— А ты мне бесстыдно поддаешься. — Гилберт легко поцеловал запястье России и прижался своим носом к ее слегка шершавой коже. — Я тебе это когда–нибудь припомню.
Анна покорно кивнула и милосердно ухмыльнулась. Ей было приятно видеть, что с мужчиной было все в порядке и его самочувствие пошло на поправку. Она уже успела соскучиться по многочисленным утренним перепалкам. По его пошловатым подколкам по поводу ее одежды. По его многочисленным попыткам готовить.
— Я скучал по тебе. — Словно прочитав ее мысли, вскользь заметил Пруссия. Он прикоснулся подушечкам своих пальцев к носу девушки.
— Я тоже. — С готовностью призналась ему Россия. — У меня как груз с плеч спал. Мне приятно видеть то, что с тобой все в порядке.
На лице мужчины промелькнула тень боли. Он недовольно поджал губы и впился своим взглядом в сиреневые глаза Брагинской. В его взгляде было только разочарование. Девушка непонимающе приподняла свои брови, когда Байльшмидт резко сжал ее запястья. Она безудержно задышала от легкой боли.
— Какого черта? Ты чего творишь? — Зрачки Анны безумно расширились и выглядели как две бездонные ямы.
Но Пруссия будто и не слышал ее. Он продолжал придавливать ее к кровати, нервно сглатывая всякий раз, когда девушке хотелось повернуться. Мужчина вплотную приблизился к ее лицу и тихо прошептал:
— Значит, ты решила перебраться в дом к Артуру? Никого не предупредив о своем решении? — Каждое слово больно резало по ее барабанным перепонкам и эхом проносилось в ее голове.
— Я сама себе хозяйка. Отпусти. — Жалобно проскулила Брагинская, пытаясь освободиться от безжалостного захвата.
— Кто я для тебя?
Теперь, Гилберт больше не сжимал ее запястья, а плавно удерживал в своих ладонях, но на нежной коже уже виднелись покраснения. Останутся синяки. Россия нервно прикусила губу, не зная, что можно ответить на столь неожиданный вопрос. Постаравшись собрать свои мысли воедино, она задумчиво посмотрела на покрывало и негромко сказала:
— А тебе это так важно?
Лицо Байльшмидта посерело, и он осторожно прикоснулся к ее губам. Анна вновь попыталась вырваться из ее объятий, но мужчина лишь крепче прижал ее к себе. Грудная клетка девушки резко сжалась, и ей стало недоставать воздуха. Перед глазами все поплыло, когда темнота приветливо помахала ей ручкой. Брагинская судорожно принялась стаскивать с себя обезумевшего Пруссию, но он был в разы сильнее ее, а кран мирно покоился в прихожей. От безысходности она прикусила его губу, отчего на ее языке застыло несколько капель свежей крови.
— Анна, где тебя носит?
Дверь в спальню внезапно отворилась и девушка с удивлением обнаружила там Англию, глаза которого были похожи на гигантские крыжовники, но в считанные секунды сузились до щелочек. Он быстро подошел к постели и одним резким движением скинул Байльшмидта на пол. Брагинская быстро поднялась на ноги, но они не слушались ее, пребывая в непонятной прострации.
— Ты что тут вытворяешь, придурок? — Ярость Керкленда не знала границ и полностью переключилась на свою новую жертву.
Пруссия, слегка пошатнувшись, оперся на спинку кровати. Взгляд его кровавых глаз безжалостно раз за разом уничтожал своего противника, и если бы одним только взором можно было убивать, то труп Артура был бы давно предан земле. России стало неуютно.
— Это я у тебя должен спрашивать, имбицил. — «Вежливо» поправляет его мужчина, стряхивая пыль со своих платиновых прядей. — Врываешься в дом, ведешь себя здесь как хозяин.
— Я искал Россию. Она ушла, как обычно никого не предупредив, поэтому я подумал, что она поедет к себе домой. — Англия флегматично пожал плечами и пронзительно посмотрел на девушку. — Можно было хоть раз нормально объяснить свои намерения, а не заставлять всех волноваться. Пойдем. Не заставляй себя и меня долго ждать.
С этими словами мужчина взял за руку Россию и повел ее к выходу. Однако Гилберт вдруг закашлялся и упал на кровать. Девушка испуганно вздохнула и потянулась к нему, но Артур не дал ей этого сделать. Справившись со своим кашлем, Пруссия обессилено посмотрел на девушку и бесшумно прошептал:
— Прошу тебя, ради меня, будь осторожна.
