Он неторопливо и молча крошит свой кусок тонкой серебряной вилкой из фамильного набора Блэков, сортирует вишни по какому-то своему принципу, катает их в сиропе, я не заметил, чтобы он положил в рот хоть что-то.
Снейп некрасив. Резкие складки от крыльев носа до твёрдой линии рта, резкие скулы, конечно же, нос его, чудовищно выдающийся вперёд, жёсткие тёмные глаза, мрачная гримаса, изжелта-бледная кожа - попробуйте торчать в подземельях столько лет. Снейп некрасив абсолютно. Совершенно.
Но мне не хочется видеть никакое другое лицо на этом месте. Осмелься я объяснить ему - он бы понял? Не знаю. Молчу.
Так и сидим в сумрачной тишине, с одного края длинного стола - мой набор безумного зельевара, с другого - Снейп. И я. Тоже тот ещё набор.
Не то чтобы я был против такого молчаливого праздника, но я не представляю, что мне делать дальше. Когда закончится пирог. Если закончится - кажется, пирогу сегодня не везёт. Его никто не хочет.
Снейп вдруг аккуратно откладывает вилку и говорит:
- Мне показалось, Поттер, или вы чего-то ждёте от меня?
Мне бы ответить - жду, конечно. А в меня словно Ступефай попал. Смелость испарилась, и способность говорить тоже, и вряд ли я могу внятно сформулировать, чего же именно жду. А он, кажется, напрочь утратил способность понимать. Мне что, вслух сказать - я вас люблю, поцелуйте меня снова, профессор?
- Понятно. Конструктивного диалога не выйдет, - резюмирует Снейп и встаёт.
Для этого нужно задавать конструктивные вопросы, мелькает у меня в голове и тут же исчезает, когда он берёт свою мантию.
- Мне пора, - говорит. - С днём рождения, Поттер.
- Сэр, я...
- Ещё достаточно рано, успеете отпраздновать с Уизли. Предупреждение по поводу алкоголя в силе.
- Сэр!
- Со мной, как вы могли заметить, менее весело. Не опаздывайте в понедельник.
И идёт к двери. Действительно идёт к двери. Да что же это такое, в конце-то концов!
Я обгоняю его, в два немыслимых прыжка, в один выдох.
И закрываю дверь собой.
- Дайте пройти, Поттер, - мягко просит он.
Я мотаю головой, нет, профессор, не получится, я сросся с этой дверью.
- Поттер, вы вынуждаете меня аппарировать прямо отсюда, но я бы всё же предпочёл камин.
- Из дома нельзя аппарировать, - хрипло говорю я. - Барьер пропускает только меня. И лучше бы вам не проверять, а поверить мне на слово.
Моё сердце забыло про привычное тоскливое нытьё и выбивает под рёбрами истерический степ.
Да. Вместо незнакомца, позволившего обнимать себя ночью и весело лгавшего моим друзьям, передо мной стоит Северус Снейп. Мастер Зелий, Тёмных Искусств и невербальной магии, легилимент, изобретатель Сектусемпры и ещё Мерлин знает чего, столь же опасного. Я сейчас как-то забываю, что, возможно, не менее опасен сам.
Мы с ним оба ненормальные.
Я оттого, что дразнить Снейпа - всё равно что лизать кинжал.
Снейп - потому что оживает, только если его дразнить.
Вот как я сейчас, заслоняя ему путь.
Он не любит неволю, хотя мог бы привыкнуть за столько лет.
Не привык.
- Итак, - говорит Снейп очень спокойно, видимо, справившись с желанием отшвырнуть меня с дороги как надоедливого щенка, - герой магического мира выбрал себе игрушку. Игрушка может больно укусить, но герою того и надо. Надоела спокойная жизнь, Поттер?
Я?.. Я выбрал себе игрушку?..
Я больше не могу. Правда.
Глаза жжёт, нос щиплет, колени трясутся, если бы не дверь, я бы свалился, я по-прежнему подпираю её плечами, а на самом деле держусь за неё.
- Я не играю вами, сэр, - говорю, глядя ему куда-то в ноги. - А вы... вы приходите, уходите, а я потом собираю себя по частям, и не факт, что нахожу все детали. Вы поразительная сволочь, профессор.
- Я дал вам достаточно времени, чтобы осознать это. Однако же до вас всегда доходит с трудом. Хорошо, что хоть когда-то доходит.
Он произносит это... тоскливо, что ли, но я не могу взглянуть, в глазах отвратительно близко слёзы, только сморгнуть - и хлынут, а я не собираюсь плакать перед ним.
- Вы дали мне достаточно времени, чтобы сойти с ума, - говорю я, ну вот, кажется, всё таки потекло, ну и плевать, что он, слёз моих не видел, что ли, зато я наконец-то говорю, я устал стесняться и ждать. - Вы же поняли, вы всё давно поняли... Но вам нравится меня дразнить. Заставлять выходить из себя. Доводить до того, чтобы я умолял - возьмите меня. Я понял, вам нравится, когда вас умоляют, да?
- Дразнить вас, Поттер - слишком лёгкое занятие. Хотя и опасное, - говорит он, подходя ближе. И добавляет задумчиво: - Значит, хотите, чтобы я вас... взял.
