Гарри закрыл глаза, невольно представляя, что это Драко, и стал отвечать на поцелуи. Альфред словно не мог оторваться от его губ, пока наконец Гарри не стал задыхаться.
- Прости… прости, - зашептал Эними, пытаясь перевести дыхание, - я с ума схожу уже неделю… Если бы ты знал, чего мне это стоит - видеть тебя каждый день и… я не мог позволить себе… прости… - он гладил виски мальчика, щеки, подбородок, губы, потом снова и снова целовал, как будто боялся, что любимый неожиданно оттолкнет его.
- Я знаю, ты еще не любишь меня, - продолжал Альфред, - но я сделаю все, чтобы полюбил. Мальчик мой… Как же я так влюбился?..
Гарри грустно улыбнулся.
- Часто это происходит против нашей воли.
Подняв руку, мальчик провел ладонью по скулам мужчины, заправил ему за ухо гладкую длинную прядь темно-каштановых волос и проговорил:
- Не останавливайся. Я хочу полюбить тебя.
- Ты - моя мечта, Гарри, - прошептал Эними. - Я всегда, всегда знал, что встречу тебя!..
Сильные руки пробрались под спину Гарри, приподняли его так, что голова мальчика запрокинулась назад; нежные нетерпеливые губы оказались на шее гриффиндорца, потом быстрыми, легкими поцелуями пробежали по ключицам, язык скользнул в ямочку между ними, и Гарри резко выдохнул. Альфред на мгновение отстранился от него, а затем стал целовать плечи, грудь, живот… От его жарких ласк у мальчика слегка кружилась голова, и он уже плохо понимал, что происходит. Наверное, Альфред был прекрасным любовником, но Гарри почему-то хотелось, чтоб это все быстрее закончилось. У Эними тоже, видимо, не хватало терпения - его сводил с ума буквально каждый вздох любимого. Гарри закричал, когда Альфред овладел им, но под горячими губами этот крик перешел в стон…
Любовник был очень нежным, каждое его движение - осторожным, чтобы не сделать больно. Но боль затопила Гарри в своей пучине: не физическая - у него разрывалась душа. Потому что, стоило лишь на миг закрыть глаза, как в голове возникала ужасающе четкая картинка: склонившийся над ним сероглазый блондин с расстрепаными волосами и закушенной губой; а в ушах звучали эти же слова, только повторял их другой голос: «Гарри… Я люблю тебя!..»
Второе мгновение. Потерянный Рай (4)
Медленно, день за днем, прошла еще неделя. Альфред был замечательным другом и удивительно чутким любовником, но Гарри все чаще ловил себя на мыслях о Драко.
«Да зачем он тебе нужен? Ты же поклялся себе, что никогда больше и не подойдешь к нему!»
«Я сойду с ума, если не увижу его!»
«Рядом с тобой любящий человек, готовый отдать все ради твоего счастья».
«Я буду с ним. Мне только нужно увидеть Драко».
Увидеть Драко. Эта мысль постепенно превратилась в навязчивую идею, и Гарри выжидал время, когда ее можно будет воплотить в жизнь.
И наконец такой день настал. Утром Альфред сказал, что вернется поздно и, поцеловав на прощанье любимого, ушел.
Гарри внутренне порадовался, что Эними настолько доверяет ему, что не закрывает дверь снаружи с помощью особого пароля, а только, чтобы никто не вошел, запечатывает заклинанием, которое Гарри без труда мог снять. В глубине души шевельнулась гриффиндорская совесть: ведь он обманывал своего друга, но желание видеть Драко перевесило.
И вот, только чуть-чуть не попавшись на глаза троим однокурсникам и профессору Флитвику, в последний момент успев ускользнуть и трижды пожалев, что у него нет с собой мантии-невидимки, Гарри стоял за колонной и смотрел на толпу учеников, направлявшихся на урок.
В самом конце, словно для того, чтоб им не мешали остальные, шли, смеясь и обнимаясь, та самая Камелия и Драко, а кто-то из пуффендуйцев во всеуслышание называл их «главной парочкой Хогвартса»…
Пришедший вечером Эними застал своего любимого сидящим на окне с засохшими на щеках дорожками слез, но не стал приставать с расспросами, а только сказал:
- Не знаю, порадует ли тебя это или нет, но Дамблдор решил, что опасность миновала, и с завтрашнего дня ты можешь идти на занятия.
Гарри спрыгнул с подоконника и, ничего не ответив, обнял Альфреда, спрятав лицо у него на груди, точно так же, как это сделал Драко в их последнее утро вдвоем.
* * *
Драко не мог заснуть всю ночь, словно в каком-то предчувствии. Перед утром ему наконец удалось задремать, но через два часа он вскочил на постели от страшного видения, на этот раз пришедшего во сне. Он снова видел Гарри в крови на полу, но теперь рассмотрел стоявшего над ним волшебника. Это был не Волдеморт, а профессор Эними.
Утром, едва Малфой вошел в Большой Зал, его чуть не сбила с ног сияющая улыбкой Гермиона.
- Гарри вернулся!
