Молли так увлеклась разглядыванием альбома, что не услышала, как сзади подошёл Артур. Он давно улёгся в постель и задремал, но какое-то беспокойное чувство разбудило его. Не обнаружив в постели жены, он спустился вниз.
— Молли, что случилось, почему ты не спишь? Тебе нехорошо? — тревожно спросил Артур.
Миссис Уизли обернулась на голос и, увидев нелепую фигуру мужа в мятой полосатой пижаме, в тапочках и без очков, сонно трущего глаза, улыбнулась сквозь слезы:
— Артур, скажи мне на милость, как получилось, что жизнь незаметно утекла, как вода между пальцами? Ведь мы с тобой уже старики… Почему всё так несправедливо?
Мистер Уизли стряхнул остатки сна, отодвинул стул, сел, помолчал, обдумывая ответ, а потом сказал:
— А разве наша жизнь утекла бесследно? После нас останутся дети, хорошие дети! И внуки… жаль только, что у нас всего одна дочь. Если бы ты тогда…
— Артур!
— Извини, дорогая, молчу. Я помню наш уговор, это всё ночь виновата, я заснул, проснулся. И теперь плохо соображаю — в этом всё дело. Наша жизнь ещё не кончена, а то, что мы прожили, по-моему, мы прожили не зря. Из мира изгнали такого врага! Волан-де-Морт встретил свою судьбу и не без нашей помощи, пусть она была мала и незначительна.
— Враг… Победа… Всё это слова, а Фреда нет, и мы с тобой одни. Вот и вся победа.
Мистер Уизли вздохнул, достал из буфета бутылку и большую рюмку, протянул жене и сказал:
— Вот что, Молли, выпей-ка это, и пойдём спать. Завтра ты будешь смотреть на мир новыми глазами…
— Что это?
— Огневиски, «Кровь дракона», подарок Чарли, двадцатилетняя выдержка.
— Ты же знаешь, Артур, что я не пью эту гадость! — воскликнула миссис Уизли. — Ладно уж, раз такое дело, налей и себе…
* * *
Возвращаясь, Джинни втайне надеялась, что увидит освещённые окна гостиной, значит, Гарри вернулся в её отсутствие, и одна причина для беспокойства исчезнет, но дом встретил её тишиной и темнотой… Джинни вздохнула — её нехитрая уловка не удалась. Ей предстояла очередная ночь в пустом доме, который стал неожиданно и ненужно большим, но после разговора с матерью Джинни успокоилась, хотя, в сущности, ничего не изменилось. Гарри отсутствовал, а измена оставалась изменой, но теперь Джинни, по крайней мере, знала, что она сделает утром — она отправится в Хогвартс и попросит помощи в поисках Гарри! Конечно, можно было бы трансгрессировать в министерство магии или в академию мракоборцев, но в министерстве Джинни не знала никого, кроме Перси и отца, а в академии не знала вообще никого. То есть, конечно, Гарри знакомил её со своими коллегами, но это были светские, ни к чему не обязывающие знакомства, и просить о помощи едва знакомых людей Джинни не хотела. От отца проку не было, Джинни даже не стала рассказывать ему о пропаже Рона, а Перси превратился в холодного, равнодушного бюрократа, и Джинни не знала, посвящал ли Гарри его в свои дела, так что могло получиться неудобно.
Оставался Хогвартс. А там кто? Джинни призадумалась. Старые преподаватели не очень-то годились на роль советников и помощников… Гермиона? Нет, она же с Гарри… И тут перед мысленным взором Джинни всплыло улыбающееся лицо Невилла. Вот кто ей нужен! Она поговорит с Невиллом и попросит его совета. Невилл — старый друг, но он и преподаватель Хогвартса, и декан факультета. Решено! Она встретится с Долгопупсом. Приняв решение, Джинни повеселела.
Внезапно Джинни заметила на каминной полке ворону Клару. Она улыбнулась, взяла игрушку, поднесла к уху и потрясла: «Выручай, подруга!»
И тут вдруг глиняная ворона ожила. Джинни от растерянности чуть не выронила игрушку, а Клара, посверкивая глазами-бусинками, разинула клюв и каркнула: «Мор-р-ргауза!»
«Что бы это могло означать?» — думала Джинни, выбирая платье, туфли и украшения, но так ничего и не придумала. Потом были причёска и макияж. Наконец, она была готова. Но как ей попасть в Хогвартс? Через камин? Но кабинет Гермионы, наверное, заперт, и хороша же она будет, оказавшись в чужой запертой комнате… Она попыталась связаться через камин с Долгопупсом, но его кабинет тоже был пуст.
Делать было нечего, пришлось трансгрессировать в Хогсмид и идти в замок пешком. Это оказалось довольно утомительным делом, потому что каблуки модельных туфель постоянно вязли в земле, и Джинни, поминутно протирая их, израсходовала целую пачку бумажных салфеток. Дворы Хогвартса, к счастью были вымощены камнем, но Джинни чуть не сломала каблук, который попал между двумя камнями.
