– Не торопись, – Волдеморт продолжал улыбаться, и у Миранды сохранялось отчетливое ощущение, будто кто-то в это время ковырялся у нее в животе раскаленными щипцами. Снова отвернуться почему-то было выше ее сил, и она продолжала смотреть в лицо человека, который когда-то был для нее ближе всех на свете. – Могу пообещать, что ты проживешь достаточно долго, чтобы увидеть, как они умрут. А уж дальше…
Фонтейн издал горестный вскрик, а темный маг глубоко вздохнул, полностью удовлетворенный произведенным эффектом.
– Круцио!
Воздух разорвал очередной полный страдания вопль, и Миранда поняла, что с нее хватит.
Не сказав ни слова, не глядя по сторонам, она молча развернулась и направилась к дверям. Ноги казались какими-то ватными и с трудом волочились по полу. В голове шумело, крики продолжали разрывать ее барабанные перепонки. Ее никто не попытался остановить, и Миранда смогла беспрепятственно выйти в холл. Однако, как оказалось, Заглушающих чар на комнате для приемов не стояло, и крики Фонтейна были слышны во всем доме. На широкой лестнице Миранда увидела молодую худенькую волшебницу с красивой осанкой и благородными чертами лица – та застыла на ступеньке и зажимала себе рот ладонью с батистовым платком. Вероятно, это была упомянутая Изабелла – если Миранде не изменяла память, она приходилась Селвину племянницей, и после того, как Пожиратель Смерти скрылся от правосудия, его имение было передано в пользу Изабеллы.
При виде Миранды волшебница попятилась назад с испугом, споткнулась и едва не упала с лестницы. Миранда взглянула на нее полубезумным взглядом и молча направилась к входной двери. Ей было все равно, какое впечатление она сейчас производила на окружающих, ей было все равно, что менее всего она сейчас похожа на сдержанную и хладнокровную представительницу семьи Фрост. К Мерлину мнение окружающих, сейчас она должна любой ценой очутиться как можно дальше отсюда. Она сильная, но не настолько, чтобы спокойно воспринимать все, увиденное сегодня. Лорд Волдеморт просчитался.
По аллее, обсаженной вязами, она дошла до ворот и без труда открыла калитку, украшенную чугунным литьем. Очутившись снаружи, Миранда трансгрессировала.
Переместившись на скалистый остров, она зашагала к дому. Ледяной морской ветер не приносил никакого облегчения, легкие с трудом принимали воздух – внутри все по-прежнему было каким-то замороженным и неживым. В доме Миранда миновала прихожую и поднялась по лестнице на второй этаж. Ей под ноги выкатился Тинки, который что-то бодро заверещал, и Миранда сделала то, чего не делала никогда в жизни, – прикрикнула на домовика, из-за чего тот испуганно сжался и поспешил раствориться в воздухе.
Наверху Миранда с помощью магии наполнила ванну, разделась и залезла в горячую воду, по температуре приближающуюся к кипятку. Ее колотила дрожь, и ей никак не удавалось согреться, будто все тепло из мира высосал какой-нибудь дементор. В ванне она просидела не менее часа, прежде чем одеревеневшие мышцы более или менее вернули эластичность, и холод из тела начал уходить. Но вместе с возвратившейся чувствительностью на Миранду нахлынули воспоминания последних двух часов – и от возникавших перед глазами картин ее едва не вывернуло на месте.
Нет, ну а чего она ожидала, дура? Все абсолютно закономерно, и такое развитие событий стоило предполагать. Сегодня произошло именно то, что должно было случиться еще в сороковых – и случилось бы, если бы она так внезапно не вернулась в свое родное время. Помнится, в первые месяцы после их свадьбы Миранда переживала из-за того, что Том не посвящал ее в свои дела. Теперь она имела самое яркое представление о том, что составляло основную часть его жизни. И, Мерлин, лучше бы она и дальше оставалась в неведении.
Ох, да кого она обманывает! Она с самого начала знала, что рано или поздно это произойдет. Рано или поздно она должна была лицом к лицу столкнуться с его второй сущностью во всей красе. Но одно дело – просто знать, а другое – стать непосредственным свидетелем…
Несмотря на все старания, отогнать видение корчащегося на полу Фонтейна не удавалось, как и заглушить крики, звучавшие у нее в ушах. Миранда пробовала зажать уши, пробовала петь – ничто не помогало.
