— Ваше здоровье… Перейдем теперь к Дамблдору. Итак, что мы имеем, леди и джентльмены?
Предки слушали внимательно, но кое-кто позевывал.
— Кому неинтересно, могут покинуть наше маленькое собрание… Так вот, дано: школа, в которой уровень безопасности настолько низок, что дикие горные тролли могут проникнуть туда в любой момент. По данному факту не проводилось служебного расследования — хотя это как раз неизвестно. Из того, что Гарри его не видел, не следует, что его не было.
Отец смотрел на меня выжидающе.
— Что это напоминает? — спросил я его. — Разумеется! Демонстративное послание: дескать, никакого порядка в школе нет, безалаберность в высшей степени, заходи, кто хочешь, бери, что хочешь. Но на кого же рассчитано это послание?
Папа всем своим видом продемонстрировал недоумение.
Вот не тебе бы прикидываться, старый лис!
Зря я об этом подумал, потому что в моем воображении он тут же превратился в большого серебристого лиса — когда-то в юности у меня был такой патронус. Лис покрутился, потом сел на надгробии, поставив передние лапы вместе и аккуратно уложив рядом пышный хвост.
— Примите, пожалуйста, человеческий облик, — попросил я. — Мне трудно так с вами разговаривать.
Лис только ухмыльнулся — мол, тебе не все равно?
— Как знаете, — ответил я, пожав плечами. — Тогда продолжим. Итак, на кого поставлена ловушка? Первое, что приходит в голову, — на наблюдателя от Службы разведки. Предположим, это Квиррелл. Не знаю, как Дамблдор принял его на работу, но вряд ли он добровольно пустил бы шпиона в свою вотчину. Впрочем, сейчас он наверняка уже догадался, с кем имеет дело…
У меня за спиной послышались шорохи, приглушенные звуки голосов и, кажется, даже музыка. Я открыл глаза и огляделся. Предки тут же умолкли. Все чисто и тихо.
— Попрошу не шуметь, мы обсуждаем серьезные вещи! — прикрикнул я, закрывая глаза. — Итак, возможно, спектакль устраивался ради Гарри…
Лис одобрительно постучал хвостом по каменной плите.
— Дамблдор проверяет Гарри? — спросил я. — Выясняет, как он себя поведет и на что способен?
Лис кивнул, потом закрутился на месте, дернул хвостом и умоляюще посмотрел на меня.
— Есть что-то еще? — спросил я. — Что-то, чего я не знаю?
Теперь уже все скульптуры, казалось, насторожились. Я спиной чувствовал их каменные взгляды, но никак не мог сообразить, чего от меня хотят, а лис отчаялся объяснить, что имеет в виду. Он грустно опустил голову и спрятал нос под сложенными лапами. Я протянул руку и вообразил, будто чешу его за ухом. Даже почти чувствовал тепло и мягкость шерсти.
Потом открыл глаза.
Факел едва горел, в склепе было темно и холодно. Каменные фигуры равнодушно смотрели в пространство.
Я опять закрыл глаза, но отец — ни в человеческом, ни в лисьем облике — уже не появлялся. Под зажмуренными веками плыли цветные пятна, но представить себе его лицо я не мог, хотя еще минуту назад видел его без всякого труда.
Непонятная эйфория улетучилась, как и не бывало. Ощущение теплого, доброжелательного присутствия десятков людей — тоже. Я был один среди надгробий, мне было холодно, от выпитого мутило, и еще зверски хотелось отлить.
Я забрал пустую фляжку, пробормотал «До свидания», затушил факел и вышел наружу.
***
До дома я добрался с трудом. Какие-то негодяи посадили по дороге деревья, которые так и норовили наброситься на меня в самый неожиданный момент.
М-да, как же меня, однако, понесло… Интересно, разговор вправду был, или мне померещилось? А вот говорила преподавательница прорицаний в Хогвартсе, что из меня может выйти неплохой медиум. Нет уж, спасибо, так и спиться недолго…
Дома было все так же тихо, но из гостиной доносились приглушенные голоса.
— Ты видел? Нет, ты видел?! Там горел свет! Была вечеринка призраков, просто мы не дождались… Вот обидно, правда?
— Ничего, я все равно напишу Драко, что мы туда ходили. Пускай обзавидуется!
Я откашлялся. В гостиной замолчали.
— Идите-ка спать, молодые люди, — распорядился я, стараясь говорить по возможности трезвым голосом.
Мимо прошмыгнули две тени и убежали вверх по лестнице.
Я подумал, что тоже, пожалуй, пойду спать. А завтра что-нибудь прояснится.
______________
* Ланнанши (lhiannan-shee)— нечисть, которая является жертвам в образе прекрасной женщины. Ирландская ланнанши (leanan-sidhe) завлекает еще пением и игрой на арфе. Считается, что она приносит вдохновение поэтам и менестрелям. Но чаще всего те, кто приближается к ланнанши, погибают, потому что ланнанши высасывают из них кровь до последней капли. Домом ланнанши служат реки, колодцы и источники.