«Дьявол! Почему у меня не было этих проблем раньше? — подумала она и сама себе ответила: — Да потому что ты, милочка, раньше никогда не ходила здесь на шпильках! Тебе стоило подумать, какую обувь надевать! Ладно-ладно, нечего ворчать! Ты жена министра магии, поэтому терпи! Вот плоский камень, и вот, просто надо шагать осторожно… Ага, просто бесценный совет, особенно когда идёшь в узкой юбке! Нарядилась как нарочно!»
Забавляясь своими неожиданными проблемами, Джинни решила поискать Невилла в теплицах, надеясь, что он не на уроке в замке.
Ей повезло, Невилл оказался во второй по счёту теплице, он бережно распутывал и подвязывал стебли какого-то странного растения с синими листьями и пунцовыми соцветиями плодов.
— Невилл, — негромко позвала Джинни, — отвлекись на минуту.
Долгопупс удивлённо повернулся на голос, который казался ему знакомым и забытым одновременно, несколько секунд разглядывал рыжую женщину в узкой юбке, модном пиджаке и блузке, и с криком: «Джинни! Как ты здесь…» распахнул объятия и бросился к ней.
Джинни отскочила:
— Невилл! Подожди обниматься, увалень, у тебя же руки в земле!
— Ох, и правда, прости, Джинни, я сейчас, стой здесь, никуда не уходи! — крикнул Невилл и побежал к фонтанчику.
— Да куда же я уйду, если я к тебе приехала? — засмеялась Джинни, радуясь встрече со старым другом, который оказался точно таким, каким она его помнила: толстым, добрым и сердечным.
— Ну вот, теперь руки чистые! — заявил Невилл, возвратившись к Джинни и для верности покрутив ладонями у неё перед носом, — теперь можно?
— Ну, теперь можно, — жеманно сказала Джинни, протягивая руку для поцелуя.
— Да ну тебя! Тоже мне, фифа-курица, жена министра! — рассмеялся Невилл, — а ну, иди сюда!
Он обнял Джинни, привлёк к себе и крепко расцеловал.
— Ну, Невилл, не знала за тобой страсти к поцелуям, — заметила Джинни, оттолкнув его и оправляя одежду. — И вообще, после такого поцелуя ты должен на мне жениться!
— Жаль, в Британии многожёнство запрещено, а то бы я… — храбро начал Долгопупс.
— Ты не представляешь, на что себя обрекаешь! Рыжие — они знаешь какие?
— А ты меня не пугай, двадцать лет брака делают мужчину отважным!
— Подкаблучником они его делают!
— Ну, и это тоже, конечно, — согласился Невилл, — но, знаешь, с философской точки зрения быть под каблуком любимой жены совсем неплохо…
— Ишь, какие вы все стали добропорядочные, — ядовито заметила Джинни, — а раньше-то…
— Н-ну… Бароны стареют… — пожал плечами Невилл. — Ты чего приехала-то?
— Поговорит надо, — ответила Джинни, — выходит так, что мне больше и обратиться не к кому. Здесь будем говорить?
— Нет, лучше пойдём ко мне в кабинет, я тебя такой настойкой угощу! Видишь эту лиану? Так вот, растёт она только…
— Невилл, прошу тебя! — взмолилась Джинни, — Травологию я сдала и благополучно забыла четверть века назад!
— Ну, в общем, настойка из неё — блеск, вкусная и бодрит. Я только это и хотел сказать, — стал оправдываться Невилл, — пойдём, угощу.
* * *
В кабинете Невилла пахло засушенными растениями, какими-то химикатами и пылью. Смесь получилась настолько резкой, что Джинни расчихалась.
— У тебя что, аллергия? — встревожился Невилл.
— Да нет, никогда не жаловалась, — пожала плечами Джинни, осторожно вытирая глаза платком. — Очень уж у тебя тут сеном пахнет, с непривычки дыхание перехватывает.
— А я давно привык, не замечаю, — улыбнулся Невилл, — сейчас проветрим.
— У тебя тут хоть кто-нибудь убирает?
— Убирает… Наверное… Домашние эльфы. Во всяком случае, пыль со стола кто-то стирает. Ты садись вот сюда, здесь чисто. Сейчас настойку пробовать будем.
Невилл отправился к шкафам, где вперемешку с химической посудой стояли книги, папки гербариев, ботанические атласы, какие-то заспиртованные корни и плоды в банках с латинскими этикетками. Джинни сразу же вспомнила кабинет Снегга, но у того в банках были заспиртованы какие-то уродцы, жабы, насекомые и прочие гадости. Здесь хотя бы были плоды растительного царства, которые отвращения не вызывали.
Долгопупс поставил на стол красивый резной графин, до половины наполненный синей прозрачной жидкостью, пару бокалов и вазочку с нарезанными яблоками.