В какой-то миг измученный, исколотый иглами мозг словно отключился, и Миранда просидела в ванной в полубессознательном состоянии, пока вода полностью не остыла. Чтобы хоть немного отвлечься, она постаралась занять себя обыденными вещами – спустила холодную воду, вымыла голову. Потом вытерлась, оделась в любимую пижаму и вернулась в спальню. За окном сгустились сумерки, в комнате царил мрак. Миранда зажгла заклинанием огонь и принялась сушить перед камином отяжелевшие от воды волосы. Потрескивающие языки пламени согревали физически, но ледяную скорлупу, которая выросла за этот день внутри нее, не могли растопить.
Длинные волосы успели высохнуть, в пустом доме царила тишина, но напряжение так и не покинуло ее тело. Теперь Миранда сидела перед огнем, расчесывала густые пряди, которые покрывали ее плечи и спину пепельным покрывалом, и раздумывала, не попросить ли у Тинки какое-нибудь успокоительное зелье. Не то она до утра не уснет…
Ощутив на себе пристальный взгляд, Миранда подскочила и попятилась назад, как давеча Изабелла Селвин. Ее волшебная палочка лежала на покрывале кровати, и Миранда невольно покосилась на нее, готовясь призвать невербально.
Том стоял в дверях ее комнаты, прислонившись к дверному косяку, и она почему-то сразу поняла, что стоял он там уже некоторое время и молча наблюдал за ней, пока она не видела. Руки снова затряслись отвратительной мелкой дрожью, когда Миранда увидела, как на нее смотрит Реддл. Она была готова к холодной улыбке, циничным словам, чему-нибудь жестокому и беспощадному, пусть и не направленному лично на нее – но оказалась совершенно не готова к тому, что в этот миг он будет смотреть на нее… с восхищением. С тем же восхищением, которое она видела в его глазах на Зимнем балу.
Это из-за распущенных волос, – безжизненно шепнул внутренний голос. Тому всегда нравились ее волосы, и, когда она их распускала, это задевало в нем какие-то струны, о существовании которых он, вероятно, даже не подозревал.
– Что с Фонтейном? – спросила она резко.
– Жив пока, – Реддл пожал плечами. – Я узнал у него все, что хотел, и лично меня он больше не интересует. А вот Долохову и остальным наверняка еще найдется, что ему сказать. В конце концов, Фонтейн принимал не последнее участие в том, что они были вынуждены несколько месяцев скитаться по лесам и маггловским захолустьям…
Каждое его слово отзывалось внутри болью, как если бы он сейчас втыкал в нее ножи. Реддл шагнул в комнату. Миранда отступила назад и тут же уперлась спиной в стену.
– Не подходи!
Он остановился, но слегка приподнял брови, задавая беззвучный вопрос.
– Я боюсь тебя, – тихо, но отчетливо произнесла Миранда. – Но ведь тебе это привычно, не так ли? Именно такой реакции ты обычно от всех и ждешь? Уже несколько десятков лет ты одним именем нагоняешь страх на волшебников, мне известно об этом с рождения, но лишь сегодня я наконец-то осознала это в полной мере. Можешь поздравить меня с тем, что даже до такой идиотки, как я, наконец-то дошло, кто ты на самом деле.
– То есть раньше ты ни о чем подобном не догадывалась? – осведомился Том с сарказмом.
Она пожала плечами.
– Я не знаю, какую именно мысль ты хотел до меня донести сегодняшней демонстрацией. Но знаешь, о чем я теперь не могу перестать думать? – Миранда зябко обхватила себя руками. В горле возник ком – будто на подходе наконец-то появились спасительные слезы, но сейчас они были совершенно некстати. Только не при Реддле, плакать при нем нельзя ни в коем случае. Голос звучал глухо, будто из могилы. – Глядя на Фонтейна, я видела себя. То, как ты пытал меня тогда в Тайной Комнате, а я из последних сил сопротивлялась тебе. И лишь теперь я понимаю, насколько же я оказалась тогда везучее, чем Фонтейн – ведь в сороковых у меня не было ни друзей, ни семьи, которых ты мог бы убить у меня на глазах. Ты прав, тогда у меня на самом деле не было слабостей.
