Ты не любишь меня, Адам. Тебе хорошо со мной, могу поверить. Но зачем слова эти? Зачем вообще слова?
И я тебя не люблю. Дорожу тобой, не без того. Ты — ножны, куда вкладываю меч. Задница, симпатичная, шелковая и упругая. Не думай, что я тебя не вижу, милый мой панич. Да, я в окно смотрю, но чувствую затылком, ты вымыл грязные банки с кистями и затих в углу, байроновская печаль в глазах. Думал меня позлить? Свое тело выставить, которое тебе не принадлежит больше? Оно мое. С первого дня! Ты мой, весь, от русой макушки — волос, которые хочется сгрести в охапку, намотать на кулак, когда насилую губы твои! — до исцелованных пальцев ног с мелкими детскими ноготками! Ты не смеешь распоряжаться тем, что отдал мне!
Цыть, Цезарь! Твой час не настал. Вечерком. Еще к Хозяину ехать.
Хозяину нравится, что ты со мной, мальчишка. Мостик к Старику.
Глупо выходит, конечно. Одел тебя, обул, за учебу заплатить хочу, а ты все еще на Старика работаешь, у Ларри в игры играешь...
Старику нравится, что ты со мной. Мостик к Хозяину.
Глупый жалкий мостик. Не проломился бы.
Боги, одеться сейчас... Или нет, выгнать всех к черту, сорвать с тебя покровы, Адам, уложить животом на чертов стул, на котором сижу, как идиот, нога затекла. А тряпки и впрямь чистые, Маэстро. Порошком и хлоркой пахнут. Вот ведь радость.
Зачем вызвался, клоун? Впрочем, плевать на публику... Твой печальный взгляд, Сын Божий! Неужели только он и смущает?
Спи, друг мой Цезарь. Если бы ты умел говорить, наверняка пискнул бы: «Я люблю тебя, Адам». Хорошо, что молчишь.
Ибо сам я до такого не опущусь».
_______________________________________________________________________________________
http://www.pichome.ru/v2
Коллаж ЯROSTЬ. Натурщик
_______________________________________________________________________________________
* * *
— Мистер Поттер, вот вы где!
Директор с неудовольствием оторвался от экрана.
Гермиона, встрепанная сильнее обычного, топталась на пороге редакторского кабинета. Лицо секретарши казалось непривычно бледным, в широко раскрытых глазах метался испуг.
— Что там у вас?
Девушка нервно провела рукой по торчащим кудрям, вспушив их до облачности.
— Я не смогу пойти с вами на обед, мистер Поттер. Меня вызывают в Хоум-офис. Допрос, разговор... Не знаю, что.
Гарри вскочил.
— Из-за «Автобиографии»?
Гермиона кивнула и закусила губу. На Печального Бобра было жалко смотреть. Гарри оглянулся на Северуса, молчаливо наблюдающего сцену. Не прочитав в лице редактора ничего, кроме равнодушной скуки, Г. Дж. схватил девушку под локоть и увлек в коридор.
— Не бойтесь их, — зашипел он, сунув нос в каштановое облако: где-то там затерялось девичье ухо. — Скажите, что можете заново переписать, память хорошая... Можете или нет, другой вопрос, главное, благое намерение. Не переживайте, вы умная и смелая, я знаю, — Гарри вложил в голос всю силу убеждения.
Облако благодарно затряслось. Забыв о рабочем политесе, директор схватил девушку за руку.
— Только не подписывайте ничего, — взволнованно прошептал он. — Вдруг сотрудничать предложат... Ну вы понимаете.
— Я дочь юриста, — хмуро сказала Гермиона.
— Тем более.
Повинуясь сочувственному порыву, Гарри обнял ее за плечи и заглянул в глаза.
— Все хорошо будет, — искренне сказал он. — И еще... Ресторан... Я хотел вам спасибо сказать. За вырезки из книг. Жаль, я сразу не догадался, что вы мне подсказки присылали.
Гермиона густо покраснела.
— Я не хотела, чтобы это выглядело как розыгрыш, — жалобно сказала она. — Моя мама передавала таким образом новости Альбусу.
— У меня не тот склад ума, видимо, — вздохнул Гарри, заменив приличной фразой едва не вырвавшиеся слова «дурак недогадливый».
Гермиона улыбнулась.
— Профессор Дамблдор любил разные игры.
— До сих пор любит, — буркнул директор.
Секретарша кивнула, соглашаясь.
— Особенно он любит игру «Шахматы с завязанными глазами». Один не знает, что делает другой, и за кого играет. У каждого своя миссия. Мы не люди для него, знаете? — грустно прибавила она. — Куклы. Пешки. Ему надо выиграть партию, вот и все.
Гарри задумчиво уставился на девушку, будто увидел впервые.
— Мне повезло с такой умной и красивой помощницей, — тихо сказал он. — Сейчас только понимаю.
Щеки Гермионы расцвели розами.
— А мне повезло с таким умным и симпатичным начальником.
— Да уж, похвалили друг друга, — покраснел директор. — Предложение пообедать остается в силе, мисс.
— Если выживу, — рассмеялась девушка.
