— Не знаю! — мальчишка говорил совсем отчаянным тоном. — Мне поручили вас! Быстрее!
— Скорее уж, это нас так попросили о тебе позаботиться, — фыркнул Зампано.
— Погнали!
В коридоре было пусто и тихо — ни тебе криков, ни тебе запаха дыма. Джерсо не обманывался: ему довелось участвовать в паре десятков внезапных нападений, и он хорошо представлял себе, что такое затишье перед бурей.
— Эй, мы бежим не к выходу! — возмутился Зампано.
— К плиточному двору! Там потайной выход!
«Потайной выход во внутреннем дворе?» — удивленно подумал Джерсо.
Но вслух он ничего не сказал. У хозяев дома могли быть свои сюрпризы. Например, подземный ход — почему бы и нет? К тому же, в Очарованном дворце внутренних дворов было столько, что Джерсо в них совершенно запутался. Он видел план дворца, но никак не мог вспомнить: Плиточный прилегал к наружной стене или нет?..
И еще крестник по городу гуляет. Это и хорошо, и плохо.
Коридор закончился широко распахнутыми створками, и они выскочили в небольшой дворик, выложенный узорчатыми плитками — сиреневыми с зеленым. Двор окружали высокие стены, увитые фиолетово-красной лозой.
Наискось тек рукотворный ручей, берущий начало в западном углу.
Красота и прелесть, только душой отдыхать в таком месте…
Но едва трое покинули тень от козырька, нависавшего над входом, как Чжэ схватился за шею и, всхлипнув, медленно завалился назад. Джерсо успел подхватить его — и опустить на плиты, потому что больше он ничего не мог сделать для мальчишки.
В шею юному телохранителю вошел кинжал, глубоко, кровь заливала грудь. Метнули с крыши двора.
Джерсо сунул руку под куртку, но вместо пистолета выхватил из кобуры только деревянную болванку.
Кто-то подменил оружие, пока они спали, а он, жабьи мозги, даже не удосужился проверить.
Они с Зампано слаженно отступили обратно к коридору — но двери захлопнулись за их спинами.
Фиолетовая лоза, увивающая стену напротив, раздвинулась, отворилась узкая дверь. Оттуда вышел человек в просторном черном костюме дворцовых спецслужб и желто-черной маске.
Джерсо оскалился, зная, что похожая хищная усмешка расползается по физиономии Зампано. Скрюченное тело мальчишки Чжэ лежало на полу перед ними.
Стоило ехать за полконтинента, чтобы на их глазах так же убивали детей. Человеческая натура нигде не меняется.
Со стен, обрамляющих дворик, спрыгнуло еще человек десять, тоже в черных костюмах и масках. Если они того же уровня, что Ланьфан и ее дед — химерам несдобровать. С другой стороны, твою силу определяют противники.
После битвы с гомункулом Завистью и поединков в подземельях под Генштабом двухгодичной давности химеры открыли для себя новые горизонты.
— По-моему, они хотят, чтобы мы им кое-что продемонстрировали, — пробормотал Джерсо.
— Угу. Я бы еще хотел понять, понимают ли они по-аместрийски…
— Зачем?
— Для общего образования. Покажем им?
— А чего бы нет?
Джерсо скинул куртку — хоть не порвется. У него были некоторые надежды, что этот бой не последний. Потом привычно потянулся вверх и в стороны, улавливая внутри звериную природу.
Это было немного больно — как всякое усилие в мышцах, когда их приходится тянуть и выворачивать. Не больнее, чем конец третьей сотни отжиманий; не до кровавых плевков.
Но оборотнем быть непросто.
Другое зрение прорастает в глазницы изнутри. Движущиеся существа словно вспыхивают, расцветают яркими красками. Неподвижные предметы теряют значение, выцветают, отходят в фон. Запахи обостряются, но разница между приятными и неприятными утрачивает смысл: амфибии воспринимают мир иначе. Кожа моментально кажется пересохшей — ничего, это ненадолго.
Чужое, не твое, насильно повязанное, тянется на свет, яростно вдыхает полной грудью… и в панике рвется прочь.
Им объясняли в первые дни в лаборатории: алхимический ритуал требует времени, животное успевает понять, что происходит, и испугаться. Это касается даже самых крупных и мощных хищников. И если человек плохо контролирует эту свою новую суть… Некоторые, бывало, стены лаборатории выносили. Другие когтями себе грудь раздирали — как Хайнкель. Ничего, прошло потом.
И все-таки первые секунды после метаморфоза всегда сопровождаются коротким приступом паники. Зверь внутри, внезапно разбуженный, ведет себя как любое психически нормальное животное — пытается убежать. Джерсо беспомощен около половины секунды. У Зампано этот интервал дольше. К счастью, синцы не торопились нападать.
