Ведь выходит тинктура!
Не связывать же мне себя с непостоянным Блейзом, сегодня без памяти любящим меня, а завтра - кого-нибудь другого, нового, не надоевшего!
Глава 10.
- Чудо! - доносится до моего воспалённого ума уже мужской голос.
- Да Вы посмотрите, Джоэмус… как всё срослось!
- Мы бы не смогли достичь такого результата диссольвацией. Что скажете, Анелла?
- Да, но это не целительство, - доносится знакомый голос миссис Эллис… вот чёрт, забыл уже, явно не радующейся…такому выздоровлению пациента. - Это - стихийная магия высшего порядка, а мы, мы, ах, только целители…
- Я прошу слова, господа колдомедики! - стараясь перекричать разгалдевшихся целителей, повышает голос Блейз.
А я уже не рад тому дню, когда меня занесло к нему в поместье, как он сказал тогда: «На магию стихов у меня особые ловушки» или что-то в этом роде. Но он ведь знал, что магию стихов может сотворить только, значит, ловушки были на них, а ведь совсем немного по всему миру стихийных магов, а зачем ему понадобилсятакой «особенный» волшебник?
- Не знаю.
- Я тоже.
- Вот и спросишь непосредственно у Блейза, «гипнотизируя» его взглядом.
- Уж это я умею.
- К тому же, пока он любит тебя, он уязвим.
- Да знаю, знаю…
- Займёшься?
- А куда мне деваться.
- Подожди, спросить хочу.
- О чём?
- Да как кровь остановить, не знаю.
- Как прибудешь в лондонский дом, для начала сделай себе нeсколько инъекций - побольше Кроветвора и поменьше Укрепляющего.
- Это ещё почему?
- Да потому, что капельницу-то ты так и не купил, а шприц не резиновый.
- Что-то у меня худо с головой.
- Тебе вообще худо - вторые сутки кровью истекаешь.
- Всё, спасибо, что подсказал, дальше я знаю, что делать - накачаться зельями, сделать межъягодичную «прокладку», как Блейз, аппарировать в супермаркет и, плевав на глазеющую шваль, купить подгузники для взрослых, потом аппарировать в подгузнике и чистых шоссах за Линки, а самому, заодно, посмотреть на Рема после тройного Stupefy, может, он в себя пришёл или, хотя бы, на меня не накинется, дальше по ситуации с Ремом, но всё равно, аппарировать в Лондон, оставить Линки собирать вещи и купленные, а также взятые с собой книги, далее - либо «отсиживаться» вместе с Линки, пока он всё не соберёт, а после уменьшения сундуков и ещё одной аппарации в Хогсмид, уже без Линки (пусть остаётся, как всегда, в Лондоне) либо выгонять супруга в прежние апартаменты, либо, если это окажется невозможным по той или иной причине, пожить самому в его бывших, насколько мне известно, пустующих, комнатах, а теперь - главное «либо»- остаться с Ремом, и это самое лучшее «либо».
- Но ты ведь ступил на «ак-кяфир ан-натх», так не поворачивай же.
- Мне Рем главнее всех открытий.
- Ой ли? Не лги себе.
- Я не лгу.
- Лжёшь - как можно любить двоих, заметь, мужчин, одновременно?
- Но я же…
- Вот именно.
- А пошёл ты…
- Я промолчу.
- А я, я обойдусь!
- Сев! Се-э-э-в! - мой внутренний, оказавшийся длинным, диалог, заканчивается, и только теперь я слышу голос Блейза, - интересно, как давно он зовёт меня?
- Что кричишь? - я выхожу из ванной.
- А я уж думал - ты в бачке утопился, - смеётся Блейз, показывая белые, ровные зубы.
В общем, добился я у этих скотов досрочной выписки, да про тебя и словом не обмолвился, говорю - прилетал ко мне черноволосый и черноглазый бледный ангел, прекрасный, как сама Любовь, вот он и вылечил меня.
- А они потешаются, целители-то - ишь, говорят, и во сне к нему прекрасные мужчины прилетают.
- А откуда они знают, кто такие ангелы?
- Да я смотрю - ты всё веселье пропустил, я сам и объяснил.
Потом спрашивает растерянно, потеряв улыбку:
- Больно?
- Нет. Течёт только, но я и не чувствую, правда.
- Что ж так вышло, что я, как новенький, а ты - болен? Сам истекаешь кровью, а меня прилетел лечить.
- Кто знает.
- Кстати, я видел твою анимагическую форму - это громадный ворон, правда?
Я киваю.
- А то я думал сначала, что мне во сне привиделось.
- Ну, а теперь, - я смотрю на Блейза сверху вниз, - выкладывай, зачем в Сен-Мари-де-Обижье ловушек на магию стихов понаставил?!
