменений, Корнелиус. Как же — за те несколько коротких недель с тех пор, как меня попросили уйти из Визенгамота, уже стало обычным делом устраивать полноценный уголовный суд из-за простого дела о магии несовершеннолетнего!
Несколько колдунов наверху смущённо поёрзали на своих местах. Багровое лицо Фаджа чуть потемнело. Жабообразная ведьма справа от него, однако, просто уставилась на Дамблдора с ничего не выражающим лицом.
— Впрочем, насколько я знаю, — продолжал Дамблдор, — у нас пока нет такого закона, который гласит, что задача этого суда — наказать Гарри за каждый раз, когда он вообще применял магию. Ему выдвинули конкретное обвинение, и он дал показания в свою защиту. Всё, что он и я теперь можем делать — это ожидать вашего вердикта.
Дамблдор снова соединил кончики пальцев и больше ничего не сказал. Гарри глянул на Дамблдора, ища поддержки; он не был полностью уверен, что Дамблдор был прав, сказав Визенгамоту, в сущности, что им уже пора принимать решение. Впрочем, Дамблдор, кажется, снова не замечал попыток Гарри встретиться с ним взглядом. Он по-прежнему смотрел на скамейки, где весь Визенгамот погрузился в поспешные перешёптывания.
Гарри посмотрел на свои ноги. Его сердце, которое, казалось, разбухло до неестественных размеров, громко стучало под рёбрами. Он ожидал, что слушание продлится дольше. Он был совсем не уверен, что произвёл хорошее впечатление. Вообще-то, он не очень много сказал. Ему следовало более подробно объяснить про дементоров, про то, как он споткнулся, про то, как его и Дадли чуть не поцеловали….