Анна хотела ответить ему, но Англия уже вывел ее из дома. Прохладный вечерний воздух нежно обхватил ее, словно вырывая в другой, неведомый Богу мир. Мелкие камешки врезались в босые ноги девушки, а земля отдавала ей свой накопленный холод. Совершенно забыв обуться и оставив свое любимое пальто в прихожей, Брагинская устало закатила глаза, сжимая в своей покрасневшей ладони кожаную сумочку. Солоноватый привкус на губах горечью проникал под язык, напоминая о недавних событиях. Девушке до безумия захотелось дико закричать и забиться подальше в тень. Но Керкленд быстро открыл дверь своего автомобиля, и России пришлось вновь присесть на заднее сидение. Мотор глухо зажужжал, противным звуком обволакивая расшатанные нервы девушки. Мягкие белокурые локоны выбрались из резинки, плавно ниспадая на плечи. Анна прикоснулась своими пальцами к запотевшему стеклу машины. Слегка подув на него, она принялась рисовать различные линии. Просто отрезки, без цели и определенной формы. Ей просто хотелось нарушить образовавшуюся тишину, нарушаемую лишь звуками проезжавших мимо машин и гулом пешеходов. Девушке было страшно. Своими мерзкими липкими щупальцами он сжимал ее потрепанную душу, бившуюся в агонии, вызванной постоянными стрессами. Зловонный запах, преследовавший Брагинскую по пятам, не мог сбить даже резкий одеколон Керкленда. Приходилось довольствоваться двумя прекрасными проявлениями смрада в душном салоне автомобиля. Не выдержав, Анна открыла окно. Вонь все еще была невыносима, но теперь девушке было чем дышать. Жадно вбирая в свои легкие воздух, Россия обхватила руками свои дрожащие колени. Сердце до сих пор колотилось в бешеном ритме, не собираясь успокаиваться, как минимум, еще несколько часов. Средняя актерская игра девушки выдавала ее с потрохами, отчего Артур не поверил, что с ней все в порядке, но предпочел промолчать. Брагинская совершенно не возражала. Наоборот, она старалась понять, могла ли она теперь доверять хоть кому–либо. Своеобразное дежавю временного континуума.
№ 16. Следи за мгновением
Настроение Анны резко упало с отметки «отвратительное» до планки «Даже плинтус раньше достигнет неба». Гостиная Керкленда неприветливо встретила девушку полным отсутствием закатных лучей солнца. Никакого мягкого красного марева, только плотные серые тучи клубились за окном. Массивные кучевые облака угрожающе нависали над землей, будто собирались отдохнуть на хрупких верхушках деревьев. Непроницаемый невыразительный туман стремительно забирался на стены, полностью закрывая собой едва различимую дорогу. Тусклый тротуар казался однородным пятном, посреди грязно–коричневой жижи. На землю настойчиво падали мелкие горошинки дождя, громким звуком просачиваясь сквозь крепкие стены. Размывая под собою дорогу, они быстро собрались в огромные лужи, затапливая каменные ступеньки. Мокрые дорожки плавно скатывались по оконным стеклам, изредка разветвляясь на несколько отростков. Будто художник решил нарисовать акварельными красками зимний лес, но случайно разлил банку с черной гуашью. Назойливый ветер пронзительно свистел, спутывая между собой редкие травинки и поднимая в воздух мелкие камешки. Луна, несвоевременно выглянувшая из–за линии горизонта, мертвым светом проникала вглубь гостиной. Изумрудные обои стали похожи на склизкую кожу змеи. Причудливые орнаменты, отливавшие золотистым блеском, вычурно сверкали, кичась своим богатством и абсолютным безвкусием. Девушка провела своими поломанными ногтями по одной из многочисленных спиралей. Тонкий скрип, сопровождавший каждое ее движение, быстро пронесся по всей гостиной, смешиваясь с протяжным гулом ветра и образуя невыносимый для человеческого слуха оркестр.
Брагинская присела в самый дальний угол комнаты, на кожаный диван, и придвинула к себе журнальный столик. Обхватив свои колени, она нервно посмотрела в окно, не обращая внимания на выбившиеся из–под резинки волосы. Ей было безумно страшно. С тех пор как она вернулась в дом Керкленда, прошло уже три часа, но Россия до сих пор не могла придти в себя после тех сумбурных событий. Перед глазами до сих пор стояли раздраженные Гилберт и Артур, прожигающие друг друга своими яростными всепоглощающими взглядами. По коже пробежал легион мурашек, заставляя придать значение открытому настежь окну. Волнение о собственном здоровье отошли на второй план. Дрожь волнами пробегала по телу, заставляя Анну обхватить свои колени еще сильнее.
Где–то на кухне был слышен голос Англии, разговаривавшего с кем–то по телефону и готовившего ужин, но у нее совершенно не было сил даже на то, чтобы закрыть дверь. Вставать с уютного кожаного дивана не хотелось, как в прочем и шевелиться. Брагинская положила свой подбородок на левое колено и сжала в своих ладонях мобильный телефон. Пока, она не была готова позвонить Гилберту, так как совсем не понимала его последнего поступка. Неужели, его тоже сводит с ума данная обстановка? Но не настолько же, чтобы набрасываться на людей! Плюсы и минусы медленно соотносились в две колонки: «За» и «Против». Но к Керкленду у девушки возникла вполне определенная неприязнь. Россию все больше и больше раздражало его любопытство, касательно ее личной и общественной жизни. Кем она ему являлась? Просто временной попутчицей, попавшей в похожие обстоятельства. Отчего он вытащил ту из ее собственного дома? Разве она об этом просила? Девушка грозно сжала кулаки, содрогаясь от внутреннего озноба. Холод быстро распространялся в ее крови, уничтожая малейшие зачатки тепла и света.