Вскидываю голову, упрямо смотрю на него. Я уже всё сказал, даже больше, чем следовало. Что мне делать, если он сейчас заявит, что я сошёл с ума, что он не гей, или - что я ему не нужен?
- Ну что же. Раздевайтесь.
То есть как это - раздевайтесь? Он это сказал? Почти скучающим тоном?
- Что такое, Поттер? Вы ожидали чего-то другого? Вам, может быть, цветов принести? - он стоит, издевательски кривит плотно сжатые губы, в глазах та самая пропасть, а я застыл, я не могу поверить, что он вот так...
- А, ясно, - Снейп щедр на отравленные слова, и все они попадают в цель, - как всегда, считаете излишним думать перед тем, как сказать. С дороги!
- Нет, стойте!
Я знаю, что я хотел не так. Не цветов, конечно, я же не девчонка. Но и не этого холодного «раздевайтесь». Мне сейчас больно, мне бы отпустить его, скорчиться на полу и повыть, но тогда он уйдёт, и я не решусь никогда снова, и не пойму сам - чего я ждал от него всё это время.
Сдираю рубашку через голову, роняю на пол, кажется, там пуговицы посыпались... Ну не расстёгивать же их - руки трясутся. Мерлин мой, что я делаю... Ещё очень кстати накатывает воспоминание - отражение в зеркале, тогда, в прихожей, когда я понял, насколько непривлекательно моё тело, а он же сейчас не отступит, мы оба сейчас берём друг друга на слабо, только он сделает это ещё и из жалости... Снейп - из жалости? Ха-ха.
- Поттер. Вы ненормальный?
Я не могу ответить, у меня зуб на зуб не попадает, сердце громкими толчками гонит кровь прямо в уши и виски, но я смотрю прямо в его лицо - изумлённое, ошарашенное, только ради этого стоило, сэр...
И берусь за пуговицу джинсов. Я буду продолжать, даже если искрошу себе все зубы.
Он перехватывает мою руку:
- Вы понимаете, что делаете?
- Раздеваюсь, профессор, что ж тут понимать? - язвительность вкупе с трясущимися губами выглядит, наверное, смешно, но мне как-то не до смеха.
И Снейпу, кажется, тоже.
Он, наверное, зол - я не отступил сам и не даю отступить ему, я чувствую горячее дыхание голым плечом, но тон его вкрадчиво-мягок, когда он склоняется совсем близко, сам кладёт руку на застёжку моих джинсов, засылает большой палец под пояс, водит ним там по моему животу, у меня дрожат колени, а он тихо говорит:
- Знаете, а ведь это провокация - то, что вы творите. Если бы на моём месте был кто-то другой, вас бы уже имели в вашу симпатичную задницу так, что у вас искры бы из глаз сыпались... Вы бы потом до-о-олго не смогли присесть... Тем более, вы давно нарываетесь...
То ли от этой неожиданной похабщины, которую Снейп говорит так свободно, будто лекцию читает, то ли оттого, что он дышит прямо в ухо, или из-за его пальца, который гладит и слегка царапает ногтем кожу, - член мой встаёт так, словно ему скомандовали. Встаёт и упирается прямо в этот палец.
Снейп дышит будто шипит, зло, сквозь зубы.
Мерлин... Я бы должен смущаться или злиться за унизительное «раздевайтесь», но я не могу, я откидываю голову, вздыхаю и закрываю глаза, будто предлагая себя, хотя почему будто - я предлагаю, откровенно и нахально, и говорю ещё:
- Кто-то другой не был бы на вашем месте. Я хочу вас.
- Конечно, Поттер, это же вы, мальчик - который - любит - получать - всё - что - хочет...
Он сдался. Плевать на язвительные несправедливые слова, я это понимаю - по оттенкам голоса, а потом - из-за его губ, они захватывают мочку уха, теребят, пуская по телу пронзительные волны... Мерлин мой, он сдался, уступил, не мне уступил - себе, я хочу в это верить, я буду в это верить, и отвечаю всхлипом, когда его ладонь через джинсы сжимает мой ноющий от возбуждения член.
Всё. Мозг отключается, никаких бесед ему уже не осилить...
Взрываюсь сразу же, стоит ему, не отпуская губами моего уха, сделать несколько движений рукой. Это так остро, что сводит бёдра, и когда он подталкивает меня к моему чудовищному творению, зелёному дивану с оранжевой горкой пледа, я не уверен, что дойду, да что там, он почти доносит меня. Усаживает, сам устраивается рядом, я заливаюсь краской, когда он достаёт палочку и небрежно швыряет в меня очищающим заклинанием. И молчит. Даёт отдышаться и посмущаться вдоволь.
Прихожу в себя и тянусь к нему - это ведь не всё, правда? Этого мало, и потом - а как же он?
И наталкиваюсь на его руку. Он меня не подпускает. Говорит сквозь зубы:
- Мерлин... Вы вообще соображаете, на что нарываетесь?
Я и правда не очень-то знаю, что меня ждёт. Но он - знает, а я - я сделаю так, как он захочет. Поэтому закусываю губу и киваю.
