Женщина в облегающем платье, с распущенными длинными волосами, змеившимися почти до бедер являлась олицетворением представлений человеческих о ведьмах. Не красавица, со сведенными от злости и усталости губами, ее влажная кожа мерцала в свете огня, загорелая, бархатная. А глаза наполнялись потусторонним ведовским сиянием, свойственным лишь сильным магам.
Палочкой выписывала она сложные, многосоставные фигуры, острым кончиком, как вязальным крючком, подхватывая провисшие нити ауры, подтягивая их, цепляла паразита и отводила в сторону, разъединяла с человеком. И щедро изливала собственную магию через руны и катрены, делилась сырой, чистой, неразбавленной силой, лишь слегка отфильтровывая магию Смерти, что даровала кровь. Никто, кроме нее и ее потомков, не в силах перенести влияние божественной крови.
Гарри не помнила, сколько это продолжалось. Помнила лишь, что помянула бы всех Блэков от Фобоса и далее за их ненависть к не-чистокровным и поистине мерзкое воображение. Но больше всего за то, что разбрасывались своими вещами и заклинаниями где ни попадя. Хотя это все было преувеличением: своими изобретениями древнейшие и темнейшие не делились, Фобос стал в этом отношении исключением, белой вороной.
Она бы помянула их всех, но заклинания требовали концентрации, Паук, как и любая другая темная магия, не желал отдавать свою жертву просто так. Гарри пришлось с ним сражаться. И без помощи Сметвика вряд ли бы справилась.
На исходе ночи, когда она, наконец, опустила сведенной рукой палочку и пошатнулась, кто-то подхватил ее под руки и переместил на диван. В губы ткнулось горлышко флакончика с зельем. Укрепляющее, как опознала Гарри. Снейп бы порадовался возросшим возможностям бывшей ученицы в Зельеварении. И получил бы резкую отповедь, что преподавать надо лучше, как детям, а не взрослым студентам на подготовке к Мастерству.
Следом пошло Восстанавливающее. Бледная моль перед глазами расплывался, но сиял от счастья. Кажется, планы на девушку были не у Нокса, а у молоденького целителя.
— Я домой, — прохрипела Гарри натруженным, пересохшим горлом. Взглянула на часы и поморщилась. Через пять часов ей уже идти на работу.
— Можешь сегодня отдыхать, — Нокс за локоть поднял сотрудницу. — Я провожу тебя.
Женщина лишь устало кивнула, прикрыла глаза, положив голову на плечо мужчины. Пусть теперь он ведет ее, она слишком устала.
Стоун с супругой вряд ли заметили их уход: они кружили вокруг очнувшейся внучки и никак не могли поверить, что она жива, здорова, пришла в себя. И даже сохранила магию. С ними остался Сметвик для дальнейшей диагностики и выписывания распорядка дальнейших действий, способных вернуть девочку в норму.
Свежий воздух немного отрезвил, но не настолько, чтобы Гарри могла поднять тяжелую голову от плеча Ричарда.
— И ты даже не будешь читать мне нотации? — спросил Нокс. — Теперь, когда мы остались одни.
— Ты меня с кем-то путаешь, — с трудом ворочая языком, сумела ответить женщина. И собеседник получил свою долю ехидства. — Тебе вполне хватит Гиппократа.
Нокс застонал. Приятеля он знал отлично, не сомневался, утром тот придет и будет пенять, какой товарищ безответственный, раз не следит за собственными подчиненными. Как будто Ричард всесилен.
Только интересно, откуда так хорошо его знает Смит, если они виделись от силы два раза.
— Спасибо, — он поправил мокрую прядь волос, отвел ее от лица. — Дэвид… мой двоюродный брат. Кроме него у меня никого не осталось. И он… они с Амелией помолвлены.
Теперь становилось понятно, чего он так взвился на ее замечание в гостиной. Гарри вздохнула, слабо улыбнулась. Мужчины… иногда они совершенно, как дети.
Дальнейший путь волшебница помнила слабо: Нокс провел во двор, а на лестнице вынужден был поднять на руки. Гарри хватило даже на испуганный взвизг шепотом. Ее никогда и никто не носил на руках. И лишь магическое истощение вкупе с усталостью мешало ей насладиться ощущениями полностью.
На автомате расплела чары, прошла в комнату, снова заплела их и рухнула на пол, свернувшись комочком. И так и заснула.
На большее сил уже не хватило.
Целый день Гарри отлеживалась. Не столько от усталости и потери силы, как от сведенных и простуженных за ночь на холодном полу мышц. Пришлось отогреваться, делать компрессы из подручных материалов: тряпок и воды. И восстанавливаться, восстанавливаться, восстанавливаться.
Так что на работу она вышла свежей, отдохнувшей, полной сил и ехидства на отповеди вредному начальству.
