— Я... я подумал, что ты просто вредная грымза. И что не хочешь, чтобы она подружилась со мной, — натянуто признался Снейп.
— А я и не хотела. И, признайся, я была права. Ваше общение, ваша, так называемая дружба, навредили всем: и ей, и тебе, и мне... хотя, она ведь все равно попала бы в Хогвартс, рано или поздно...
Они помолчали, думая каждый о своем.
— Тебе-то как она навредила? Ладно, я согласен, что я пострадал, что Лили, покинув магловский мир, умерла молодой, но ты-то... Ты же была счастлива со своей семьей.
Петунья откинулась на спинку шезлонга и грустно засмеялась.
— Знаешь, Снейп, а я не сержусь на тебя. Ведь если бы не ты, не было бы у меня сейчас этого чуда — моего любимого внука! И Дадли бы не было, а был кто-то иной, незнакомый ребенок, сын... Но я рада, что именно они у меня есть, ведь неизвестно, какими бы были дети от другого мужчины.
Было время, когда я ненавидела тебя смертельно, за то, что ты разрушил мою жизнь...
— Я? — опять изумленно воскликнул Северус. — При чем тут я и твоя семья? Я близко к вам не подходил.
— О, ты не подходил, согласна. Но твои зелья ударили очень сильно. Признаю, ты гениальный зельевар, тут спорить трудно. Ты мастер!
— Да объясни толком — каким боком тут я и мои, как ты выражаешься, зелья? Я не помню, чтобы...
— А я помню! И прекрасно, как будто вчера все случилось! — жестко сказала Петунья.
Хорошо, я вижу, ты действительно не в курсе. Что ж, просвещу тебя о делах давно минувших лет. Видишь ли, глядя на меня, нельзя сказать, что у меня было много поклонников, но помимо Вернона существовал один человек, которого я очень сильно любила. Мой одноклассник, Кларенс Стоун — спокойный, уравновешенный, очень обаятельный и умный парень. Мы начали встречаться весной, и он часто приходил к нам домой. Лили тогда было шестнадцать и она вовсю строили ему глазки. Кларенс относился к ней как к младшей сестре и не обращал внимания на ее ужимки и флирт, что казалось странным, ведь Лили всегда была намного привлекательнее меня. Но он... почему-то любил меня, и Лили это ужасно бесило. Как же, ведь она такая яркая, умная, наделенная исключительными волшебными способностями, в школе за ней ходят толпы поклонников, у нее даже имелся собственный паладин, да-да, это был ты, Снейп, и даже самые богатые и именитые маги добиваются ее внимания, а тут какой-то простак, заучка-экономист и ботаник, обходится с ней как с маленькой девочкой и уделяет все свое внимание ее унылой кляче сестре.
Естественно, ее чувство гордости было смертельно задето и она, не думая долго, решила добиться своего. Она понимала, что по-магловски, хихиканьем и кокетством, ничего не добьется, и применила средство из магического арсенала, догадайся, какое, Снейп.
Северус сидел, как громом пораженный. Он тут же вспомнил, как Лили просила его в конце пятого курса сварить мощное Приворотное, мотивировав это тем, что хочет подшутить над надоедливым Поттером, который вовсю распускал перед ней петушиный хвост. Дескать, чтобы он, наконец, отстал от нее. И он сварил, сварил от души, самое сильное и безотказное зелье, чистейшее, без малейшей примеси, гарантировавшее выпившему муки любви до самой смерти, без вариантов, ведь он был весьма заинтересован в результате. Только вот Поттер как бегал за Эванс, так и продолжал, а потом случилась та мерзкая история, после которой они поссорились навсегда.
— Что, Снейп, вспомнил? — усмехнулась Петунья, внимательно наблюдавшая за сменой выражений на его лице. — Знаешь, ведь ты действительно талант, только твои способности всеми использовались лишь в грязных целях, не так ли? План моей сестренки удался — Кларенс полностью переключился на нее, и она торжествовала, празднуя свою победу. До моих чувств ей не было никакого дела, она считала, что и эту выходку я ей прощу, как прощала до этого все остальное. Тогда я ушла из дома. Уехала к тете, закончила школу в другом городе, и там же поступила в колледж.
— Что же стало с тем молодым человеком? — спросил Снейп, почернев лицом. Он-то знал, на что способно его Приворотное, которое не разделено ответным чувством. Спросил, хотя точно знал ответ на свой вопрос.
— С Кларенсом? Ну, он быстро надоел Лили, ведь он не был красавцем, не богач, обыкновенный среднестатистический юноша. Она всего лишь хотела доказать всем окружающим и мне в том числе, что перед ней не устоит никто, а каким путем этого добиваться — неважно. Бедняга мучился, когда она выгнала его, и через полгода покончил с собой. Ему просто некуда было деть свои чувства, эмоции и большую, навязанную псевдолюбовь. Умер банально, бросился под автобус.
