— Конечно, к лучшему, — раздался голос Волдеморта. — Всему свое время, пусть дальнейшее станет сюрпризом, не стоит размышлять об этом всем заранее. Засыпай, храбрая, громко думающая Гермиона Грейнджер. С утра картина будет выглядеть так, как правильнее для тебя. Завтра проснешься не только ты, но и Джордж Уизли, и можно будет приступить к финальной фазе эксперимента. Все это произойдет уже завтра, потому что ты со своей задачей справилась - даже не подозревая об этом. Не зря говорят, что любовь творит чудеса. А уж я, в отличие от тебя, о любви знаю много, очень много, даже слишком - что бы ты ни думала, маленькая гаивная идеалистка. Возможно, когда-нибудь мы с тобой и вернемся к этому разговору. Когда-нибудь, после того, как все получится так, как запланировано. А пока спи. Сегодня ты достаточно получила за свое малодушие.
Сознание Гермионы окончательно успокоилось, и она уже практически ни о чем не могла думать. Это напомнило ей последний день в доме Снейпа, уход Джинни и то, что за этим последовало - как Темный Лорд забрал ее. Какая-то особая магия, она и тогда вызвала такое же спокойствие, безмятежность, надежность и ощущение того, что ее история еще не окончена вопреки всем желаниям и ожиданиям. В данный момент даже казалось, что так лучше. Ведь на самом деле именно сейчас очень хочется жить. И спать… Точно, он пропитал тряпку каким-то зельем с наркотическим эффектом...
Гермиона провалилась в сон и чуть не упала, но Волдеморт поддержал ее и аккуратно отпустил на пол. Некоторое время он смотрел на ее безмятежное лицо. Сон моментально стер все горести, которые она перенесла - как будто никто не получал по лицу и не терял зубы. На щеках даже появлялся нежный розоватый румянец. Какие быстрые способности к восстановлению - в первую очередь, с психологической точки зрения. Несомненно, она оценит по достоинству уготовленную ей участь. Должна оценить. Она ведь это заслужила и, главное, точно для этого годится. Ведь Темный Лорд никак не мог в ней ошибиться.
Он вообще никогда не ошибался. Практически.
Глава 10. Обливиэйт
Прольются все слова, как дождь,
и там, где ты меня не ждешь,
Ночные ветры принесут тебе прохладу
На наших лицах без ответа
Лишь только отблески рассвета —
Того, где ты меня не ждешь…
Би-2 и Чичерина «Мой рок-н-ролл»
Он спал. Обессиленный, изможденный, в тяжелом, неестественном забытье на сыром, холодном каменном полу темницы, окутанный затхлым запахом подземелья, в гнетущем полумраке, присущем подобным местам.
Джинни наблюдала за Снейпом, по ощущениям, уже несколько часов. План Люциуса Малфоя был предельно простым. Она должна была изобразить из себя такую же пленницу, которую тоже пытали и морили голодом - что, учитывая ее нынешнее состояние, было совсем не сложно. Изобразить, убедить, вызвать доверие — и любой ценой заставить его выполнить нужную для ритуала часть работы. Любой ценой — он ясно подчеркнул, и его тонкий аристократический рот едва заметно скривился.
Ну конечно, она же шлюха из презренной семейки. Шлюха, раздвинувшая ноги перед его сыном и вскружившая ему голову. Шлюха, которую его сын ревновал к профессору Снейпу. Шлюха, которая, в случае чего, разберется, как с этим Снейпом взаимодействовать, чтобы он все-таки помог вернуть Люциусу Малфою его единственного сына и наследника. Так ведь он о нем сказал? Не "мой любимый мальчик", а "единственный сын и наследник".
Драко ревновал к Снейпу, да. Было дело. Вероятно, Люциус об этом знал. Но сейчас, глядя на плененного директора Хогвартса, Джинни задумалась: а не может ли такое быть, что Снейп действительно мог спасти Драко, но этого не сделал? У Джинни не было причин ненавидеть профессора за тот день - в конце концов, именно он отвлек Упивающихся, чтобы они убрались из развалин Норы, именно он увел ее с поля боя и спрятал в своем доме, он вместе с Гермионой ухаживал за ней все это время... Но что им на самом деле двигало в ее спасении? Какие эмоции? Чувство долга, данное кому-то слово чести или... что-то личное? Джинни помнила, с каким нескрываемым презрением и отвращением Снейп смотрел на них с Драко тогда, в Хогсмиде. Но что за этим отвращением скрывалось? Могла это быть ревность - или зависть, злость? А может быть, страсть? Что ж, теперь Джинни предстояло сыграть на любой из этих эмоций. Любой ценой. Ведь это так просто для осквернительницы крови, беспринципной распутной девки, которой, несомненно, ее считает Люциус Малфой.
И вот теперь Северус Снейп собственной персоной здесь, в обессиленном состоянии, целиком и полностью в ее власти. Мерлин… Когда-то давно это и правда могло быть квинтэссенцией ее желаний и стремлений. Но как же все изменилось с тех пор.
Конечно, он всегда ей нравился. Холодный, бледный, весь в ореоле загадочности и таинственности, окутанный шлейфом не самой лучшей репутации - то ли Упивающийся Смертью, то ли нет, несущий в себе определенную угрозу, такой взрослый, такой величественный, оригинально и отстраненно держащий себя перед другими. Нереализованная эротическая мечта большинства подрастающего поколения женского пола Хогвартса. Да, пожалуй, и мужского — определенной его части, конечно, слышала она такие сплетни в большом количестве. Даже какие-то порно-рассказы по рукам ходили одно время. Они очень смешили Джинни, потому что уж на кого, а на гея или бисексуала Снейп никогда похож не был. А вот на тайного любителя юных девушек, которых можно вызвать на взыскания эротического характера, а потом затереть им память - походил. Во всяком случае, лет в четырнадцать Джинни так казалось. И другим девчонкам.
Когда по ним долбанул пубертат, все только и перешептывались, что о нем. Конечно, Джинни не была исключением. Она прекрасно помнила свой четвертый курс и то, как уговорила бедную Гермиону трахаться в ванне старост с Фредом, выпившим оборотное зелье. Классное, кстати, было зрелище, возбуждающее - Гермиона и поддельный профессор Снейп. Они шикарно смотрелись со стороны, что уж. Если бы Джинни только могла знать, что ее подруга уже была влюблена в крючконосого зельевара на самом деле, и что очень скоро все перерастет в жизнь, скрытую от посторонних глаз… Впрочем, тогда Джинни было не до того, чтобы даже допустить такую мысль. Профессор был всего лишь плодом воображения, эротической девчачьей фантазией, за что она никак не могла и не собиралась себя осуждать. Возраст, переходный возраст - кто в это время был без такого греха, как богатое сексуальное воображение? Ну а если кто и был, то плевать на них, отстающих в развитии.
Да, отстающих - потому что в среде волшебников пары, в основном, в школьные годы и складывались, а после выпуска из Хогвартса начинался сезон свадеб. Ее родители так в свое время поженились. Родители Гарри тоже. Обычное дело.
А вот Снейп был одиночкой - при этом, в отличие от Дамблдора, совсем не похожим ни на сексуала, ни на любителя своего пола, и это интриговало. Распаляло воображение. Давало пищу для озабоченных пубертатных умов. Хотелось ли ей закрутить со Снейпом на самом деле? Пожалуй, что нет, иначе Джинни бы не влюблялась в сверстников. Хотя, конечно, в тот день, когда Снейп был пьян и принял ее за маму Гарри, а она его - за человека из своих снов, поцеловать мечту своих влажных четырнадцати было интересно.
Сцена с поцелуем более-менее расставила точки над i в плане понимания Снейпа для самой Джинни. Он, видимо, сам того не осознавая, видел в ней сходство со своей давно ушедшей страстью к Лили Эванс. Странно, что он не видел этого в Гермионе - а может, и видел, кто его знает. Но в любом случае, по этой Лили он до сих пор тосковал - то, что он до сих пор таскал с собой ее фото, многое объясняло. Равно как и тот факт, что под влиянием алкоголя он отреагировал как мужчина на Джинни. Видимо, имея опыт длительных взаимоотношений с молодой девушкой - Гермионой - Снейп априори воспринимал их возрастную группу не как старший товарищ, не как преподаватель, а как девушек, с которыми можно иметь дело. Вот, что Джинни почувствовала, вот, что стремилась проверить тем поцелуем. Это было интересно, да.
