Спросить, помнит ли он про десять часов вечера, я не решаюсь.
В лабораторию заглядывает директор МакГонагалл, неодобрительно качает головой, увидев меня, копающегося в груде неописанных ещё ингредиентов, довольно холодно спрашивает у Снейпа какое-то снадобье и уходит. А, да, я же торчу в подземельях в выходной... догнать, сказать, что Снейп не виноват? Ладно, не буду... потом скажу.
К четырём успеваю едва-едва. «Дырявый котёл» сегодня полон, нахожу нужный столик по рыжей шевелюре Рона, они сидят с Мионой, касаясь друг друга плечами. Плюхаюсь напротив, говорю:
- Привет.
Они, кажется, рады, я тоже рад их видеть, даже когда Рон говорит:
- Ну как тебе там, Гарри? Сильно тебя Снейп достал?
- Скорее, я его, - улыбаюсь.
Думаю, Миона сейчас меня понимает, она умная девушка, хотя я и не ответил на её «Гарри, это что - Снейп?!!», а Рону, конечно, ничего не известно.
Так я думаю примерно до второй пинты эля, а потом Рон спрашивает вместо очередной истории из жизни авроров:
- Гарри, чего ж ты не сказал, что тебя ещё тогда повело на Снейпе? Ай! - это Гермиона его локтем в бок пнула. - Герми, больно! Я что, спросить не могу? Я себе, между прочим, всю голову сломал, а оно вон как, оказывается!
- Я, кажется, и Гермионе ничего такого не говорил, - отвечаю, глядя в упор на подругу. - Миона, кто-то ещё в курсе твоих догадок?
Гермиона слегка смущена, но только слегка.
- Я только Рону, - говорит она и укоризненно смотрит на друга. - Который, кстати, обещал тебя не трогать по этому поводу. А вообще ты мог бы и сам нам сказать, сразу.
- Точно, - кивает Рон и забрасывает в рот золотистый ломтик картофеля.
- И что бы изменилось? - спрашиваю.
- Ну-у-у, - говорит мой друг, - я б решил, что ты амортенции хлебнул. Извини, Гарри, была б это симпатичная девчонка, или пускай даже симпатичный парень, хоть мне и от такого было б не по себе... А то Снейп. Но Герми говорит, что ты вроде как сам... Зато не было б этой идиотской затянувшейся ссоры. Гарри, а может, это всё-таки амортенция?
И кажется, он надеется, что так и есть.
Но меня сейчас трудно вывести из себя, я, похоже, все эмоции трачу в подземельях, для других не остаётся.
- Нет, не амортенция. Я действительно сам, Рон. Так трудно это принять?
- Вот, - говорит Рон, - ты становишься похож на Снейпа. Я так и вижу, как он спрашивает: «Вы такой тупой, Уизли, что не можете понять элементарного?»
- Я этого не говорил.
- А интонации те же, - бормочет мой друг, разглядывая остатки эля в кружке.
- Даже и не думай, Рональд Уизли, - говорит Гермиона. - Двух вполне достаточно.
Мне тоже так кажется, я давно не пил даже эль, поэтому мне сейчас хватает самого лёгкого сорта. Ничего, до десяти должно выветриться, как и чувство, что я всё же обидел Рона.
- Как скажете, миссис Уизли, - отвечает Рон.
- Что, уже?! - поражаюсь.
- Не слушай его, он дурачится. Хотя я бы не удивилась, если бы ты и этого не заметил, - улыбается Миона. - Нет, Гарри, ещё нет.
- Пока - нет. Но она сказала мне «да», мы поженимся в октябре, - гордо сообщает Рон, обнимая Гермиону за плечи. - Вот, хотели тебе рассказать...
- Я так рад за вас, ребята, - говорю я.
Стыдно, потому что к этой радости примешивается ещё одна - мы меняем тему и говорим о чём угодно, не касаясь моей личной жизни. И Рон не настолько ужаснулся вести обо мне и Снейпе, как я предполагал. Ему сейчас не до того, у него скоро октябрь и Гермиона Уизли.
И когда нас несёт гулять в Сент-Джеймсский парк, а Гермиона, умница, активно втягивает меня в разговоры, я всё равно чувствую себя третьим на свидании. Но у меня сегодня вечером - тоже свидание? Или как?
Около девяти аппарирую в дом на площади Гриммо.
Девять ноль семь.
Девять одиннадцать.
Девять тринадцать.
Иду принимать душ, переодеваться в мягкие домашние брюки и футболку, а потом делать чай и курить, потому что пялиться на часы - это не то, что помогает времени течь быстрее.
Без четверти.
Сверху стопки книг ехидно желтеет «Юный зельевар», листаю, ага, конечно, зелье Тумана, обжигаюсь чаем, я идиот, тут же написано - хранить в керамической посуде, а я его тогда во что перелил?!
Понимание съедает минуту, медленно подняться наверх, сходить и снять запирающее заклинание с входной двери, вдруг он не через камин - ещё пять.
Без шести.
Без двух.
Десять.
Десять ноль две.
Он не сказал - в десять, Гарри, он сказал - я приду и проверю. Может, он вообще... просто так сказал. Займись чем-нибудь, вот хоть спать иди, только прекрати считать минуты. Позорище.
Дребезжит дверной колокольчик в прихожей. Не через камин. Мерлин мой, тут же темно, как...
- Люмос.
Это не я сказал, перед глазами резко вспыхивает голубой свет, подаюсь назад, цепляюсь за что-то ногой, падаю, падаю...
- Поттер, - говорит Снейп, помогая мне устоять на ногах, - непонятно, как вам вообще удалось выжить. И что это за беспечность - держать входную дверь отпертой и без защиты?..
Он ворчит, а мне сейчас очень удобно обхватить руками, прислониться щекой к чёрной ткани, под которой выстукивает его сердце. Слушаю, не вникая в смысл, и не сразу осознаю, что остался только этот ритм, что он чаще, чем вначале, что Снейп молчит, давно или умолк только что, не знаю.
Стоять так - ему неудобно, наверное, поэтому я спрашиваю, не поднимая головы:
- Хотите чаю?
- Пфффф, - говорит Снейп мне в макушку и проводит пальцами по спине, тонкая футболка крадёт долю ощущений, но мне хватает. - Можно и чаю. Если вам действительно кажется, что мы с вами сейчас станем его пить.
Тихо смеюсь ему в мантию.
- Тогда, Поттер, давайте для разнообразия начнём сегодня вечер не с кухни. Или это у вас фетиш такой?
- Нет, сэр, можете выбрать любую комнату на любом этаже, включая чердак, кладовую, все коридоры и лестницы.
- Поттер, - усмехается он, - вы шутите. Значит, всё лучше, чем я думал.
Да, всё лучше, Северус. Хотя я и не шучу.
Сегодня всё по-другому.
Сегодня всё не случайно, сегодня я знаю, что он этого тоже хочет, и не потому, что я его спровоцировал или застал врасплох. Он пришёл, как обещал. Ко мне.
Обходится без выбора, Снейпа вполне устраивает та же спальня. Его мантия осталась внизу, рубашка белеет в полутьме лестницы за моей спиной, и мне немного неловко от того, что и он, и я знаем, зачем подымаемся.
Закрывается дверь, вспыхивает камин и на неловкость не остаётся времени и мыслей - Снейп не даёт обернуться, стягивает с меня и отбрасывает футболку, кожа мгновенно покрывается мурашками, я не вижу, что он собирается сделать, и охаю, когда его язык касается шеи. Он возбуждает меня моментально, почти не прикасаясь, Мерлин мой, я же так не выдержу, надо подумать о чём-то другом, но он уже толкает меня на постель, раздевает полностью, раздевается сам, обнимает - и думать о чём-то другом не выходит совсем.
Жёстко прихватывает губами ключицы, соски, кожу на груди, неторопливые поцелуи-укусы спускаются вниз, вниз, вниз. Я смотрю, не в силах оторвать взгляд и унять всхлипы, что ты делаешь, Сев... о... о!.. его волосы рассыпались, закрывают, но я бы и так уже ничего не видел, это влажно и горячо, и заставляет вскидывать бёдра... Северус, Северус, Северус. Сееееевееееер...
А когда открываю глаза - он смотрит на меня, наверное, всё время смотрел, как я кричу в потолок его имя.
Шепчу:
- Северус...
Он возвращается к моим губам тем же путём, он знает все места, откуда можно извлечь мой стон. Но я о нём знаю так мало, а сегодня всё по-другому, и я хочу узнать. Если прижать его плечи к кровати, провести губами по шее, так, как делал он, слегка всосать кожу над ключицей - пробьёт его, как пробивает меня, дрожью? И если я сам поцелую, а не просто отвечу на поцелуй?
Он, кажется, удивляется, но даёт проверить, и я завожусь снова только от того, что могу это делать. Тёплые руки легко бродят по моему телу, пока я исследую его - а когда, оставляя на бледной коже влажные следы, добираюсь языком до его члена, он чуть подаётся навстречу, это значит, можно, да, Северус? Вбираю в рот, глубоко, как могу, это странно, непривычно ощущать, но я слышу шипящий выдох, пьянею от того, как напрягается, подталкивает, задаёт ритм его рука на моём затылке, а пальцы другой - сгребают под собой простыню.
У этого человека нечеловеческая выдержка, если ему хоть вполовину так, как было мне. Он говорит сипло:
- Хэрри, хватит... если хочешь ещё чего-то...
Я только хочу, чтобы ему нравилось, я приподымаюсь и отвечаю:
- Как хочешь ты.
И оказываюсь распростёртым навзничь.
Он говорит:
- Унгерефактум, - и его пальцы обволакивает светло-розовая маслянистая дымка, а на мой удивлённый смешок, потому что тогда я такого не заметил, я сегодня вообще замечаю больше, отвечает: - Ничего смешного. Я всегда считал, что любриканты из флаконов и тюбиков - для магглов...
Я не знаю, как и что там из флаконов, а в спальне пахнет мускусом и совсем чуть-чуть - вишней, и мне не смешно, мне немного больно, очень жарко, очень остро и сладко, когда я нанизываюсь на эти пальцы, и наконец прошу - пожалуйста, пожалуйста...
