Драко вздрагивал каждый раз, когда белой кожи касались капли. Он не знал, что пробудило в Гарри эту страсть, граничившую с жестокостью, но сопротивляться не собирался, хотя осознавал, что на коже обязательно останутся красные воспаленные следы. Юноша подсознательно понимал, что таким странным образом Гарри пытается отвлечься от того, что им пришлось перенести. Но Поттер был настолько притягателен, сексуален и желанен - именно сейчас, именно такой, с полубезумной улыбкой на устах... Драко таял под прикосновениями Гарри, как еще недавно таял лед в его собственных руках, плавился, как серебристая сталь, горел, как мотылек в пламени свечи - и как же ему это нравилось!..
- Ааа... Бо-же... - простонал Малфой, когда гриффиндорец, подождав, пока насобирается больше, вылил на его живот тоненькую струйку раскаленного воска. - Ты убьешь... меня...
Гарри усмехнулся, затушил свечу, наклонился над Драко и спросил:
- А ты против?
Драко несколько секунд смотрел в глубокие сверкающие глаза, и ответил:
- Нет.
В ту же минуту Гарри накрыл его губы своими, а потом, оторвавшись, прошептал:
- Можно... сегодня я?.. - и замолчал, словно боясь договорить.
Драко всегда ждал этого момента, ждал со страхом, потому что все его предыдущие «опыты» заканчивались долгой пульсирующей болью... Но сегодня он не мог сказать «нет», и едва заметно кивнул.
С этого самого мгновения для него перевернулись земля и небо, как когда-то сменили друг друга ненависть и любовь.
Гарри не смел поверить в это. Его мечта, это белокурое совершенство, Серебряный Принц, принадлежал теперь только ему, отдаваясь до конца.
- Ангел мой... - шептал Гарри, нежно целуя открытые губы и пытаясь причинить как можно меньше боли, но сходя с ума от собственных ощущений и вскриков блондина.
Драко не чувствовал боли, которой так боялся. Его тело отзывалось на нежные прикосновения, губы отвечали на Гаррины поцелуи, но душа была словно не здесь. Как будто действительно растворившись в темно-зеленых глазах, Драко перенесся куда-то в другое место. Он снова, как давным-давно, сидел на окне Астрономической башни, свесив ноги вниз, и смотрел вперед. А впереди - облака, ясное голубое небо, и ярко-оранжевый закат, и зеленовато-синие верхушки деревьев, и сапфировая гладь воды - но он ничего этого не видел. Рядом с ним, обнимая, сидел Гарри, но Драко не слышал, что он шепчет, и не чувствовал обхвативших теплых рук...
А потом мир вокруг покачнулся и расплылся и, открыв глаза, Драко увидел своего любимого, который нежно поцеловал его, почувствовал ласковые руки, обнимающие его и услышал тихий шепот - те самые слова, что говорят столько раз, но от этого их смысл не стирается, а наоборот, каждый раз в нем появляется что-то новое, понятное только двоим:
- Я люблю тебя!
* * *
...Волдеморт будто смотрел прямо на него. И вдруг вздрогнул, и закричал голосом, от которого задрожали стены замка:
- Гарри Поттер жив! Но я снова убью его! - и вихрем сорвался с места...
Драко вскочил с постели с безумными глазами, чуть не задев Гарри, на губах которого во сне сияла та самая солнечная улыбка, которую так любил Малфой.
Тихо одевшись, слизеринец выскользнул из спальни и по темным коридорам направился к Дамблдору, не заметив, что вместе с ним из подземелий вышел еще один человек - с заплаканными глазами, но очень твердым взглядом.
Драко шел по замку, оборачиваясь по сторонам, и всякий раз, когда его взгляд падал на окно или стену - перед глазами вспыхивали картины битвы, где слуги Волдеморта убивали его учителей и однокурсников...
- Мерлин, только бы успеть!.. - твердил Драко, называя чудом отложившийся в памяти с прошлого раза пароль горгулье и врываясь в кабинет Дамблдора. Слизеринец не понимал природы своих видений, но чувствовал, что они правдивы.
- Профессор! - закричал Малфой, едва переступив порог его кабинета. Дамблдор вышел сразу, словно ожидал.
- Драко, мальчик мой, почему тебе не спится? - улыбаясь, спросил он, но от прирожденного слизеринца, который прекрасно скрывал свои собственные эмоции, сложно было утаить что-то, и по дрожанию губ Малфой уловил, что директор волнуется.
- Волдеморт готовит нападение на Хогвартс! - воскликнул Драко и рассказал Дамблдору все, что видел.
- Я не знаю, что с тобой, - задумчиво сказал тот, но Малфой, взглянув на опущенные глаза, тихо, но решительно проговорил:
- Скажите мне правду, профессор. Я схожу с ума?
Дамблдор поднял голову.
- Ты всегда был умным, мой мальчик, и сейчас все понял. Твои видения правдивы, но да, ты сходишь с ума.