— Доброе утро, — привычно поприветствовала она всех.
Эрик и Стоун уже сидели там. Старик выглядел не в пример лучше, взял себя в руки, пропало то смертельное отчаяние, что она видела в прошлый раз.
— Гарри, — он поднялся, — я так и не поблагодарил тебя…
— Не стоит, Стоун, — улыбнулась женщина. — Это я должна извиниться за излишне эмоциональные и грубые слова. Хотя доля правды в них есть: лучше проверять, что и где покупает девочка. Я не все проклятия могу снять. Повезло, что именно это мне знакомо.
— Не стоит извинений. И все же прими мою благодарность.
— Принимаю, — они тепло пожали друг друг руки, не обращая внимания на изумленного и не понимающего Эрика.
— А внучкой займется моя жена, она бывший профессор Трансфигурации, — хмыкнул старик, возвращаясь к работе.
— О, — понимающе протянула Гарри.
Они переглянулись и засмеялись. Работа определенно накладывала свой отпечаток на личность мага. Если Зельевары обычно плевались ядом и могли запросто отравить кого угодно, тихо и незаметно, то трансфигураторы по большей части были людьми жесткими, закованными в рамки и правила, которые так любит эта наука. В прошлый раз она была слишком расстроена болезнью внучки, поэтому и не показала свой характер.
— Амелия — наша единственная внучка, — покачал он головой, беря очередной амулет.
Гарри полировала палочки, Эрик шкурил деревянные обереги и браслеты. Все при деле, работа кипит, несмотря на ранний час. Не зря же им деньги платят.
— Дочь погибла еще молодой, вот мы и воспитывали ее с женой вдвоем. Разбаловали ее, но она девочка неплохая, — он словно умолял поверить ему.
— Уверена в этом.
Стоун благодарно кивнул.
— Ты ведь преподавал в Хогвартсе? — спустя какое-то время задала вопрос Гарри.
— Да, — коротко, односложно, видимо, не любил вспоминать. Но женщине нужно было знать правду.
— Почему?.. — она не договорила, но и так все понятно.
Стоун отложил амулет, повернулся к собеседнице. Просто, без вызова заглянул в зеленые глаза.
— Потому что не разделяю концепцию о всеобщем благе. И жена тоже. Мои курсы взял профессор Флитвик, преподававший у старших, а на место жены — одну из ее способнейших учениц, Минерву Макгонагалл. Насколько я слышал, она уже стала деканом Гриффиндора и анимагом.
Действительно, достижение. Стать анимагом, разделить сущность зверя, узнать его и себя, выполнить целый комплекс чар, выпить тонну зелий, провести нужные ритуалы, подготовиться — колоссальный труд. Гарри склонялась к мысли, что отцу с компанией в свое время повезло, что они попросту не задумывались о том, что может статься в случае неудачи. Кем они будут, в кого превратятся.
После этой фразы воцарилась тишина. И если Эрик гадал, про кого же они говорили и что это за концепция такая, то Гарри и Стоун погрузились в собственные воспоминания, связанные с незабвенным директором Хогвартса.
У артефактора хватило ума и силы вовремя сбежать и убрать подальше свою семью, пусть даже в Лютный, куда нет ходу светлым идеям. Если бы Гарри в свое время была так умна… чем бы это закончилось? Диктатурой Тома? И в ее крови уже не цвели бы асфодели.
Нет, все, что ни делается, все к лучшему.
Прервал напряженную работу хлопок двери и ворвавшийся осенним вихрем Нокс.
— Гарри, объясни, что ты сделала со Сметвиком? — весело спросил он, опускаясь на стол женщины так, чтобы видеть ее работу.
— Что-то случилось? — нахмурилась в ответ волшебница.
— Вот, он просил передать это тебе, — начальник протянул крепко перевязанный в подарочную бумагу свиток.
В нем оказался футляр для волшебной палочки. Из кожи дракона, крепкий, плотный и гибкий, насыщенно черного цвета с перевязью зеленых узоров по краю. Гарри благоговейно провела по зеленым искоркам, самыми кончиками пальцев касаясь шершавой поверхности, каждая чешуйка излучала собственное тепло и внутренний свет. Не дорогой и в то же время драгоценный подарок.
Внутри оказалась записка.
Восхищен Вашим профессионализмом, мисс Смит.
Гарри невольно улыбнулась. Словно наяву представился Сметвик, сидящий в собственном кабинете и придумывающий всего одну строку, но чтобы она не казалась фамильярной или грубоватой. Вокруг наверняка лежала уйма смятых комочков бумаги — неудачные попытки. А сам он прикусил от усердия кончик пера. В такие момент трогать целителя не рекомендовалось: сразу узнаешь, куда идти и за каким… процедурами.
