На этот раз Гарри решил не смотреть на хореографа. Он повторил все то же антре, волну, переходную связку к вращениям и, благоразумно выбрав в качестве зрительной цели собственное отражение в зеркале, успешно прокрутил заветные шесть оборотов, не потеряв равновесия. Наконец он остановился, сдерживая волнение в груди, и выжидающе посмотрел на мистера Снейпа, тайно лелея надежду на одобрение.
— Вы сбились с оси, Поттер, — расхолаживающим тоном сказал тот. — И нечего пригибаться к полу. Колени максимально выпрямлены, спина натянута, как струна, — он подошел к Гарри и остановился, неотрывно глядя ему в глаза: — В целом хорошо, но не блестяще. Фуэте — камень преткновения для многих, Поттер, и если вы не будете закреплять ваши достижения многочасовыми ежедневными тренировками, вы ничего не добьетесь. В ваших движениях есть душа, и это мне нравится в вас, — он вдруг протянул руку и убрал прядь волос со взмокшего лба Гарри. — Это то, чему нельзя научить, — тихо добавил он.
— Я буду очень… стараться, — Гарри так взволновало прикосновение пальцев хореографа, что он едва дышал.
— Каждое движение имеет образно-смысловое содержание, — взгляд мистера Снейпа вновь обжег губы Гарри, и юноша машинально облизнулся. Зрачки хореографа внезапно расширились, слегка вздрогнули тонко вырезанные ноздри. Он с минуту помолчал и затем продолжил: — Когда вы выполняете фуэте, вы должны перевоплотиться в цветок. Ваша нога — это нежный лепесток, скручивается и раскручивается от легкого ветерка, — прошептал он низким мягким голосом, от которого у Гарри по телу побежали мурашки. В очередной раз он подумал, что прогадал с размером лосин — они явно были тесноваты в бедрах.
— Но при этом оборот должен быть энергетически насыщенным, а не робким и вялым, как вы мне сейчас показали, Поттер, — внезапно мистер Снейп развернулся и сделал шесть вращений с такой легкостью и одновременно скрытой силой, будто внутри его тела развернулась сжатая пружина.
— Вам не хватает смелости, Поттер, — Гарри почудилась в тоне хореографа легкая насмешка. — Будьте более дерзким. И у вас всё получится, — с кривой улыбкой добавил он.
— Я постараюсь, — Гарри проглотил комок в горле.
— Тогда вы свободны… на сегодня, — мистер Снейп закинул руки за голову и одним движением снял резинку, стягивающую волосы. Они рассыпались по его плечам густыми черными прядями.
— Драко… Мистер Малфой просил меня вам кое-что передать, — вспомнил вдруг Гарри.
Лицо мистера Снейпа мгновенно приняло настороженное и непроницаемое выражение.
— И что же? — делано равнодушным голосом спросил он.
— Четыре слова. «Или всё, или — ничего», — сказал Гарри, пытаясь найти разгадку в глубине глаз хореографа.
Мистер Снейп набрал воздуха в грудь, будто собираясь что-то сказать, но передумал и выдохнул. На лице его отразилась досада.
— Если вы взялись быть посредником, Поттер, — подчеркивая каждое слово, сказал он, — тогда передайте мистеру Малфою, что вилкой Мортона неудобно есть сладкие блюда.
Гарри озадаченно заморгал ресницами.
— Мистер Снейп, — робко сказал он. — А вы… сыграете мне что-нибудь? Вы обещали.
— В другой раз, — буркнул хореограф.
Гарри понял, что переданные им слова Драко расстроили мистера Снейпа, но тот пытается не подавать виду.
— Идите домой… Гарри, — негромко сказал он.
Сердце юноши подпрыгнуло от неожиданности.
— До свиданья, — почти шепотом сказал он и пошел к двери. На пороге он обернулся и еще раз посмотрел в глаза цвета горького шоколада.
— До завтра, — услышал он.
*****
Размышляя о загадочной вилке, которой нельзя есть сладости, Гарри подошел к комнате Драко и вдруг замер. Дверь была приоткрыта, в замке торчал ключ.
— Драко, ты оставил ключ… — он не договорил. Комната Драко была совершенно пуста. Книги, одежда, обувь, — все исчезло. Ветер лениво колыхал занавеску на распахнутом окне.
На полу лежали клочки разорванной фотографии. Гарри наклонился и собрал обрывки в ладонь. Ему показалось, что внутри него тоже что-то раскалывается на маленькие острые кусочки. Он тяжело вздохнул, тихо закрыл дверь и вышел, до боли сжимая в ладони холодный маленький ключ.
*****
Волшебные огни ночного Лондона скользили по черному зеркалу Темзы. Фантастическое четырехсотфутовое колесо обозрения «Лондонский глаз» светилось синими лучами, окуная в воду ультрамариновое кольцо своего отражения. Мелкие волны реки ласкали белые борта теплохода «Симфония», пришвартованного у Вестминстерского причала.
