- Когда вы сообщили Дамблдору? - наконец выдавливаю я.
- В тот же день. Рассказал все как было. И тогда же предложил свои услуги в качестве шпиона. Дамблдор пытался меня отговорить, считая, что для меня это слишком опасно - представляете, Поттер, он еще и за меня тогда беспокоился! - но я настаивал, и он согласился, правда, с одним условием.
- Каким?
- Он предложил мне эту работу. Сказал, что Волдеморт охотнее мне поверит, если я пообещаю когда-нибудь поднести ему Хогвартс на блюдечке, и я, как ценный слуга, буду рядом с ним в относительной безопасности. Как вы понимаете, собственная безопасность меня тогда не слишком волновала - но школе был нужен зельевар, и я принял его предложение. А затем вернулся к Волдеморту.
- То есть вы пришли к Волдеморту и просто сказали, что передумали и хотите вернуться? - уточняю я - слишком уж неправдоподобно это звучит, и Снейп слабо фыркает:
- Это было гораздо проще сделать, чем вам кажется. Тогда у него было не слишком много сторонников, а я мог принести немалую пользу - и, кроме того, чувства тех, кто ему подчиняется, его никогда не интересовали - только поступки. Он посчитал, что я ушел от него потому, что меня переманил Дамблдор - и вернулся тоже с корыстной целью, содрать с него побольше за шпионаж в Хогвартсе. Уверяю вас, это ему даже понравилось - ему нравились понятные и предсказуемые слуги.
Он умолкает и молчит так долго, что я начинаю беспокоиться - я ведь по-прежнему не вижу его лица за завесой густых прядей.
- А что было… потом? - осторожно спрашиваю я.
- Поттер, я ведь, кажется, уже ответил на ваш вопрос, как меня занесло к Пожирателям. Впрочем, если хотите… Хорошо. - Его голос звучит тускло и невыразительно, но дрожащие пальцы внезапно с силой стискивают подлокотники. - Когда я узнал о гибели ваших родителей, я принял яд. Здесь, в этих комнатах. К несчастью, Дамблдор именно в тот день решил меня навестить, хотя тогда он очень редко спускался ко мне в подземелья. Возможно, он просто что-то почувствовал. В лаборатории не было противоядия, но он где-то - позже я так и не поинтересовался, где - раздобыл безоаровый камень… в результате, я как видите, выжил, а он сказал потом… сказал… - Снейп прерывисто втягивает воздух, но все же заканчивает: - сказал, что должен был составить мне компанию, потому что не меньше моего виновен в их смерти, но не будет этого делать, и мне не советует, потому что у Поттеров остался сын, которому понадобится помощь и поддержка.
Хорошо, что его лицо все еще скрыто волосами и он не видит, как я смаргиваю слезы. Я задал ему один вопрос, а получил ответы сразу на несколько, в том числе и на тот, который занимал меня все шесть хогвартских лет - почему директор доверяет Снейпу.
Потому что нашел его здесь умирающим - а после такого других доказательств раскаяния обычно не требуется. Решил навестить его… к несчастью… почему он так сказал?
- Почему вы сказали - к несчастью? - негромко спрашиваю я, горячо надеясь, что голос звучит ровно.
- Потому что если бы я тогда умер, он, возможно, был бы сейчас жив, - отвечает он как-то бесцветно и наконец-то отбрасывает с лица волосы. Я поспешно отвожу глаза, боясь увидеть следы слез, но изможденное лицо по-прежнему напоминает маску своей застывшей безучастностью. Да… пожалуй, я предпочел бы слезы. Похоже, он опять готов посвятить вечер занятию, за которым восемнадцать лет назад застал его Дамблдор, случайно - или неслучайно - заглянувший в подземелья.
Встряхнуть бы его сейчас как следует, так, чтобы почувствовал - но после Круцио боль наверняка будет… как после Круцио. А если вот так?..
Я протягиваю правую руку и кладу ее поверх хрупкой кисти, все еще сжимающей подлокотник - но не стискиваю, как собирался, а поглаживаю, неторопливо, плавно, почти нежно, и - да! - на безучастном лице медленно проступает что-то похожее на удивление.
- Что вы такое делаете, Поттер? - негромко спрашивает он и пытается высвободить руку - но я в корне пресекаю эти вялые попытки, левой рукой осторожно придерживая локоть, а правой продолжая поглаживать горячую - кажется, жар еще усилился - кисть.
- Пытаюсь доказать вам, что вы живой, - будничным тоном сообщаю я. - Что он хотел, чтобы вы жили, раз вытащил вас с того света - и верил, что вы больше этого не сделаете… да и вообще он вам верил, а вы собираетесь наплевать на его доверие и трусливо смыться, так и не узнав правду?
- Какую правду? - да, видимо, дела совсем плохи, раз даже упоминание о трусости его не зацепило. - Вы собираетесь доказать, что это не я убил директора? Вы, бывший этому свидетелем?
