Mortem — что означало смерть. И он действительно должен был стать смертью для всего своего мира, каким он его знал. Но он был не один — к нему присоединились еще трое протекторов. Они решились на то, чтобы вытащить из зоны отчуждения и вечности нескольких заключенных. Вернувшись в прошлое на две тысячи лет, всадники Апокалипсиса, как отверженные их прозвали, пытались подстраивать обстоятельства под распад Римской империи.
Отверженные должны были стать контролируемым инструментом разрушения, как надеялись всадники. Но разве можно было контролировать безумие? А эти отверженные явно были безумны — стали такими в этом вечном заключении. Они жаждали свободы и власти, и им ее предоставили, спустив с цепи.
Многие из них действительно были преступниками, правда это было сотни лет назад. Но были и те, кто лишь выступал против протекторов и их власти — там были даже сенаторы и министры. Были и протекторы, преступившие кодекс и выступившие проиив своих же — их лишили всех привилегий и конечно же серебристой фигурки, отправив в Вечность.
Но никто из них не помнил своей прошлой жизни — протекторы наносили им метку отверженного на лицо и корректировали память. Они и сами не знали для чего это делали — ведь никто из отверженных не должен был никогда вернуться обратно. Это был билет в один конец.
И вот уже десять лет они здесь, в этом времени. И всё чего им удалось добиться — отложить завоевательный поход на Восток. Они старели, теряя хватку. Полагаться на отверженных в этом вопросе не было смысла. Они лишь хороший инструмент для одного дела, после которого от него избавляются. Им не место среди нормальных людей после той вечности, в которой они пребывали веками.
Mortem видел лик неизбежного, но был уже не в силах его изменить. Его время беспощадно уходило. Смерть нависала над тем, кого некогда именовали смертью.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
На дне пропасти
«Чтобы человек понял, что ему есть для чего жить, у него должно быть то, за что стоит умереть».
Карлос Кастанеда
Город Хеврон, Иудея, 2 год н. э. (Через три недели после Явления в пустыне)
Судьба безжалостна, жизнь капризна и жестока, природа равнодушна ко всему, добро и разум ей неведомы. Человек лишь маленький винтик в этом круговороте. и сейчас он бешено вращался, не зная как вернуться в норму.
Для Эфраима всё это случилось слишком неожиданно и ужасно быстро, погрузив его в состояние опустошенности и растерянности. Несчастная Сара по среди ночи вбежала в его комнату, испачканная в крови и вся в слезах. Эфраим никогда не видел ее в таком жутком состоянии отчаяния и страха. Всё происходило словно в тумане — он не знал в тот момент, что ему делать и как ее защитить, успокоить.
Он винил в первую очередь во всем себя. Он не нашел вовремя выхода из той ситуации в которую сам себя загнал, и подвел ее. А теперь пришла расплата… Но удар обрушился не на него, а на беззащитную младшую сестру.
Ее нервное дыхание перешло в громкие рыдания на его плече. Он не знал, что именно произошло, но догадывался кто был виновником ее страданий. Люди рожденные свободными не привыкли к такому обращению, в отличии от рабов, которые вынуждены смириться с этим с рождения. Но дороги жизни порой приводят к ужасающим вещам и поступкам. И не все могут противостоять им.
Эфраим слегка обнимает её, чтобы она почувствовала присутствие близких ей людей рядом. Он пытается избегать разговоров о произошедшем, предоставляя ей возможность выплакаться. Увы, но его молчаливое присутствие и поддержка не могут успокоить её. Ей нужно большее — уверенность в своей безопасности. но мог ли Эфраим дать ей это?
Эти минуты опустошенности длятся целую вечность, медленно и жестоко растягиваясь. Он пытается перенять и почувствовать ту душевную боль, что она испытывает. Заполнить хоть чем-то свою пустоту, которая образовалась внутри него.
Она пытается что-то говорить, объяснить ему, но все её слова уходят в эту пустоту. Эфраим полностью отрешился от окружающего мира, погрузившись в себя. Она была здесь, рядом с ним, но в тоже время недосягаема для него. Он был погружен в свои мысли.
Эфраим должен был защитить свою бедную Сару, свою младшую сестренку. Обязан был сделать это любой ценой. но подвел её, как когда-то отца, оставив его одного умирать. И для чего? Жизнь рушилась окончательно — тоска и скорбь, желание вернуть прошлое, всё исправить и изменить. Он был уверен, что причиняет только одно зло всем окружающим его людям.