— Непременно выживете, — заверил Гарри.
* * *
— Я еду по делам, Liebes.
Г. Дж. сник.
Северус приподнял пальцами его горестно опущенный подбородок и заглянул в глаза.
— Люблю тебя еще и за то, что не задаешь вопросов, — промурлыкал он. — Только не надо меня выслеживать в такси, мой милый Бонд.
Гарри тихо растворился в мягком взгляде возлюбленных черных глаз.
— Ты однажды сказал, что если изменишь, я даже не узнаю об этом.
— Бред, — чувственные губы Северуса на мгновение сердито искривились. — Я не способен тебе изменить, мой бесценный шеф. Это чистая правда. Настоящая. Лови момент истины.
— О, Шатц... Я верю, — взволнованно сказал Гарри. — Раз ты уходишь, я в бассейн пойду, ты не против? — он лукаво улыбнулся.
По лицу Северуса прошла тень беспокойства.
— Не против, нет, — буркнул он и отвел взгляд.
«Ревнует, ура!» — посетила светлую голову Г. Дж. отдающая детским злорадством мысль.
Он порозовел от удовольствия, обнял Северуса за шею и замер, вдыхая запах его тела и туалетной воды.
— Я тоже не способен тебя предать, — прошептал он. — Скорей умру.
Северус прижал его к себе, сдавив ребра почти до боли.
— Не умирай. Никогда не умирай. Даже во сне, — глухо сказал он.
* * *
Г. Дж. Поттера не интересовал бассейн. Как не интересовала студия фехтования, теннисный корт, зал музыки и вокала, клуб литераторов, танцоров и театральный кружок.
Отражаясь в высоких помпезных зеркалах, Гарри и его многочисленные копии из Зазеркалья петляли незнакомыми коридорами, неумолимо приближаясь к заветной цели — арт-студии «Гелиос».
Чуткий нос сообщил Г. Дж., что он почти на месте — запахло творчеством. Аромат был не из лучших. В воздухе витало душноватое амбре из олифы, ацетона, сырой глины и чего-то неприятно-затхлого.
Коридор не пустовал. У окна, солидно выпятив живот и придерживая толстым пальцем накрытый бумагой подрамник, стоял не кто иной, как великий художник Дадли Дурсль. Собственной персоной.
Гарри замедлил шаг. Встреча с дорогим кузеном совершенно не входила в шпионские планы.
— Маэстро, — исполнился желчного ехидства Г. Дж. — Какая встреча!
Дадли оторвался от созерцания тумана над городскими крышами, обернулся и удивленно округлил маленькие глазки.
— А ты что тут забыл?
— В студию хочу записаться, — с вызовом сказал Гарри, пренебрежительно оглядывая дорогой, шитый на заказ кардиган, не делающий кузена ни стройней, ни элегантней.
— Да кто тебя возьмет, — расхохотался Дадли. Так искренне, что в сердце Г. Дж. вонзилась жалящая иголочка обиды. — Ты бездарен и безнадежен, братишка.
— Не называй меня братишкой! — вскипел Гарри. — Тебя взяли, безрукого, почему меня не возьмут? Когда занятие, а? И где мастер, или как его там?
— В автосервисе мастер, — разозлился Дадли. — Здесь — Мэтр! Маэстро! Господин Пивз! Неподражаемый и несравненный Ларри!
— Влюбился? — ядовито осведомился Гарри.
По щекастому лицу кузена прошла гримаса досады.
— Гарри, сколько можно, — усталым голосом сказал он. — Мы не дети уже, хватит, а?
Г. Дж. уставился на тонкую морщинку между бровей Дадли — он не видел ее раньше.
— Да, — тихо сказал он. — Это я так, по привычке.
Кузен великодушно тряхнул двойным подбородком.
— Да ладно. Если хочешь к мистеру Пивзу, то он там, — Дадли указал пухлым пальцем но какую-то дверь. — Занятия через полчаса, я раньше пришел, кое-что переделать надо.
Он кивнул на подрамник.
— Можно глянуть? — с любопытством спросил Гарри.
Опустившись на колено, он приподнял край тонкой бумаги, прикрывающей работу, и обомлел.
Легкие штрихи карандаша мастерски передавали изгибы изящного женского тела. Опираясь на локоть, юная натурщица лежала на струящемся шелковистом покрывале, положив тонкую руку на раскрытую книгу.
— Нет, это не ты рисовал, — прошептал Гарри. — Это не мог быть... не может быть...
— Это я рисовал, — со слоновьей невозмутимостью сказал Дадли.
Гарри устремил на него потрясенный взгляд широко распахнутых глаз.
— Здорово, — тихо сказал он. — Больше, чем здорово!
Он медленно поднялся, борясь с нелепым желанием обнять и расцеловать толстые щеки растерянно улыбающегося кузена — дорогие родственники не хвалили друг друга никогда.
— Ну, я пошел, — отчего-то виноватым голосом сказал Дадли.
Гарри молча кивнул. Кузен подхватил под мышку подрамник и распахнул какую-то дверь. Г. Дж. любопытно вытянул шею, разглядывая обитель творцов.
