Что ж, я проиграл в этом споре. Надо выполнять условия. Не скажу, чтоб мне было это неприятно.
- Тебе нравится учиться, Дик?
- Да, профессор.
- Ты уже выбрал предмет, который хотел бы развивать?
- Пока мне лучше всего удаются чары, профессор. Но об окончательном выборе говорить ещё очень рано. Спасибо, что первая часть моего предложения оказалась для вас не неприемлемой.
- Я был бы рад, если бы ты направил свои поиски семьи куда-нибудь в другое место, Дик. Всё это очень трогательно, но по массе самых разных причин я не гожусь на роль отца. Не говоря о нависшей надо мной опасности, которая будет угрожать каждому, кто вольно или невольно окажется со мной рядом, ты кое-что узнал о том, как мне жилось в семье. Надеюсь, ты понимаешь, что я просто не представляю себе, что такое быть хорошим отцом.
- Я думаю, вы очень хорошо представляете себе, что такое быть плохим отцом, сэр. И точно знаете, чего делать нельзя. Я разумеется далёк от того, чтоб заставлять вас проникаться ко мне отцовскими чувствами, профессор. В конце концов, сердцу не прикажешь. Но ни вы, ни кто другой не можете запретить мне испытывать по отношению к вам чувство, приближенное к сыновнему. По той же причине. Так сложилось, профессор, и это ни к чему вас не обязывает.
Легко сказать, не обязывает. Сент-Экзюпери в своё время написал, что мы в ответе за тех, кого приручили. Это ужасно тяжело, но, к сожалению, абсолютно правильно. И это один из тех великих законов, соблюдать которые необходимо просто для того, чтобы потом не чувствовать всю жизнь вину, которую не в состоянии искупить. Мне вины в жизни и так больше чем достаточно.
Глава 7. Интервью с придурком, старые новости и очень много новых лиц.
Ну, наконец-то! Мелани прислала мне с Присциллой толстенный пакет. В нем оказались результаты расследования по тупику Прядильщиков. Очень интересно! Вкладываю целиком. Надеюсь, сюда никто не доберётся. Я перепрятал дневник. Теперь я пишу только в своей секретной лаборатории, все равно я в спальне бываю только по ночам. На дверь я наложил все запирающие заклятья, какие нашел в справочнике, войти могу только я. Даже профессор Снейп, я думаю, не сможет. Тут уж пришлось выбирать: всё или ничего. Мало того, дневник я держу в тайнике. Из стены здесь вынимаются два камня, за ними-то я его и прячу. Я, кстати, заметил, что, получив в свое распоряжение магию, люди очень быстро начинают полагаться только на неё. Руку могу дать на отсечение, что этот примитивный маггловский тайник намного надежней большинства заколдованных. Слишком просто, почти как восемь дешевых китайских замков на одной двери. Перечитаю-ка еще раз.
«Привет, Дик! На сей раз, я могу тебя порадовать результатом. Начинаю с начала, чтоб ты знал, кому при встрече должен очень большое спасибо за проделанную работу. Его зовут Кевин. Ему восемнадцать и он учится в колледже на дизайнера по интерьеру, как раз там, где летом живет твой декан.
Во-первых, тупик Прядильщиков по городским документам значится расселённым вот уже лет двадцать. Во-вторых, даже до расселения это были трущобы, где ютились рабочие прядильной фабрики, которая начала разоряться еще пятнадцатью годами раньше. Посмотри на фотографии, убедись сам. Так что у вашего профессора было не очень-то обеспеченное детство. Теперь дальше. Кевин прикинулся, что пишет курсовую работу по социологии, и в качестве темы взял «Внутригородские миграционные процессы» кошмар, я не понимаю, что это значит, но тебе на всякий случай передаю, вдруг это важно. Благодаря этому он без проблем получил в магистрате всю информацию, в том числе фамилии и адреса тех, кто жил в том же районе. А на рождественских каникулах он их обошел и взял у них интервью. Типа ему интересна история родного города, и пока район фабрики не сравняли с землёй, он хочет написать о его жизни. Я тебе пересылаю его отчёт в виде распечатки. Сама я его читала на экране и вставляла свои комментарии жирным шрифтом. Это чтоб ты отличал их от основного текста и от комментариев Кевина. Он там пишет, что его мысли и впечатления набраны курсивом.
Вообще хорошо, что ты меня на это подвиг, потому что мне с Кевином очень интересно. Думаю, после школы я тоже пойду учиться на дизайнера. Нам уже сейчас есть о чем поговорить, хотя между нами разница аж в восемь лет, а это о многом говорит.