И пока она, уткнувшись в его плечо пыталась справиться, со всем навалившимся на нее в эту ночь, Эфраим всё больше поддавался внутренним ощущениям горя, которые переходили в гнев и злость на несправедливость этой жизни, и на самого себя. Ощущение собственной вины в произошедшем было невыносимо, но избавиться от него он не мог, или не хотел. Его заполняла ненависть ко всему, и она готова была выплеснуться — оставалось лишь найти на кого.
Но мог ли он действительно предотвратить всё это? Он не защитил свою сестру не потому что не хотел этого, а по причине неспособности справиться с текущими обстоятельствами, в которых находился. Это было не в его силах и власти.
Он пытается что-то сделать, как-то всё исправить, а получается всё хуже и хуже. Словно бы раз за разом дают шанс выбраться из пропасти, и тут же отнимают его, заставляя опускаться всё ниже — на самое дно. Он всего лишь пешка в этом мире.
И внезапно все его мысли сошлись на загадочном человеке, исчезающим в воздухе. А ведь этот Нахум обещал свою помощь, в ту ночь неделю назад. Эфраим понадеялся на него, доверил свою жизнь в его руки и… жизнь Сары.
Эфраим поверил ему, но с той ночи Нахум больше не появлялся. Безнадежно пропал, предоставив им самим решать свои проблемы. Да и на что можно было надеяться? Что какому-то неизвестному римлянину, о котором говорил Нахум, могла понадобиться бесполезная пешка?
Эфраим доверился ему и его словам, поставив на карту всё, что у него было, и вот во что это сегодня вылилось. Осталось рассчитывать только на себя. Человек всегда должен заботиться о себе сам, не полагаясь на мнимые надежды и чудо.
Но это не Нахум был виновником случившегося. Нет, он лишь даровал ложную надежду. Во всей боли и страданиях, причиненных его хрупкой несчастной сестренке был только один виновник — Анилей. А кто ещё кроме него мог сделать это.
И вся скопившаяся ненависть Эфраима была направлена только на него — Анилей должен был ответить за все свои деяния. Он не Бог, чтобы решать чужие жизни, ломая их по своему усмотрению.
Эфраим почувствовал в себе четкое желание лишить человека жизни, и не по принуждению или вынужденным обстоятельствам. Нет, он действительно хотел этого сам. Что будет, то будет. Это неизбежно.
Сара немного уже успокоившись лежала на его жалком подобии кровати, пытаясь забыться и уйти в мир снов. Ей нужно время и покой. Может эта ночь для нее и не забудется, но всё же отойдет в глубокие уголки памяти. Эфраим не станет ее беспокоить.
Он осматривал свою убогую комнату и его взгляд остановился на небольшом тренировочном клинке с обоюдоострыми краями. Всё решилось мгновенно и само собой. Сегодня правила будет диктовать Эфраим — и он уже вынес свой смертный приговор.
Неожиданно сквозь тишину ночи послышался какой-то легкий странный шорох. До боли знакомый, и напоминающий о чем-то. Он раздавался то с одной стороны, и через какое-то время с другой. Он явно приближался, и вскоре Эфраим уже ощутил его где-то близко, за стеной своей комнаты.
Блеклый лунный свет едва просачивался в его каморку, и Эфраим осторожно осматривался, силясь хоть что-то разглядеть в этой полутьме. И спустя какое-то мгновение он увидел появившегося из ниоткуда человека. На такое был способен только один его знакомый — Нахум.
— Я немного опоздал, мой друг. Понимаю, понимаю, как ты сейчас огорчен, но поверь, обстоятельства складываются независимо от меня. И всё же я здесь.
Это внезапное появление Нахума не разбудило Сару. Видимо от этих сильных переживаний она уснула крепким сном. Для нее сегодняшняя ночь уже закончилась. Но не для Эфраима.
— Ты всегда появляешься не вовремя, принося одни беды. Я не могу тебе больше верить, Нахум.
— Не всё вертится только вокруг тебя, Эфраим. Я не могу быть везде одновременно. Я ведь не Бог, в конце концов, а всего лишь человек.
— Ты преступник, заслуживающий наказания, но почему-то за тебя отвечаю я. Словно ты складываешь всё своё зло в меня, а я несу эту ношу.
— Не стоит винить других за свои действия…
— За мои?! Так это я виноват, что ты появился в моей жизни, рухнув мне на голову?
— Я лишь хотел сказать, что не следует перекладывать всю вину на других. У каждого своя судьба. Возможно когда-нибудь и мне вернется всё то, что я натворил. Но надеюсь, что это произойдет не скоро.