Драко не сказал ни слова, и слезы не засверкали в его глазах, только заскрипели подлокотники кресла, в которые он вцепился руками. Потом, словно набрав воздуха, он произнес:
- Глупо спрашивать, можете ли вы что-то с этим сделать. Если бы могли, то не допустили бы такого.
Дамблдор кивнул и закрыл глаза рукой.
- Поэтому, - продолжал Драко, - скажите мне, пожалуйста, на какое время я могу рассчитывать?
- Три дня, - тихо прошептал Дамблдор, - отсчет начался с того момента, когда ты выпил зелье мисс Крам.
- Значит, у меня остался один, - сглотнув, но все так же хладнокровно сказал Драко. - А теперь у меня еще один вопрос к вам, профессор.
Дамблдор молчал.
- Мои видения, как вы уже поняли, о будущем. Можно ли его изменить?
Директор немного подумал и проговорил так, будто когда-то ему уже приходилось отвечать на этот вопрос:
- Да.
- Это все, что мне было нужно! - сказал Драко и вскочил с кресла.
- Драко, что ты собираешься предпринять? - воскликнул Дамблдор.
- Я успею убить Волдеморта! - сверкая глазами, сказал юноша. - Я смогу это сделать! - и Драко рванулся к двери, как вдруг она сама распахнулась и вошел Корнелиус Фадж.
Его лицо было белее снега, когда он подошел к Дамблдору и сказал осипшим голосом:
- Альбус, вы арестованы.
- За что? - вскричал Драко.
- Черная магия, - тихо, будто боясь даже самих этих слов, сказал Фадж.
- О Мерлин... - прошептал Драко, сразу вспоминая все, что говорил ему Дамблдор перед путешествием, все, что он уже успел забыть в объятиях Гарри. - Но это же...
- Это «Поцелуй», - закончил все такой же бледный министр магии.
Дамблдор спокойно поднялся с места, но слизеринец перегородил ему путь.
- С чего вы вообще все это взяли, господин министр? - спросил Малфой, слегка растягивая слова. Если бы его сейчас слышал Гарри, он понял бы, что Драко очень волнуется, но Гарри крепко спал в теплой кровати, а стороннему наблюдателю было неизвестно, что слизеринец всегда говорил таким голосом, когда пытался скрыть свои эмоции.
- Министерство зафиксировало ужаснейший ритуал черной магии, - пробормотал Фадж.
- А исходя из чего был сделан вывод, что в этом замешан профессор Дамблдор? - продолжал Драко, не обращая внимания на попытки директора остановить его, и только слегка дернув волшебную палочку и прошептав одно-единственное слово. Он очень хотел, поэтому должно было сработать.
- Но совершить ритуал могли двое поистине великих волшебников, - продолжал Фадж, - один из которых в ту ночь сбежал из Нурменгарда, а второй...
- Вторым был я, - раздельно произнес Малфой, бесстрашно глядя в глаза министру. Как часто в своей жизни Драко лгал, но никогда - для таких целей.
- Но позвольте, мистер...
- Малфой.
- ... мистер Малфой, вы же еще мальчик, - возразил Фадж.
«А вы - марионетка».
Драко надменно улыбнулся и, незаметно вытянув волшебную палочку, почти беззвучно произнес: «Конфундус!»
И министр магии сказал:
- Да, это действительно могли быть вы, благодаря древней магии вашего рода. Тогда «Поцелуй» дементора ожидает вас.
- Да, я знаю, - спокойно ответил Драко. - Но я прошу вас об одолжении: подарите мне один день, и по прошествии его я буду к вашим услугам, и сам явлюсь в Азкабан.
Фадж некоторое время смотрел на него, а потом, словно сжалившись, сказал:
- Хорошо. Дайте Непреложный Обет.
Драко кивнул и сделал все, что от него требовали.
Дамблдор встряхнул головой как только министр магии скрылся за дверью. Империуса, наложенного Драко на могущественного волшебника, хватило лишь на минуту, но Малфою оказалось достаточно и ее.
- Простите, профессор, - прошептал истинный слизеринец и скрылся за дверью.
* * *
Драко быстро шел по коридорам замка, словно боясь передумать. А передумывать уже было поздно - только что, в кабинете Дамблдора, он подписал себе смертный приговор.
Директор не верит в то, что Малфой сможет победить Волдеморта? Драко невесело усмехнулся. Ну конечно, и сейчас Дамблдор считает, что именно его Золотой Мальчик на это способен. Но ему не приходит в голову, что у Поттера просто не хватит моральных сил на это, хотя будет достаточно магических? Директор знает Гарри и в половину не так хорошо, как изучил своего любимого Драко. Мальчик настолько гриффиндорец, что ему противна самая мысль об убийстве, даже если его непримиримый враг - такой злодей, как Волдеморт; Гарри намного легче было бы принести себя в жертву, чем лишить жизни кого-то - жизни, которой он не давал. А если под давлением обстоятельств и собственного отчаянного желания защитить магический мир он все же стал бы убийцей - его чистая душа раскололась бы. Драко не хотел этого допустить.