«Привет, Мелли! Побывал я на этой улице - полный конец всему. Прикинь, там сроду не было ни водопровода, ни канализации. Впритирку друг к другу стоят домишки. Внизу у каждого кухня и гостиная, вверху - ещё две комнаты, предполагается, что спальни. Из кухни, она вторая со стороны улицы, дверь во внутренний двор, где стоит будочка. Примерно на неё этого двора и хватает. Прикинь, какой там запах летом. Вода - в колонке на улице. Электричество там было, но уже лет десять, как отрезано. Как этот чувак, про которого я узнаю, там живет, понятия не имею. Отопление в этих домах печное. Интерес представляет на всей улице только один дом, справа от заказанного. В смысле, он тоже заколочен, но на окнах там какие-то идиоты оставили занавески. Они связаны крючком и скажу тебе, подруга, это эксклюзив! Я не поленился перелопатить все журналы по рукоделию, изданные с 1905 года, ничего похожего не отыскал. В этом доме явно жили полные кретины, такое бросить! Мне даже интересно стало, кто же это ходил в соседях у вашего профессора, так что я начал именно с них. Согласно документам там, на момент отъезда вашего профессора в школу, жило три женщины: миссис Бренда Квикпенни, миссис Розамунда Квикпенни и мисс Матильда Квикпенни. На момент расселения их осталось только две: Розамунда и Матильда. Бренда умерла, когда вашему профессору было четырнадцать. Выставь своему приятелю счет за цветы, конфеты и пиво, которые мне пришлось поставить своим информантам. Пусть отдувается. Мне с тебя возмещения убытков не надо, но я хочу, чтоб твои работы были представлены на моем сайте.
Ладно, короче, я договорился с этими бабами и приехал к ним поговорить. Живут они сейчас тоже в не слишком-то престижном районе. Домик так себе, ненамного просторней, чем прежний, но, по крайней мере, все удобства имеются. Меня провели в гостиную и попросили подождать, пока согреется чайник. Ну, что тебе сказать. Это действительно дуры. Причем очень душные дуры. После разговора с ними я вынужден был зайти в паб и наврать, что мне уже исполнился 21 год. Я очень не люблю пиво, но после этого посещения хотелось как-то поправить противное послевкусие. Сразу что-нибудь вкусное употребить было невозможно, я бы это возненавидел потом, а пиво после них показалось вполне терпимым. Начать с того, что Розамунде лет шестьдесят с гаком, а Матильда ровесница вашего профессора. При этом Розамунда ведет себя так, словно ей двадцать. А Матильда, которой сороковник прикидывается маленькой девочкой мамочкиной дочкой. Обе выглядят как полные идиотки. Знаешь, бывают женщины, которые слепо следуют советам из модных журналов. Написано там, что в этом сезоне модно носить мини, они наденут мини, даже имея толстые короткие кривые ноги.
Гостиная, куда меня провели, тоже оказалась жертвой их модных устремлений. Кругом какие-то статуэтки, драпировки, подушечки, ленточки, рюшечки и салфеточки. Типа такое женское гнёздышко. Меня чуть не стошнило, когда я обнаружил, что салфетка на журнальном столике - резиновая имитация вязаной. Представляешь? Резиновая! А на ней вазочка с искусственными цветами! Я дизайнер! Я ничего не имею против искусственных цветов, но не в вазе же на столе!!! И не самая дешёвая китайская разновидность. Ладно, спокойно, без нервов. Я уже не там. Наш разговор я записал на диктофон, потом перепечатал. Баб этих буду называть по имени, чтоб не путаться. Свои комментарии вставлю курсивом.
Р: Ну, мистер Уилсон, что же привело вас к нам?
Я: Видите ли миссис Квикпенни, я пишу работу о том районе, где вы проживали до получения от города нового жилья.
Р: О! Эта ужасная дыра. Там было кошмарно.
Я: Но это все-таки часть нашей истории, поэтому я хотел бы узнать как можно больше. Жаль, что скончалась ваша матушка, её информация о более старых временах была бы бесценна.
Р: (с некоторым удивлением) Моя матушка действительно скончалась некоторое время назад, но она никогда не бывала в этом районе. Она всю свою жизнь прожила в Южной Англии. И я там жила до того как вышла замуж.
Я: А миссис Бренда…
Р: (презрительно) А, вы имеете в виду мою свекровь? Кошмарная женщина.
Я: Кошмарная? (Мне стало ясно, что занавески, скорее всего, вязала именно Бренда)
Р: Да. Представляете, мистер Уилсон, она вечно что-то шила, вязала, вышивала, это притом, что можно было купить в магазине вещи куда лучшего качества. Ну, я понимаю, в годы её молодости, когда ничего толком не умели делать, но в наши дни опускаться до дешевых поделок. Фу!
М: А еще бабушка прикормила это грязное лохматое страшилище! Помнишь, мамуся?
Я: Какая-то бездомная собака?