Может быть, были поражены метаморфозой — под масками не понять.
— Ждем? — поинтересовался Зампано.
— А хрен ли разницы?
Переглянувшись, они с боевым кличем кинулись в самую сердцевину толпы.
Не сговариваясь, химеры решили, что их основная цель — пересечь двор. Джерсо плохо помнил план замка, но у него было неслабое ощущение, что за этой стеной — хозяйственные постройки. Там уже можно скрыться в их лабиринте и сбежать…
Однако добраться до дальней стены оказалось не так-то просто.
Ребята в черном были хороши, но далеко не уровня Ланьфан: если тут собрались ее люди, то не самые лучшие. Правда, все они были очень ловкими и быстрыми, и умудрялись увернуться и от игл Зампано, и от клея Джерсо. А еще было что-то в их движениях… Например, если их опрокинуть захватом, они как-то очень легко кувыркались в воздухе и падали чаще всего на ноги. Взрослые люди обычно тяжеловеснее при тех же габаритах.
Кроме того, противники грамотно взаимодействовали и не позволяли химерам пробиться к дальней стене, но больше чем по трое в близкий контакт войти не старались — знали, стервецы, что будут только мешать друг другу.
«Так у меня опять скоро слюна закончится, как с зомби, — недовольно подумал Джерсо. — Хоть картинки из тещиной поваренной книги вспоминай…»
Правда, примерно пятерых им совместными усилиями удалось пришпилить — но и остальных хватало.
Когда химеры на секунду встретились спина к спине, Джерсо хрипло спросил:
— Ты заметил?
— Ага, — переводя дыхание, ответил Зампано. — Дети.
Да, в черных костюмах и под масками скрывались дети — точнее, подростки. От двенадцати до четырнадцати лет, по грубым прикидкам. Джерсо захотелось выматериться сквозь зубы. Ни хера ж себе страна! У них на родине, конечно, порядочки те еще, но, по крайней мере, до шестнадцати никого в армию не вербовали!
Джерсо, правда, пошел в пятнадцать, «поправив» дату в свидетельстве о рождении (это был год беспорядков на западе, и сержант закрыл глаза на явный мухлеж), но по сравнению с приютом армия — рай чистой воды.
— Ловим центр, — процедил Зампано сквозь зубы.
— Угу, — кивнул Джерсо — и перекатом ушел в сторону, опрокинув, словно гигантский гимнастический снаряд, сразу двоих «черных».
Правда, один, самый ловкий, вспрыгнул на него, словно пытаясь пройти колесом. «Тоже мне, девочка на шаре!» — подумал Джерсо, хватая парня (или в самом деле девчонку?) за ноги.
В следующую секунду ему пришлось уклоняться от нацеленного в лицо кинжала — он поймал самого Желтую Маску!
К счастью, Зампано пришел на помощь: схватил Желтую Маску со спины и приставил ему к горлу выдранную из загривка колючку.
— Отзывай своих! — рявкнул химера. — Все, навоевались.
— Ага, — Джерсо последний раз плюнул, прицельно попав в дротик, что метнул в него один из валяющихся на плитах ребят. — Натанцевались.
Желто-черный сдернул маску.
Это оказался молодой парень, чуть постарше Чжэ.
— Отпустите! — прохрипел он. И крикнул своим по-сински: — Все, хватит!
Оставшиеся ребята в черном по этому сигналу вытянулись в струнку — и целеустремленно разбежались отклеивать и отцеплять своих валяющихся по двору товарищей.
— Блять, вы совсем… охренели! — возмутился Зампано. — А если бы мы поубивали ваш детский сад?
— Это выпускная группа, — спокойно сказал Желтая Маска. — Они не должны были погибнуть, тогда им бы не засчитали экзамен.
— Писец менталитет, — подвел итог Джерсо.
— Еще раз прошу простить, — поспешно произнес пленник. — Нас предупредили, что вы не любите убивать, но велели быть готовым ко всему. К тому же, ваше… оружие… оно больше для удержания, не для убийства.
— Не скажи, мои пики острые, — покачал головой Зампано. Но парня выпустил.
— Переведите им, что спирт растворяет, — устало сказал Джерсо.
Мальчишка с кинжалом в горле тем временем поднялся с пола и принялся отклеивать от шеи бутафорский кинжал. Одна из девочек в черном подошла к нему и протерла ему шею салфеткой.
— Прошу меня простить за обман, господин Зампано, господин Джерсо, — он поклонился обеим химерам по очереди.
— Чья эта была идея? — спросил Зампано. — Император уже видел нас в деле.