— А ты? Ты, наверное, проклинала меня? — глухо спросил Снейп, уставившись на лазурную синеву моря. Он не мог смотреть в глаза Петунье.
— Так и было. Я не могла видеть Лили. Не приезжала домой ни разу. Хотя нет, вру. Я побывала у родителей еще раз, через пять лет, привозила Вернона познакомиться. Но Лили и тогда не смогла успокоиться и чуть все не испортила. Ей как раз исполнилось семнадцать, и по магическим законам она имела право колдовать вне школы.
— Только не говори, что она и Вернона приворожила, — не выдержал пораженный в самое сердце вероломством школьной подруги Снейп.
— Нет-нет, она просто устроила маленькую пакость. Ведь Лили не могла не козырнуть своей исключительностью, это было, для нее, во всяком случае, возмутительно, то, что все внимание приковано не к ней, а ко мне. Она превратила бокал Вернона в крысу, прямо у него на глазах. Представь, в каком шоке он был. Как будто ей мало было лягушачьей икры у меня в пудренице и этих гадких скользких слепых червей в моих вещах, — Петунья невесело засмеялась. — Но, к счастью для меня, Вернон не был простачком, и слышал о волшебниках. У него имелись какие-то дальние родственники по этой линии, которые так же, как и Лили, считали маглов созданиями ниже себя. Само собой, он и его родители не горели желанием общаться с высокомерными колдунами. Он просто поставил условие, что мы никогда не будем общаться с моей сестрой, и я согласилась. Согласилась с большой охотой, потому что я видеть ее не могла! Ее самодовольное лицо, ее бесстыжие зеленые глаза, которыми она смотрела на меня, в которых не было ни капли раскаяния за то, что она сделала с Кларенсом, и потом с Верноном... Она писала мне потом, как ни в чем не бывало, но я никогда не отвечала на ее письма. Как ты думаешь, Снейп, могла ли я после этого относиться к ней, к ее семье и ее ребенку как-то иначе, чем относилась всегда? К тому же, после того, как она погибла вместе с мужем, уйдя в магический мир, после того, как мне подкинули ее ребенка и прислали письмо с угрозами от вашего этого... Дамблдора. Ведь мы с мужем не дураки, а Вернон узнал, что причиной смерти Лили стал именно ее ребенок. Дамблдор просто подставил мою семью под удар. В любой момент ко мне в дом могли вломиться черные маги и уничтожить нас всех. Я все годы жила в страхе, боясь за мужа, за своего сына, да за себя, в конце концов! Я не строю из себя героиню, я обычная магла, которая всего лишь хочет покоя! И после всего, что я натерпелась, мне пришлось еще двадцать лет бояться. Ты считаешь, мне все это нужно было?
— Я... Прости меня. Я никогда не предполагал, что Лили так поступит с тобой, — глухо проговорил Снейп, внимательно изучая свои руки.
— Да ладно, сейчас-то понятно, что и тебя использовали по полной, выжав все, что могли, и отбросив за ненадобностью. Но тогда, тогда я была зла на тебя, ненавидела и мечтала, чтобы ты умер в муках, — улыбнулась Петунья. — Просто с возрастом становишься мудрее и понимаешь, что чувствуя вечную ненависть, ты не живешь, а существуешь. Я поняла это, только когда родился мой внук. В тот момент, когда я взяла его на руки, я отбросила всю прежнюю жизнь как старую газету, забыла ее, забыла все, что в ней было плохого, и теперь живу, радуясь тому, что рядом со мной мое сокровище.
— Ты по-прежнему обитаешь в Литл-Уингинге? — спросил Снейп.
— Нет, что ты. После того, как ваши орденцы увезли нас, мы так и не вернулись обратно. Дом был продан нашим поверенным, а сами мы уехали подальше от Британии. Поселились во Франции, в Марселе, там Дадли закончил школу. Он ведь прекрасный боксер, что бы там кто ни говорил. Сейчас у него собственная спортивная школа, куча учеников, прекрасная жена, все, что нужно для жизни. Мы с Верноном живем рядом и воспитываем внука. Я счастлива.
— Я очень рад за тебя, Петунья. Сможешь ли ты простить меня?
— Не переживай, Северус. Ты давно прощен. Я ведь думала, что ты мертв, слышала краем уха, что ты умер как герой, — улыбнулась миссис Дурсль.
— Я на самом деле чуть не умер. Во всяком случае, предпочитаю думать, что тот Снейп, который наделал кучу ошибок, скончался. Вместо него сейчас респектабельный, не имеющий ничего криминального за спиной сеньор Энрике Борхес, — улыбнулся Северус, у которого словно камень упал с души. — И он очень рад, что встретил тебя здесь. Ты расставила последние точки в моем прошлом, и теперь можно закрыть его навсегда. И ты совершенно права — что бы ни было, всегда надо пробовать жить дальше и получать радость от того, что все в порядке, что все, кто тебе дорог, живы и здоровы и есть смысл в твоем существовании. Ну, тогда мир? — и он протянул Петунье руку.