Драко вскинул голову: напротив, у другого конца длинного стола, стоял Поттер и смотрел на него. Но, как только их взгляды встретились, зеленые глаза переметнулись в другую сторону.
Драко еле смог сдержаться, чтобы не закричать от счастья на весь Зал. Стараясь сохранять спокойствие, он пошел к Гарри, а подходя ближе, все больше ускорял шаг. Подошел, стал напротив и… не смог сказать ничего, кроме:
- Поттер, ну у тебя совесть есть?! Где можно столько пропадать?
Гарри повернулся к нему, будто только увидел. Губы у него задрожали, словно он сейчас расплачется, но вместо этого Поттер твердо сказал:
- Не тебе рассуждать о совести. Шел бы ты отсюда!
Слова, как клинок, разрезали тишину, и она рваными клочьями повисла над ними.
Драко стоял как вкопанный, и не мог сказать ни слова, потому что в Большом Зале стало резко не хватать воздуха. Наконец он смог вдохнуть, и произнес:
- Что… что случилось, Гарри?
- Ты еще у меня спрашиваешь, что случилось? - закричал Гарри, и вдруг глубоко вздохнул, его лицо превратилось в каменную маску, и он совершенно нейтральным голосом поговорил:
- Уходи. И больше никогда не подходи ко мне.
Слова били не хуже пощечин. Но Драко не мог уйти, не объяснившись. Ведь этот человек перед ним - не ненавистный когда-то Поттер, а его любимый Гарри, который никогда не причинял боль даже словами.
- Гарри… Я хочу поговорить… Что произошло?
- Абсолютно ничего, - ровным голосом ответил Гарри, смотревший каким-то стеклянным взглядом куда-то мимо Драко. - Малфой, уходи, и забудь все, что было… представь, что это просто приснилось тебе. Забудь навсегда.
- Нет… Подожди, Гарри… Объясни, почему, - Драко очень боялся произнести это, и все же тихо, едва слышно произнес:
- Ты… больше не любишь меня?
Гарри подошел к нему вплотную, словно в последний раз вглядываясь в его черты, и вдруг отрывисто сказал, выделяя каждое слово:
- Я. Не. Люблю. Тебя. Я. Тебя. Ненавижу, - и, развернувшись, пошел прочь из Большого Зала, оставив Драко в осколках его разрушенного мира.
* * *
«Как? - спрашивал себя Драко, наверное, в сотый раз. - За что он так со мной? В чем я виноват, что сделал не так?». Сердце будто сжали, и не отпускают...
Никто не мог дать ответы на эти вопросы: Гермиона пожимала плечами и говорила, что пыталась образумить Гарри, но это бесполезно, Рон странно посматривал на слизеринца и шарахался в сторону, а сам Поттер делал вид, что Малфоя не существует.
Драко не раз перехватывал его в коридорах, пытаясь понять, как Гарри мог за такое короткое время разлюбить его, но гриффиндорец молчал и в упор не замечал его. Наконец в слизеринце проснулась малфоевская гордость, и он перестал бегать за Поттером, а вместо этого заперся в своей спальне, и не выходил несколько дней. К себе он подпускал только Камелию, которая по-прежнему понимала его и утешала.
Однажды девушка пришла сама не своя. Она всячески пыталась это скрыть, но Драко заметил, как она наливает кофе дрожащими руками.
- Что случилось? - взволнованно вскочил он с постели.
- Н…ничего, - Камелия отвернулась, будто боясь посмотреть ему в глаза. Малфой тут же вскочил и, схватив ее за руку, чуть не выбив чашечку обжигающего кофе, повернул девушку к себе.
- Рассказывай, что произошло. Я не хочу, чтоб еще между нами были недомолвки.
- Это все… Поттер… - прошептала она, пряча глаза.
- Что Поттер? - воскликнул Драко. - Он обидел тебя? Что ты молчишь?
- Нет-нет, - сказала девушка, просто я его видела с… Не нужно было тебе этого рассказывать…
- С кем ты его видела? - вскричал Драко так, что Камелия даже вздрогнула.
- Только что… с профессором Эними… они целовались за колонной в коридоре недалеко от нас… - пролепетала девушка.
Драко даже немного резко оттолкнул ее и бросился к двери. Конечно, маловероятно, что они все еще там, но он должен был убедиться или увидеть их собственными глазами.
Как сумасшедший, бежал он по коридорам, и чуть не выдал себя, наткнувшись на них. Точно так, как ему снилось, профессор прижал Гарри к стене и целовал, а гриффиндорец отвечал на поцелуи, как думалось Драко, так же страстно. Малфою показалось, что на лице мальчика застыло блаженство, и именно поэтому закрыты его глаза.
Потом до слуха Драко донесся шепот: «Я люблю тебя…». Как смел Эними говорить это его любимому? Как он смел целовать эти губы, как смел гладить эти волосы? В голову слизеринца ударила горячая волна и он выхватил волшебную палочку, направил на профессора и, наверное, выкрикнул бы непростительное заклинание, если бы кто-то не схватил его за плечи и сильно не дернул назад.