- На той магловской улице у Сириуса Блэка тоже были свидетели, - говорю я спокойно. - Вам напомнить, чем там все закончилось?
Я очень рассчитывал на это довод, и он подействовал даже круче, чем я ожидал: Снейп прекращает попытки высвободить руку, на секунду его кисть замирает под моими пальцами, и вдруг поворачивается - я не успеваю помешать этому движению - и тонкие горячие пальцы сжимают мою ладонь с неожиданной силой, а огромные глаза, распахнувшиеся во всю ширь, внезапно оказываются в нескольких дюймах от моих.
В понедельник, когда я пытался заставить его подчиниться, они оказались так же близко, но тогда это взгляд был полон взбесившего меня превосходства. А сейчас в черных зрачках плещется такая сумасшедшая смесь отчаяния с надеждой, что у меня перехватывает дыхание.
Так близко. Так ошеломляюще близко, что не отвести взгляд.
Радужка полированного черного мрамора, такая, что не различить, где кончается зрачок… Синеватые тени на тонкой нежной коже подглазий в сеточке ранних морщин…
Я мог бы коснуться их губами.
Во рту мгновенно пересыхает, а сердце, замерев на секунду, пускается вскачь, словно с русских горок. Кажется, ты хотел заставить его почувствовать себя живым? Учись, Поттер, у него это получилось гораздо лучше. Живее просто некуда.
Только бы он отпустил сейчас мою руку. Только бы не отпускал.
А он даже не подозревает, что натворили два его простых движения.
- Вы действительно верите, что все можно… как-то объяснить? - тихо спрашивает он, еще сильнее стиснув мою окаменевшую ладонь. - Вы и правда попробуете это сделать?
- Правда, - бормочу я. - Верю и попробую. Только давайте не будем сейчас выяснять, почему я собираюсь это сделать - уже двенадцатый час, вам давно пора в постель, чтобы завтра хоть как-то держаться на ногах, а мне еще к Макгонагалл идти.
- И вы не боитесь оставить меня одного? - слава богу, он наконец разжал пальцы и откинулся в кресле.
- Ну, - пожимаю я плечами, - вам же хуже, если надумаете что-то с собой сделать - так и не узнаете, чем все закончилось, а любознательность, как я недавно выяснил, всегда была вашей отличительной чертой.
- Любопытство сгубило кошку, - ворчит он, поднимаясь, и я облегченно перевожу дух - кажется, это снова Снейп, а не кандидат в покойники. Но когда за ним закрывается дверь спальни, я все-таки накладываю на нее запирающее заклятие. Рисковать не стоит - любопытство любопытством, но в лаборатории полно ядов, и наверняка не на все есть противоядия, а экспериментировать с безоаром мне сегодня как-то не хочется.
А то, чего мне хочется… То, что несколько минут назад я почти готов был сделать - и сделать сознательно…
Нет, я точно идиот. И в доказательствах это не нуждается. Ладно, вчера все можно было списать на гормоны и неразумную часть тела, что я с удовольствием и сделал… да еще с каким удовольствием. Но поцелуй - это уже не прихоть тела, это… движение души, и если телу, как выяснилось, достаточно воображения, то с душой-то мне что теперь делать?!
Ведь если это вполне осознанное желание означает… то, что оно означает, - это же катастрофа. Во всех смыслах.
Хорошо, пусть не во всех. Пусть то, что он старше на двадцать лет, не имеет значения, то, что у него отвратительный характер, - несущественно, а его многолетняя ненависть ко мне, как оказалось, не вполне соответствует действительности. Но то, что я помню и никогда не забуду, - умоляющий шепот Дамблдора, зеленый луч, вылетающий из снейповской палочки, холодное «Авада кедавра»… Кого я пытался убедить в том, что этому можно найти оправдание, - его или себя?!
Как будто даже самое убедительное оправдание сможет - нет, не перечеркнуть, а отменить то, что он сделал. Повернуть все вспять, так, что, войдя в знакомую до последнего завитка на обоях круглую комнату, я снова встречу внимательный изучающий взгляд ярких голубых глаз за стеклами-полумесяцами.
«Гарри, я всецело доверяю профессору Снейпу…»
Со сдавленным стоном я прислоняюсь к стене пылающим лбом - и прикосновение к ледяному граниту слегка отрезвляет.
Спокойно, Поттер. Может, все не так катастрофично. Может, то, что ты принял за влюбленность - всего лишь проявление сочувствия и жалости, а в этих чувствах к нему я себе уже признался, и даже Макгонагалл не считает их предосудительными.
Ага, конечно. Кого ты пытаешься обмануть? Кровать, плед, горячее молоко… и этот несостоявшийся поцелуй. Впечатляющее завершение цепочки… интересно, что окажется следующим звеном?
