Митос был доволен беседой. Ему удалось подобрать ключи к прошлому молодого Бессмертного в его снах. Осталось выяснить еще кое-что.
— Расскажите об этих приступах мигрени.
— Ну… болеть начинает не только голова, но и все тело. Но быстро проходит. Раньше такого не было.
— Никогда? Может вы забыли?
— Нет, — покачал головой Ричи, — точно не было. Только недавно началось. За пару дней до того, как появились вы. И чаще всего ночью.
Тревога, пробежавшая по лицу Митоса, не укрылась от Ричи.
— Почему вы спросили? Что это означает?
— Не волнуйтесь, — попытался успокоить его Митос, — это одна… хмм… наследственная генетическая проблемка.
Едва сев в машину, он выхватил телефон:
— Плохие новости, Джо. Кто-то обнаружил Ричи до нас!
* * *
Джо разглядывал территорию клиники в бинокль, что в ясную лунную ночь неплохо удавалось, несмотря на приличное расстояние. И отмахивался от Митоса, который то и дело норовил перехватить прибор.
— Какого…?!
— Я — Бессмертный, — аргументировал Митос, хватая в очередной раз бинокль. Но не успел даже поднести его к глазам.
— А я — Наблюдатель! Я наблюдаю… Ах ты, черт! — Джо напрягся. — Там правда кто-то бродит. У них что, датчиков движения нет?
— И кто же? Ты ведь, разумеется, его узнал, — с вызовом спросил Митос.
— Думаю, да, — Джо передал Митосу бинокль, — трудно определить, но похож на Фараи Сабета. Это довольно молодой Бессмертный из Зимбабве, «зарабатывает очки» на еще более молодых и неопытных противниках — классический охотник. Несколько недель назад объявился во Франции. Но нужно еще разок прочесать базу данных…
— Поздно, Джо, — произнес Митос, не отрываясь от бинокля. — Фараи, или как его там, уже расправляется с остатками сигнализации. И мне приходит на ум только одна причина, на кой черт ему это нужно.
* * *
— Не вмешивайся! — закричал Фараи. — Поединок уже начался!
Митос продолжал спокойно приближаться с обнаженным мечом, будто не слыша.
Как Джо и предполагал, Фараи удалось вывести Ричи за ворота. Как только их перестало быть видно с территории клиники, он тут же выхватил меч. Ошарашенный и безоружный Ричи только глазами хлопал. Он не имел ни малейшего понятия, что все это означает. Легкая добыча для охотника.
Митос явился слишком поздно, чтобы предотвратить бой: вызов был уже брошен, меч обнажен. Уговорить Фараи вряд ли бы удалось, а нарушение Правил, он знал, могло иметь скверные последствия. Оставалось надеяться, что мозг Бессмертных работает как у обычных людей: заученные движения и способности не исчезают бесследно, даже при потере памяти, будь то бой на мечах или езда на велосипеде. Нужно только заставить Ричи принять это как данность, взять в руки меч и драться.
Митос скорчил гримасу и свысока произнес:
— Поединок? Это не поединок, а казнь, — и протянул Ричи свой меч.
— Нет-нет! — запротестовал тот, отшатнувшись, — послушайте, ребята, делайте что угодно, но без меня…
— Вот что, парень! — прошипел Митос, грубо рванув Райана за шиворот, — этот тип, напротив, собирается оттяпать тебе башку. Ты можешь или позволить себя прикончить, или взять меч и защищаться!
— Но я же не умею обращаться с этой штукой! — Ричи охватила паника.
Митос разжал хватку и успокаивающе похлопал его по плечу.
— Ты можешь. Уж поверь мне, ты все умеешь, — произнес он уже совсем другим тоном.
Ричи сжал меч, помахал им, проверяя вес и баланс. Его не покидало смутное чувство, что он уже не раз это делал. Рукоять удобно лежала в руке, как ложка или другие повседневные вещи. Ричи принял защитную стойку: колени слегка согнуты, оружие перед собой. Из этой позиции можно сделать молниеносный выпад в любую сторону. Дыхание из панически-поверхностного стало глубоким и спокойным. Словно качающийся маятник снова нашел свой ритм.
Фараи сделал несколько пробных выпадов, прощупывая противника, и Ричи моментально повторил его движения. Сперва он думал, что нахватался этих приемов из фильмов про пиратов и мушкетеров. Но уж очень хорошо знакомым ему все это казалось.
