В настоящее время он не мог сказать как давно всё это было. Когда он вернулся в свой родной город, вчера или неделю назад? День, когда он сделал этот последний шаг к бездне, у которой стоял. Хотя, это больше было похоже на грубый и жестокий толчок. И он упал в эту бездонную пропасть. И до сих пор летит вниз, бесконечно долго, и не ожидая увидеть дна, спасительного и в то же время смертельного.
Он вспоминает как с трудом пробивался сквозь толкотню и суету рыночной толпы, не подозревая, что пробивается к краю бездны. Эти люди словно бы сдерживали его от падения вниз. Это был знак, предупреждение.
А он шел, пробиваясь через них, вперед и вперед. И очутился в том судьбоносном переулке, где и повстречал исчезающего человека, благодаря которому его обвинили в воровстве самой драгоценной жемчужины четырех морей из коллекции одного из влиятельнейших и богатейших людей Хеврона.
Анилей из рода Финееса. На сегодняшний день в городе именно от его решения зависело многое. Именно благодаря ему Хеврон оставался тихой гаванью в надвигающейся на Иудею буре. У него была даже собственная небольшая армия. В основном состоящая из наемников и рабов. Но на нее надеялись больше, чем на римский гарнизон в городе.
Но что это такое… Где-то снаружи камеры, немного издалека, послышались какие-то звуки, а затем легкое приятное дуновение. В этой промозглой тьме, Эфраим сразу почувствовал тепло, исходящее откуда-то сверху. К нему кто-то спускался.
Вскоре он заметил не только приближающееся тепло, но и слабый дрожащий свет факелов, и услышал тяжелые глухие шаги в его направлении. Спустя какое-то время они наконец приблизились к той камере, где размещался Эфраим, ослепляя его светом своих факелов и заставляя прищуриваться.
Теплое дребезжание света надвинулось ближе, вплотную к решетками камеры. Эфраим поднялся, закрывая глаза левой рукой, и подошел сам, чтобы понять кто это, и чего от него хотят.
— Воды? — сквозь прутья решетки какая-то мягкая изящная рука протянула ему глиняный кувшин. — Берите, берите. Вам необходимы силы.
Запотевшая глина приятно холодила руку. Он взял сосуд своими трясущимися руками и жадно припал к нему. Струйки воды медленно стекали по его бороде.
Эфраим остановился только когда понял, что больше вместить уже не может. Иначе его вывернет наизнанку. Но кувшин не отдал, оставив на будущее.
Всё то время, пока Эфраим жадно пил воду, человек снаружи сохранял молчание. Этот голос был явно мужским, но не жёстким, а скорее ободряющим.
Самого обладателя этого голоса он по-прежнему не мог разглядеть из-за слепящего света, но глаза постепенно привыкали к нему. И вот голос вновь заговорил, всё так же мягко и немного подбадривая.
— Прекрасно, прекрасно. Вот мы и можем, наконец, поговорить. Эфраим, не так ли?
— Да. И я благодарен вам за эту воду. Но хотелось бы узнать имя своего спасителя.
— Ну, про спасителя, это вы еще рановато говорите. Всё будет зависеть только от вас, мой дорогой Эфраим.
— Всё что угодно. Я… невиновен. Это просто нелепая ошибка, которая…
— Прошу вас, не надо. Здесь абсолютно нет никакой ошибки. Мы прекрасно знаем, кто вы. Жалкий глупец, осмелившийся посягнуть на мою жемчужину.
Анилей! Перед Эфраимом находился сам Анилей. И похоже он не сомневался в его причастности и вине. Но для чего тогда он здесь? Жемчужина была ему возвращена, а вор, по его мнению, наказан.
Теперь, когда Анилей отодвинул свой факел немного в сторону, а глаза Эфраима окончательно свыклись со светом, он смог внимательно его разглядеть.
Это был слегка полноватый, чуть выше среднего роста, богато одетый господин. Гладкая ровная борода, немного неестественного цвета. Но возможно всему виной была тьма подземелья и слишком яркий свет. Руку, в которой он держал свой факел, украшали различные драгоценные кольца и персты. А позади него стояло еще несколько человек, державших точно такие же горящие факелы.
— Вы беспросветно глупы, мой юный друг, что решились на эту кражу. Как вы только могли надеяться на то, что вам действительно удастся избежать наказания и скрыться от нас?
— Возможно, если бы вы дали мне шанс объясниться, то я смог бы вас убедить в моей невиновности, господин Анилей?
— Объяснится в чем, мой юный друг? В том, что вам нужны деньги и вы решились на этот крайний шаг? Но надо быть полным безумцем, чтобы попытаться ограбить меня. Посмотрите только на себя. Во что вы превратились. На вас же нет живого места. Но тот, кто грешит, должен и страдать, не так ли?
— Я понимаю, господин Анилей, что всё указывает на меня. Но поверьте, я не делал этого. В тот день я только вернулся в город. И у меня просто не было времени. Я…
— Довольно, — его голос резко изменился с доброжелательно-укоряющей ноты до нетерпящего никаких пререканий. — Если вы продолжите убеждать меня в своей «невиновности», то я покину вас прямо сейчас. А уже завтра вас выведут на публичную казнь.
— Но я просто не могу признаться в том, чего не совершал, — и Эфраим действительно не мог вот так запросто сдаться и принять на себя вину другого человека, который исчез, растворившись в воздухе. Но пререкаться сейчас с Анилеем было не в его интересах. — Однако, я готов смириться с вашим мнением, и выслушать вас, господин Анилей. Я понимаю, что моя судьба сейчас зависит только от вас.
— Оказывается это вы делаете мне одолжение, соглашаясь со мной, мой юный друг? Но пропустим это. Как вы верно подметили, ваша судьба действительно в моих руках. И несмотря на эту жалкую попытку ограбления, кое-что меня заинтересовало, — Анилей приблизился к решетке настолько, насколько это было возможно. — Как ты это сделал? Скажи мне, и возможно сможешь выйти отсюда живым.
— Как? — Эфраим сначала растерялся, не понимая чего от него хотят.
— Да, меня интересует то, как ты сумел украсть мою жемчужину. Ну же?
— Но я не понимаю…
— Не понимаешь? Трое моих стражей утверждают, что ты якобы появился прямо из воздуха. Представляешь? Человек, появляющийся из ниоткуда. Но разве это возможно? — Анилей слегка рассмеялся показным смехом. — Разве может обычный человек исчезать, появляться и снова исчезать?
— Нет, мой господин. — теперь Эфраим понимал причину интереса к себе. Анилея интересовал тот человечек с разноцветными глазами, который мгновенно перемещался на расстояние. — Ни одному смертному такое не под силу. Это подвластно только Предвечному и его пророкам.
— Но как я вижу, сейчас передо мной далеко не пророк, и уж тем более не Бог. И я решил, что мои стражи лгут мне, дабы скрыть свою вину и оплошность. Поэтому отрезал правую руку одному из них. В назидание за глупую ложь и сказки. Однако, я был немало поражен, когда никто из них не изменил свое мнение после этого. Эти глупцы продолжали рассказывать свои сказки и утверждать, будто некий человек, возникнул из воздуха и украв мою жемчужину, также внезапно скрылся.
— И тогда вы им поверили?
— Если кратко, то все трое лишились своих рук, но по-прежнему уверяли меня, что они говорят правду. Забавно, не так ли?
— Увы, я не могу с этим согласиться, господин Анилей. Я считаю это жестоким.
— Жизнь жестока, и ты на своей шкуре испытал это. А их непреклонность вызвала во мне сомнения. Можешь себе представить, что я на какой-то момент даже поверил им? Может и вправду существует такой человек? Сегодня здесь, а завтра там. Это очень интересно.
— Если бы я только мог помочь вам, господин Анилей, но увы… — Эфраим решился всё ему рассказать. До этого он боялся, что никто ему не поверит. Но возможно сейчас тот самый момент. — Я видел этого человека. Он действительно перемещался, исчезая в воздухе и появляясь уже в другом месте. Я совершенно случайно наткнулся на него, в том самом переулке, где меня избили и задержали. Видимо он просто выронил жемчужину, а все подумали на меня. Прежде я молчал из страха, что мне не поверят.
— И я действительно тебе не верю, Эфраим. Ты пытаешься свалить всё на некоего загадочного человека, чтобы тебя освободили. А ты по-прежнему оставался бы с этой загадочной силой, которой обладаешь.
— Но у меня нет никакой силы…
— Возможно, ты просто не хочешь с ней делится. Рискну предположить, что даже ценой своей жизни. А ведь я мог бы освободить тебя, взамен на твое содействие. По-крайней мере, если ты не можешь дать эту силу мне, то мог бы работать на меня. Присоединяйся ко мне, Эфраим.
— Я хотел бы помочь вам, господин Анилей, но…
— Хорошо. Твоя жизнь для тебя не так ценна, как я надеялся. А как насчет твоей младшей сестры? — Анилей обернулся к стоящим позади него людям. — Подойди сюда, Сара, не бойся. Поговори со своим братом.
Сердце Эфраима оцепенело. Она здесь, в этом жутком подземелье, его маленькая бедная сестренка. Это какой-то нескончаемый кошмар. И как только из него выбраться? Он падал в бездну, и утягивал за собой и сестру.