- О, это очень просто, и можешь, так уж и быть, отшлёпать меня по попке, только не смотри так грозно. Это был эксперимент, давно мной запланированный. Вот только ещё прошлое лето мы провели там с Клодиусом Анри, а этим летом ловушки уже работали вовсю, и только в середине августа попался… ты. Поэтому я и не был испуган появлением развоплощённого мага, я ждал этого всё время, что находился в поместье, но вот то, что этим неведомым волшебником, с которым просто хотелось поговорить и узнать немного о природе стихийной магии, оказался ты, явилось для меня, поистине, счастьем, которого, уж не знаю, у кого из богов и выпросил. Я ведь мечтал о тебе, не как о практически всемогущем стихийном маге, но как о мужчине, безумно элегантном, сексуальном и прекрасном, да-да, не смейся. Для меня ты именно таков. С самого твоего второго появления в Хоге я отметил тебя, как волшебника, с которым готов был бы разделить долгие-долгие годы, но… у меня был Клодиус, а я - не сторонник измен…
- Так почему же ты рассказал мне о магрибинце Фаджре, тем самым вторично толкнув на измену супругу?
- Да потому, что ты сам пожаловался мне о себе, как рабе, хорошо, пусть, марионетке Судьбы.
Потому, что твой супруг либо сошёл с ума от ревности, либо окончательно стал зверем. Ты ведь знаешь - у оборотней случается так, что большую часть жизни они совершенно безобидны, но потом в них что-то ломается, и они становятся безжалостными и бесстрашными бестиями. Ты не знал, с кем скрепил судьбу? А чтобы мои слова не показались бы поклёпом на монстра, разворотившего и тебя, и меня изнутри заради звериной ненависти на почве ревности, почитай того же Йозуса Гауптманна - «Жизнь и Посмертие нелюдя» или «Новый бестиарий», действительно новый, прошлого года выпуска Оллемануса Стурлафссона.
- А чем это теперь мне поможет?
- Как это чем? Будешь знать, с кем связал судьбу. Ой, прости, мои слова так жестоки… Но ведь и мне не за что его любить!
- Ты вот ещё скажи - каким заклинанием в Ремуса запустить успел, а, может, даже черномагическим проклятьем, да ещё и на крови? Может, он только после этого стал… таким?!
- Да, это было заклинание магов Огня, длинная фраза, перевод которой с магрибинского наречия, на котором, да ещё на фарси, произносятся все специфические заклинания магов Огня, звучит, как: «Пришедший зверь, да не заберёшь ни капли крови моей отныне и до века!» Ты ведь не знаешь этот язык? Нет? Я так и думал. Просто маги Огня имеют дело со всеми огнепоклонническими религиями и верованиями, отсюда и заклинание. Ты мне веришь? Ведь лучшим доказательством стоит считать то, что зверь не укусил меня.
- Верю.
И я действительно верю Блейзу.
- Ладно, давай оправимся к тебе - покажешь родовое гнездо. Да, шучу, я же знаю, в какой глуши замок Снейпов.
Но я имел в виду другое - лондонский дом, если ты не против.
- Я - нет, но тебе придётся самому походить по нему - у меня куча дел и несколько аппараций.
- А вечером споёшь что-нибудь? А завтра - всё, в Хог.
- Хорошо.
- Только уж ты как-нибудь постарайся кровь остановить.
- Да припоминаю я один способ, мучительный правда, но раньше так магглам во время беспрестанных войн кровь останавливали, например, на отпиленной конечности.
- Отпиленной?! Жуть какая.
- А что, ты думал, им руки-ноги покалеченные или заражённые топором отрубали?
- Я, если честно, об этом вообще не думал. Так что за способ, небось, такой же примитивный, как применение пилы?
- Во-первых, пила была специальная, хирургическая, а, во-вторых, отвечая непосредственно на твой вопрос - что-то вроде того - прижигание раскалённым прутом.
- О-о, нет, это же безумно больно! Твой Люпин прижёг мне проклятием грудь наискось, и эта обгорелая полоса плоти доставляла мне больше всего боли. Спасибо, что ты с неё начал.
А без этого прижигания обойтись никак нельзя?
- Ну, тут уж на выбор - либо черномагическое прижигание, либо - ходить под себя после этой чёртовой диссольвации.
Я, разумеется, выбираю первое. Обезболивающего зелья у меня здесь, в Лондоне, да и в Школе, в лаборатории, множество.
- Но ведь и мне мадам Помфри давала много Обезболевающего - меньше, чем здесь, конечно, зато я не чувствовал себя в Хоге тряпичной куклой.А на меня до сих пор волнами накатывает это ощущение здесь.
- Скоро тебя выпишут? - я перевожу разговор на другое, менее болезненное.
- Обещали сразу принести, когда будут готовы, пергаменты и одежду, но вот что-то не несут. Придётся пойти немного потрясти из них пыль.