«Инстинкт, — мысленно сказал он, — доверяй своему инстинкту».
А инстинкт велел Ричи нападать, но неуверенность сдерживала. Фараи сделал еще пару выпадов. Ричи уворачивался успешно, но довольно неумело, отклоняясь чаще всего назад, а не в сторону. Фараи усмехнулся — противник действительно не имел понятия о фехтовании.
— Поверь в себя! — донеслось откуда-то сзади, должно быть, от этого Адама Пирсона.
Рассудок противился этим словам, но их смысл уже проник в подсознание. Ричи был будто в трансе: его руки и ноги управлялись не разумом, а инстинктом.
Фараи снова атаковал, но на этот раз Ричи не стал уворачиваться. Он парировал удар, да так, что противник едва удержался на ногах. Пока Фараи не оправился от «сюрприза», Ричи атаковал серией правильных сильных ударов и заставил его уйти в оборону. Он все больше теснил противника, выявляя и используя бреши в его защите. Как и надеялся Митос, забытые навыки проявились именно тогда, когда Ричи перестал задумываться над своими действиями.
Меч Ричи кружился вокруг Фараи, как гигантский шмель, со свистом нанося удары то там, то тут. Он не давал противнику ни секунды передышки, ни шанса перестроить оборону и контратаковать. До Фараи постепенно дошло истинное положение дел. Холодную невозмутимость сменила паника, а от прежнего зазнайства не осталось и следа.
Ричи не замедлил воспользоваться смятением противника, и после пары глубоких выпадов ему удалось подобраться к нему достаточно близко. Нанеся ложный рубящий удар по голове, он заставил его парировать и при этом раскрыться. В тот же миг Ричи сменил тактику и нанес снизу режущий удар по незащищенному телу противника.
В первый момент Фараи не понял, что произошло. Он рефлекторно схватился левой рукой за живот, посмотрел вниз на рану и струящуюся из нее кровь. Меч со звоном выпал из разжавшихся пальцев правой руки, Фараи медленно осел на землю и наконец повалился ничком.
Запыхавшийся Ричи стоял над безжизненным телом, с трудом веря в то, что совершил, и потрясенный тем, как мало усилий для этого потребовалось. Он уже вышел из транса, и перед глазами замелькали картинки недавнего поединка. Впервые за проведенное в клинике время он не хотел знать, какова была его жизнь раньше, он боялся этого. Оглянувшись, он увидел позади себя Адама Пирсона и протянул ему меч, брезгливо держа оружие тремя пальцами.
— Нет, это еще не все, — холодно ответил Пирсон, — отруби ему голову!
— Что?! Да вы тут все ненормальные! — возмутился Ричи.
Одним движением Адам выхватил из кармана револьвер:
— Я сказал: отруби ему голову!
— Еще чего! Ищите других для своих извращенных игр!
— Отруби ему голову, или получишь пулю в свою!
Ричи почувствовал у виска холодный металл револьверного ствола и беспомощно оглянулся на стоящего в сторонке Джо. Мелькнула надежда, что тот вмешается и прекратит эту страшную игру, но он быстро понял, что с этой стороны помощи ждать нечего. Мысли вихрем закружились в голове. Страх перед нацеленым на него револьвером пересиливал страх совершить ужасное действо. Его трясло.
— Стоит ли за него умирать? — дыханием смерти коснулся щеки шепот Пирсона, и Ричи невольно вздрогнул.
«Нет, не стоит», — подумал он и поднял меч. Ствол револьвера продолжал давить на висок. Какой-то миг Ричи медлил, потом зажмурился и нанес удар.
Тишина…
Белый туман волной окутал труп и медленно пополз к Ричи. Пробежали первые, еще робкие молнии. Поначалу они быстро исчезали, но продолжали двигаться вместе с туманом. Потом молнии засверкали сильнее и чаще, загорелись окрестные кусты. Ричи упал на колени, тяжело дыша. И тут в него ударил первый разряд. Он закричал сперва от неожиданности, потом — от страха, потом — от боли, потом — от восхищения могучей энергией, вливающейся в него с каждым новым ударом. Ничего не значащие картины из чужой жизни мелькали в голове, мешаясь со знакомыми чувствами и ассоциациями, упорядочить которые ему никак не удавалось.