Примечание. Долина Лонгдендейл в Дербишире существует в реальности и действительно славится бродячими огоньками. История об оборотне, которую рассказывает Эйвери, написана на основании местных легенд.
Глава 9
— Я взрослая, Питер. Я уже давным-давно выросла.
— Но ты обещала не вырастать!
— Я не смогла.
На следующий день я проспал до полудня, зато Красотка для разнообразия вскочила ни свет ни заря. Когда я с трудом разлепил глаза, то обнаружил, что она с довольным видом сидит на краю кровати.
Как выяснилось, Белла пришла поделиться новостями: с утра она устроила для Гарри первую в жизни тренировку по боевым заклятьям. «А то Wingardium Leviosa против тролля — это, конечно, здорово, но еще раз такой трюк может не пройти…». По ее словам, Гарри проникся величием момента. Наконец-то его посчитали достаточно взрослым, чтобы допустить в святая святых, то бишь в зал для спаррингов.
— Я сказала, что начнем с экспеллиармуса, — возбужденно рассказывала Белла, вынимая из волос шпильки. — А Гарри расстроился: «Я, — говорит, — думал, что мы будем учиться настоящей боевой магии». «Это она и есть, — отвечаю. — Что бы ни случилось, экспеллиармус применяется первым делом. Сначала обезоружь противника, а потом разбирайся, кто это был и чего хотел!».
Она собрала шпильки в горсть и принялась ловко швырять их по одной на туалетный столик. Длинная коса, уложенная короной вокруг головы, размоталась и змеей упала на спину.
— Много вы успели? — спросил я, зевая.
— Почти ничего, только движения отрабатывали, — ответила Белла, расплетая косу. — В Хогвартсе-то им руку не ставят — черт знает, чему их там вообще учат! Вот Гарри и норовит все делать поворотом запястья, чтобы быстрее. Я ему показываю: от плеча, от плеча, — а он еще спорит. «Мама, мне так неудобно!». Конечно, говорю, неудобно с непривычки, но потом сам убедишься, что так лучше! А будешь крутить кистью без толку — не сумеешь правильно задать траекторию…
Она призвала с туалетного столика щетку для волос.
— Знаешь, спрашиваю, как нас в свое время гонял Долохов? Мы одни и те же простейшие упражнения повторяли сотни раз! А ведь тоже возмущались: мы не первокурсники какие-нибудь, чтобы долбить азы! Ничего, потом спасибо сказали…
— Скоро вы перейдете к самому заклятию? — прервал я этот пылкий монолог.
— Через пару дней, наверное. Кстати, я же совсем забыла, как оно произносится! Привыкла без слов…
Бросив щетку, Красотка вскочила, схватила палочку и прицелилась в стену.
— EX-pelliarmus! Ex-PE-lliarmus!
С кончика палочки срывались алые искры и тут же гасли.
— Да что такое?! Попробую невербальное…
Мелькнул алый луч, и с грохотом отлетел кусок стены. Обои повисли клоками, а нарисованные на них птицы в ужасе разлетелись от образовавшейся дыры.
— А вот так все получается, — обиженно заявила Белла. — Руди, где в этом слове подъем тона?!
— Чтоб я помнил… На предпоследнем слоге, кажется.
— ExpelliAR-mus!
На обоях рядом с дырой появилась царапина, но тем дело и кончилось.
— Позорище! — Белла с досады топнула ногой. — Надо найти учебник по элементарным чарам, а то хороша я буду…
Я хотел сказать, чтобы сначала навела порядок, но Белла уже выбежала из спальни. Пришлось самому вылезать из постели и брать палочку, чтобы вернуть обоям прежний вид.
В столовой наши сонные гости уже собрались на поздний завтрак, а может, ранний обед. Потом семейство Эйвери отбыло через камин, а я засел за почту Джека Робинсона. Моему альтер эго поклонники прислали целый мешок рождественских открыток, а оппоненты — мешок злобных писем. На открытки Джек отвечал быстро и механически, а вот с письмами, которые он оставил на сладкое, было хуже. Облизываясь и жмурясь от удовольствия, он диктовал издевательские реплики, записывать которые приходилось мне, так что я проработал, как каторжный, до самого вечера. Отвлекся только однажды, чтобы глянуть, как дела у Красотки.
Беллу я нашел в зале для спаррингов. Расхаживая по нему с учебником в левой руке и палочкой в правой, она бормотала себе под нос: «ExpelliAR-mus… ExpelliAR-mus…». Ямы на стенах и усыпанный штукатуркой пол свидетельствовали, что дело продвигается. Заметив меня, Красотка разозлилась:
