— Добрый день, — она подошла к распорядителю приемного зала. Специальный гоблин, который следил за клиентами, отвечал на возникающие вопросы и направлял их в нужные кабинеты.
Существо подняло голову, пробуравило женщину взглядом мелких, постоянно злых глазок. Даже если случалось, что гоблины начинали уважать какого-либо волшебника — почти невозможно, но все же бывало, — даже тогда злость не уходила из их глаз. Потому что это не просто менталитет, это сама сущность магического народа.
— Мне нужен артефактор-оценщик.
— Хотите заложить? — проскрипел гоблин.
— Нет, продать, — безмятежно улыбнулась Гарри.
В такие минуты сама себе женщина напоминала незабвенную Луну Лавгуд, охотящуюся за очередным мозгошмыгом. Но Малфой говорил что-то про пиранью страсть во взгляде и акулью доброту. Гарри не очень вслушивалась, предпочитала проклинать вредного Хорька чем-нибудь не слишком летальным, но веселым.
Гоблин что-то сказал помощнику, и через пару минут к ней вышел другой сотрудник банка, в темно-красном сюртуке с золотистым шитьем.
— Прошу за мной.
Даже сверху Григотс напоминал драконью пещеру — длинные, широкие коридоры светлого камня с магическими светильниками в специальных подставках. Что уж говорить о подземной его части, с хранилищами.
Гоблин проводил женщину в узкий кабинет, закрыл дверь и присел за массивный дубовый стол.
— Добрый день, располагайтесь, — он показал цепкой лапкой на кресло напротив стола. — Что у вас за артефакт?
— Набор перстень и серьги, — Гарри выложила чистую тряпочку, развернула ее. Авантюрин молочно-бело блеснул в свете ламп, словно подмигнул, подбадривая.
Гоблин проверил сначала все чарами, только потом рискнул взять серьгу в руки. Тонкие пальцы с коготками ощупывали, крутили ее, проверяли металл. Существо всматривалось почти в самую глубину, как будто видел плетение и чары, наложенные на артефакт. Возможно, так оно и было. Не за красивые же глаза гоблины считались самыми лучшими оружейниками времен Основателей. Потом сотрудничать с волшебниками они как-то прекратили, и выторговать что-либо у них было чрезвычайно сложно. И дорого. Может, именно это и подтолкнуло становление Артефакторики на острове.
— Двадцать галеонов, — наконец, вынес вердикт оценщик, пристально посмотрев на посетительницу.
Гарри откинулась на спинку кресла, усмехнулась про себя, внешне оставшись невозмутимой. Как она и предполагала, вступило в действие проверка нового — пока еще только возможного — клиента. Если дал себя обмануть, не стал торговаться, приводя логичные аргументы, сам виноват.
— Хорошо, — кивнула она, не став спорить.
Ей показалось, или в глазах гоблина мелькнуло разочарование? Неужели почувствовал в ней ту самую родственную душу, что может торговаться до посинения, исправлять пункты в контрактах, не жалея времени и чернил? Ничего, они еще познакомятся с этой ее стороной.
Деньги Гарри спрятала в сумочку, поблагодарила оценщика и прошла за ним к выходу.
Может, ее и посчитали идиоткой и простофилей, но…. Про кровную привязку артефакта она ведь не сказала! А гоблин, при быстром осмотре, не заметил, что все чары завязаны на одного владельца. Только тот, кто проведет эту самую привязку, сможет пользоваться кольцом и серьгами. Без хозяина они бесполезны. А вариантов кровной привязки — ворох и еще чуть-чуть, главное не ошибиться, чтобы не порвать вязь заклинаний на артефакте.
И вроде бы есть пространственные чары, а воспользоваться ими нельзя. Интересно, когда гоблины поймут это. И что предпримут?
— Мисс Смит, какая неожиданная встреча!
Гарри спустилась с последней ступеньки и только потом посмотрела по сторонам. Перед ней стоял Гиппократ Сметвик и улыбался, открыто и немного ехидно, так, как делал это всегда. И никакой ледяной вежливости, что он демонстрировал в прошлый раз, в больнице.
В груди растеклось облегчение. Как бы Гарри себя ни настраивала на то, что этот Гиппократ — не ее друг, ссориться с ним все равно не хотелось. И она была рада, что он не обиделся, что подошел снова.
— Добрый день, мистер Сметвик, — приветливо улыбнулась она.
А Гиппократ подхватил поданную для рукопожатия руку и поцеловал тыльную сторону ладошки. Женщина удивленно приподняла бровь.
— Я не обижаюсь, поверьте. Трудно обижаться на такую же слизеринку, каким являешься сам, — произнес он, выпрямляясь.
Проницательная зараза! Гарри усмехнулась. Счет в пользу Сметвика, однозначно.
— Разрешите проводить вас, мисс Смит?
— А вы знаете, куда я направляюсь? — хмыкнула Гарри.
— Уверен, вы мне скажете, — приподнял уголки губ Гиппократ. — Тем более, у меня сегодня выходной. Могу быть в вашем распоряжении целый день.
Мужчину мало волновало, что они стоят у банка, на виду и у всех, в самом центре магического квартала. Что его видят в, возможно, не самой подходящей компании. Он грохотал своим голосом и пристально смотрел на волшебницу, что задумчиво перебирала ручки сумочки. Спасало только то, что это была его привычная манера общения с противоположным полом. От мадам Помфри, с которой учился на одном курсе, до Минервы Макгонагалл, что являлась старостой Гриффиндора во времена его обучения и гоняла тогда еще молодого Гиппократа в хвост и гриву, благо грива была — загляденье. Гарри помнила, как хохотала, когда слушала рассказы о молодой "Минни Макги".
— Выходной? — женщина подозрительно прищурилась. Не то, чтобы у целителей не могло быть свободных дней, но разом с ее? — Я хочу прогуляться в Риджентс-парке, в магловском Лондоне.
— Тогда позвольте проводить вас и быть сегодня вашим рыцарем? — галантно предложил он руку.
Женщина улыбнулась, кивнула.
— Позволяю.
Даже через рубашку и пиджак ладошку грела горячая кожа, ощущение крепких, почти твердых мускулов. Да уж, не типичный целитель, которых от тени и стены можно отличить только по цвету мантии.
Через бар Тома и дальше — прогулочным шагом до самого Риджентс-парка. Гарри шагала рядом со Сметвиком и ощущала себя… спокойной, свободной. Такое получалось только с Гиппократом, остальным нужно было соответствовать, загонять в какие-то незримые рамки, даже Стоуну и Ноксу. Каким-то шестым, десятым чувством волшебница понимала, что целитель принимает ее такой, какая она есть, без выдуманных и надуманных причин и следствий, со всеми недостатками и вредностями характера. Слизеринка — так слизеринка, гриффиндорка — так гриффиндорка. Наверное, поэтому подсознательно и тянулась к этому удивительному человеку — чтобы вспомнить о прежней дружбе, зацепиться хотя бы за тень ее. Человек — существо социальное, ему требуются контакты, в одиночестве прожить не может никто, как бы ни бахвалился.
— Ваши таланты на почве целительства поразили моего наставника прямо в сердце, — произнес тем временем Сметвик, когда они переходили через мост. — Он хотел бы познакомиться с человеком, что удалось снять проклятие, с которым не справился он.
Гарри помрачнела. Только главы отделения проклятий ей и не хватало для полного счастья. Уже сейчас собирать вещи и бежать?
Гиппократ посмотрел внимательно, проницательно. Наверняка, даже под маской, считал все стремления и порывы женщины. Хмыкнул и вновь перевел взгляд на машины, едущие перед прогуливающейся парой.
— Я сказал, что спасение пришло оттуда же, откуда и наказание. Хотя и терзало меня искушение отомстить Ричарду, уведя у него подчиненного в свое отделение.
Гарри от души расхохоталась.
— Спасибо вам, целитель Сметвик, что не выдали, — сжала руку на локте мужчины чуть сильнее.
Тот кивнул, принимая благодарность.
Такого Гиппократа Сметвика она не знала. В прошлом существовала дистанция, черта, через которую переступить не смели оба. Возраст, они принадлежали к различным эпохам. Их объединило то, что оба прошли через горнило войны и выжили, вопреки и назло всем.
Нынешний Гиппократ был старше ее всего на пару лет, но что такое возраст для волшебников, которые к сорока только расцветают и входят в силу? Он помогал ей собирать листья, сидел вместе с женщиной под ивой и гладил ежей по мягкому, бархатному пузику. Колючки смотрели сначала настороженно на нового человека, пришедшего с любимой волшебницей, но обаяние Сметвика действовало даже на животных. И вскоре они уже не пугались громкого голоса, лишь изредка вздрагивали от смеха.
Мужчина показал бобра, до этого Гарри не удалось увидеть ни одного, хотя она часами просиживала у реки и запруды. Он рассказывал незначительные смешные истории из практики — ничего серьезного или более-менее личного, идеально для знакомства. И все время смотрел, смотрел. Гарри уже и забыла, каким пронизывающим, испытывающим может быть взгляд целителя. Как будто он уже разложил тебя на маленькие составляющие и выяснил все-все твои секреты и тайны. Проницательная зараза!