Капитан теплохода в черном кителе и белой фуражке с золотым гербом «Лондонского пароходства» вдохнул полной грудью свежий ветер и уверенными шагами прошел в рубку. Звон колокола возвестил об отплытии. С причала доносились тягучие звуки провожающего духового оркестра.
— Все наверх! Отдать швартовы, — передал он в машинное отделение и на руль. — Носовой подобрать… Убрать трап… Машине приготовиться. Самый малый вперед. Отходим от причала, — командовал он, глядя на сияющие блики огней, дрожащие на потревоженной двигателем речной глади. — Лево руля. Приводи на курс.
Некоторое время в рубке звучал его спокойный голос, отдающий приказы экипажу. Задав обороты двигателя и курс судна, он проводил взглядом удаляющиеся огни Дома Парламента и взял в руки микрофон для связи с пассажирами:
— Добрый вечер, дамы и господа. Вас приветствует капитан теплохода «Симфония» Аберфорт Дамблдор. Я желаю всем приятного времяпрепровождения на борту нашего теплохода и незабываемого круиза по ночной Темзе. Спасибо за внимание, — добавил он, удовлетворенно поглаживая аккуратно подстриженные седые бакенбарды.
Теплоход лениво скользил по темной блестящей воде, оставляя за кормой легкую сверкающую пену.
*****
Глава 13. Уксус Люциуса Малфоя. Ограбление века
— Что-нибудь еще, господа? — вышколенный официант склонился в вежливом поклоне, изображая ожидание.
— Пока нет, спасибо, — бросил через плечо Люциус Малфой. Он вперил холодный уничтожающий взгляд в мистера Снейпа, расположившегося напротив.
— Почему же, давай скрасим беседу бутылкой Брунелло ди Монтальчино, — вставил хореограф, игнорируя вспышку гнева в глазах своего визави.
— С превеликим удовольствием, — подобострастно кивнул официант и умчался.
— Ты пришел сюда праздновать? — прошипел Малфой-старший. — Я хотел назначить тебе встречу где-нибудь на пустыре, набить морду и оставить подыхать на свалке!
Мистер Снейп насмешливо приподнял бровь.
— Ты огрубел, Люц, — протянул он. — Стал кровожаден.
— Речь о моем сыне, если ты вдруг забыл, — процедил Люциус и замолчал, глядя как ловкие уверенные руки официанта откупоривают бутылку и наливают в бокал мистера Снейпа красное тягучее вино.
— Оставьте, — хореограф махнул рукой то ли на бутылку, то ли на официанта. Снейп придвинулся ближе к Малфою и вперил в него гипнотизирующий взгляд:
— Я не хотел обидеть Драко, поверь мне, Люц. Мне кажется, он просто искал причину, чтобы уйти. Я ему прискучил, — он втянул носом аромат винного букета, отпил маленький глоток и довольно вздохнул.
— Он ничего не рассказывает, Северус. Если бы ты ему просто надоел, он вел бы себя иначе, — с горечью сказал Малфой.
— Он просто ушел, мы даже не поговорили, — нахмурился мистер Снейп. — Поэтому мне нечего тебе сказать.
— Так уж и нечего? — сощурил глаза Люциус. — Ты полагаешь, если однажды помог мальчику, это дает тебе право играть его чувствами? Вытирать об него ноги? — зло прибавил он.
— Не говори ерунды, — поморщился хореограф. — Инициатива разрыва исходила не от меня.
— Ты тут совершенно не при чем, Сев, — ядовито сказал блондин. — Ты снял мальчишку с иглы, и теперь думаешь, что он обязан тебе по гроб жизни, и будет вечно терпеть твое паскудство?
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — холодно сказал Снейп.
— Не понимаешь? Ну что ж, — Люциус отодвинул нетронутое блюдо с бургундскими трюфелями. — Я никогда не одобрял ваш союз, и был прав. Понимаю, в моем сыне сейчас говорит гордость. Ты не достоин Драко, и я рад, что мы от тебя избавились, — с презрением выплюнул он.
— Не драматизируй, Люц, — сверкнул глазами хореограф. — Мальчик устроил мне сцену ревности, причем безо всяких на то оснований, от скуки.
— Нет дыма без огня, — заметил Малфой. — Мне не нужны твои оправдания, Северус. Забудь о Драко, — Люциус встал и швырнул на стол деньги. — Он возвращается в мою группу. На фестивале тебе ничего не светит, Сев.
— Погоди уходить. Ты не дал мне ничего объяснить. Я прошу тебя, сядь, успокойся, я понимаю, в тебе говорит обида за сына. Кстати, вино отличное, ты напрасно отказался, — добавил он.
— Да чтоб оно скисло, твое вино! — окончательно вышел из себя Малфой. — Иди ты к чертовой матери, Сев!
Он подхватил свой кейс, одарил хореографа убийственным взглядом и вылетел из зала, толкнув в грудь подвернувшегося под руку метрдотеля.
