– Д-да.
– Как ты думаешь, почему тебе страшно сейчас? Это ведь не василиск, ты можешь без опасений смотреть ей в глаза, – он продолжал без малейшего страха касаться разноцветных чешуек на спине рептилии, и Миранда старалась смотреть куда угодно, только не на то, как принимались кружиться эти чешуйки в причудливом калейдоскопе, когда змея начинала шевелиться.
На этот раз она ничего не сказала, и Том ответил за нее:
– Ты боишься не ее, а лишь того, что она тебя укусит. Правильно?
Он внезапно повернул голову к ней, и Миранда очутилась лицом к лицу с человеком, который всегда сводил ее с ума одним своим присутствием. Темные глаза в окружении угольно-черных ресниц, без намека на пугающий багрянец, оказались прямо перед ее глазами, и она тихонько вздохнула, не в силах справиться с наваждением. Даже отпрянуть она не могла, за спиной Миранды находилась скала… Том обвел взглядом ее растерянное лицо, а затем снова посмотрел ей в глаза. Он был серьезен – так серьезен, будто снова сдавал ЖАБА особенно строгому и придирчивому экзаменатору.
– Она не тронет тебя. Я ей не позволю. Ты мне веришь?
Миранда кивнула, загипнотизированная этим взглядом. Том говорил почти шепотом, и смысл его слов едва доходил до нее. И, что самое ужасное, он прекрасно видел, какое влияние оказывает на нее.
Все так же не сводя с нее глаз, Том слегка развернулся, сделал какое-то движение, а затем Миранда ощутила, как гибкое чешуйчатое тело скользнуло ей на ноги.
– Спокойно, – негромко произнес он, видя, как Миранду парализовало на одном месте, так что даже наваждение от их близости отступило, и остались считанные мгновения до того момента, когда она закричит и бросится прочь.
Она чувствовала тяжесть, пока змея неторопливо сворачивалась кольцами у нее на коленях, и старалась делать редкие неглубокие вдохи, лишь бы не шевелиться лишний раз, а Том вдруг что-то зашептал на змеином языке – и сейчас это было не угрожающее низкое шипение, из-за которого у нее всегда волосы вставали дыбом, не приказ, а что-то ласковое, почти нежное. Позабыв на время об испуге, Миранда во все глаза смотрела на Тома. Как может змеиный язык звучать так… успокаивающе?
– Посмотри ей в глаза, – велел Том все так же негромко, и Миранда неохотно послушалась. Все мышцы в теле были так напряжены, что шее стало больно от движения. Колени по-прежнему были как каменные.
Змея приподняла голову и теперь смотрела ей в лицо. Миранда плохо себе представляла, насколько змеи разумны, но эта сейчас внимательно рассматривала ее, и в глазах с узким вертикальным зрачком особого дружелюбия не наблюдалось.
Следующих слов Тома она ждала со страхом, хотя умом понимала, что именно к этому все шло.
– Теперь коснись чешуи на голове. Погладь ее, но только без резких движений и не прикладывая силу.
– Я не…
– Давай, – прошептал он, почти касаясь губами ее уха, и Миранду точно пронзило электрическим разрядом. – Я рядом, и тебе ничто не угрожает, помни.
Этот шепот окончательно сломил любые попытки сопротивления с ее стороны, и Миранда медленно подняла дрожащую ладонь и поднесла к змее. Гадюка у нее на коленях дрогнула, гибкое тело пришло в движение, но быстро успокоилось. Змея сердито зашипела – Миранда чуть не подпрыгнула – но Том сразу же зашипел что-то в ответ, и рептилия притихла. Наконец осторожно, одним пальцем Миранда дотронулась до коричневых чешуек на голове. Гадюка наблюдала за ней неподвижным взглядом, но не делала попытки броситься. А затем произошло то, чего Миранда страшилась больше всего – из пасти змеи показался раздвоенный язычок, которым та понюхала воздух, а затем коснулась руки Миранды. Она подавила порыв одернуть кисть и спрятать ее за спиной.
– Ну что? – спросил Том тихо. – Тебе все еще страшно? Противно?
Насчет страха ответ у нее был вполне однозначный – сердце по-прежнему противно замирало в груди, а руки и ноги казались точно ватными. Но вот отвращение… Его, как ни странно, не было. Змеиная чешуя на ощупь оказалась не мокрой и скользкой, а сухой и чуть шероховатой. От прикосновения змеиного языка было немного щекотно. Гадюка по-прежнему не предпринимала никаких попыток вцепиться ядовитыми зубами Миранде в ладонь, и она слегка расслабилась.
– Ее зовут Рея. Сейчас она довольно медлительна, потому что в ближайшие пару недель должна впасть в зимнюю спячку. Ты ей не очень нравишься, потому что слишком много шумишь и не понимаешь ее языка.
Миранда моргнула.
– Я много шумлю?! – поразилась она, с недовольством глядя на рептилию, которая положила голову поверх колец с ромбовидным узором и на нее более не обращала внимания.
– По представлению Реи, ты очень громко разговариваешь* и топаешь при ходьбе. Змеи так никогда не делают.
Не зная, как на это реагировать, она с возмущением уставилась на Тома и тут же поняла, что он от души развлекался, наблюдая за происходящим.
– Скажи своей подруге, что некоторые не видят ничего красивого в том, чтобы извиваться по земле и поедать лягушек! – процедила Миранда сердито, позабыв, что начинает спорить с пресмыкающимся, а Том, не сдержав смешка, что-то тихо зашипел змее.
Он выглядел расслабленным, и Миранда теперь исподтишка наблюдала за ним. Его лицо странно разгладилось, черты лица будто смягчились, и Том как никогда был похож на того восемнадцатилетнего студента Хогвартса, которого она узнала на седьмом курсе. В эти минуты лорд Волдеморт снова отступил, и рядом с ней остался только тот Том Реддл, чей осколок души она проносила на шее больше года.
– Зачем ты это делаешь? – спросила она устало. Очевидно же, что весь этот эпизод с новым питомцем – не случайное стечение обстоятельств, а Реддл явно что-то надумал за несколько дней и теперь специально дожидался ее на этой лестнице. Да еще придумал особые декорации, реквизит – явно готовился заранее…
Том не стал притворяться, будто не понимает вопрос, однако ответил не сразу. Некоторое время он молча рассматривал набегающие на скалы волны, пока на его лице отражалась какая-то внутренняя борьба, точно он пытался подобрать подходящие слова. Эта картина – «образцово-показательный скромный отличник и староста Том Реддл пытается вызвать симпатию у преподавателя» – ей тоже была хорошо знакома, и Миранда только в последнюю секунду остановила себя, чтобы раздраженно не вздохнуть. Мог бы уже изобрести что-нибудь поновее и пооригинальнее.
Однако театральная пауза затянулась как-то совсем уж сильно, и Миранда с возрастающим удивлением взглянула на Тома. И, наблюдая за ним, она неожиданно усомнилась, насколько происходящее сейчас было отрепетировано заранее. Был ли он на самом деле все это время всецело уверен в себе и полностью владел ситуацией, как стремился показать? Или же что-то этим вечером вышло из-под контроля, и то, насколько близко он подпустил ее к себе сейчас, неожиданно заставило всегда такого невозмутимого Реддла утратить почву под ногами?
– Я люблю змей, – наконец сказал он, не глядя на Миранду и рассеянно гладя гадюку по спине. – С детства. Они умные, преданные и всегда казались мне куда приятнее людей. И мне… не нравится, что у тебя змеи вызывают страх. Это неправильно.
Миранда молчала, позабыв о гадюке, и смотрела на него в растерянности, а Том через силу договорил:
– Ни одна змея никогда не причинит тебе вреда. Я этого не допущу. Тебе нечего бояться.
Это обещание отозвалось у нее внутри целым спектром ошеломительных по силе чувств. Но прежде, чем Миранда успела хоть что-то сказать, змея снова приподняла голову, а затем начала распускать кольца. Миранда все же попыталась отклониться подальше и замерла, практически не дыша, но Рея лишь скользнула с ее колен на землю, по каменным ступеням проползла вниз и скрылась в жухлой траве. Миранда невольно вздохнула с облегчением и натянула перчатки.
– Значит, домой ты все же решила не возвращаться? – спокойно поинтересовался голос справа от нее, и Миранда буквально поперхнулась этим вздохом. Это было слишком… в лоб, слишком прямолинейно, совсем не похоже на Тома с его любовью к манипуляциям, отвлекающим маневрам и продумыванию каждого шага!
