— Леди Бёрк, в ваше время студентов заковывали в цепи за малейшую провинность и могли — ужас какой! — морить голодом, — отозвалась полненькая дамочка с соседнего портрета. — Не слушайте ее, молодой человек. Вы, кстати, с какого факультета?
— Гриффиндор, — пробормотал Саша, замеряя раму госпожи Бёрк, которая отвернулась и теперь злобно хрустела пальцами.
— О, вы с моего факультета! — улыбнулась дама. — Я когда–то была деканом Гриффиндора! Достойнейшие, достойнейшие люди!
— Неправда, — подала голос Бёрк, — весь цвет общества учился на моем факультете! А вы, миссис Доддеридж, еще увидите, как грязнокровки лишат работы истинно чистокровных волшебников!
— Полноте, Элизабет, — подал голос седовласый старик в зеленой остроконечной шляпе. — Сколько уж вам твердить, что нет ничего страшного в том, что магглорожденные волшебники получат достойное образование. И прекратите сквернословить при учениках.
— Простите, сэр, — леди Бёрк позеленела от злости и повернулась лицом к драпировке на заднем фоне своего портрета. Саша полминуты смотрел на идеально ровную спину женщины, а затем на всякий случай подписал ее портрет на своем чертеже.
— Виндиктус, я давно говорил вам: поговорите с Дамблдором. Эту мисс нужно перенести в подземелья ее обожаемого Слизерина, — обратился старик к портрету крепкого мужчины в наглухо застегнутой мантии
— Конечно, Бэзил, я именно этим и займусь, — волшебник поднялся из–за своего стола и ушел за раму
— Куда он, сэр? — растерянно спросил Саша у волшебника по имени Бэзил.
— В кабинет директора, — ответил старик самым обыденным тоном, но увидев удивленное выражение лица мальчика, пояснил, — Виндиктус когда–то руководил школой, поэтому его портрет есть еще и в кабинете директора.
— То есть, он может рассказать профессору Дамблдору все, что происходит сейчас возле его портрета?
— Не он один, — хохотнула пухленькая Даммара. — Это могут сделать и Иотесса, и Гелиотропа, и Уолтер.
Дама в странном наряде, напоминавшем о странах Востока, подняла глаза от дымящейся пробирки и легко махнула рукой. Пожилая женщина в бордовой мантии чинно поправила свою шаль и смерила Александра строгим взглядом. Бледный мужчина в черном пиджаке кивнул и вновь увлекся своей книгой. Саша мысленно отметил этих товарищей как «директорских шпионов» и вернулся к своей работе.
Обследование замка продвигалось довольно быстро. Саша решил, что если обрабатывать по этажу в день, то вполне можно вложиться в неделю, а потом спуститься в подземелья. Именно на них Дамблдор намекнул как–то раз, говоря о тайнах замка.
Пятница выдалась особенно дождливой. Саша обходил пятый этаж, на котором располагались лишь кабинеты для занятий да туалетная комната. У самого начала коридора висел портрет волшебника с залысинами, который при виде паренька пискнул и ушел за раму. Саша пожал плечами, замерил раму и пошел дальше. Аудитории сменяли одна другую, парень чувствовал, как слипаются глаза. В дальнем конце коридора обнаружилась большая, в рост человека, дубовая рама. На холсте был изображен кот, мирно дремавший в кресле у камина. Однако стоило Саше взмахнуть палочкой, как зверь потянулся, вскочил и принялся тереться об раму. Парень улыбнулся и легонько погладил кота по уху. Животное коротко мурлыкнуло, и рама вдруг отъехала в сторону, открывая проход в небольшую комнатку. Саша вошел в помещение и осмотрелся. Видимо, это когда–то был рабочий кабинет: у стены стоял пустой шкаф, два мягких кресла и стол были покрыты пылью, в угловом камине лежала лишь кучка золы. Стоило Саше провести рукой по столу, смахивая пыль, как в камине вспыхнуло пламя, осветив патефон на каминной полке. Парень измерил комнату, однако четко решил, что не будет наносить это помещение на чертежи, предназначенные для директора.
— Это будет мой кабинет, — сказал Саша коту, выйдя в коридор, — ты не против?
Кот мяукнул, потерся о край рамы и вернулся в свое кресло.
— Интересно, сколько еще портретов скрывают вот такие комнатки?
Кот на картине облизнулся и замурчал.
— Значит много, — задумчиво сказал парень, — ну, разберемся.
В воскресенье Саша перенес все чертежи в комнатку на пятом этаже и принялся сопоставлять планы этажей с наружным контуром здания. Уже на этом этапе — а два этажа были еще не обмеряны — просматривались некоторые несоответствия. Например, на первом этаже у заброшенного туалета стены имели толщину чуть меньше метра, да и наружные стены замка были той же толщины. Вот только контур туалета отстоял от контура замка метра на три. И такая ерунда творилась далеко не на одном этаже. Парень открыл свои записи касательно портретов и задумчиво уставился на лист с изображением третьего этажа.
— Этот всклокоченный дядька есть не только на третьем этаже. Я его еще где–то видел, — задумчиво проговорил парень и повернулся к двери, на которой был нарисован все тот же кот, что и на портрете снаружи. Животное мяукнуло и заметалось по дверному полотну. Саша взял со стола свечу и побрел на третий этаж.
— Толщина! — парень взмахнул палочкой и направил оранжевый лучик на портрет всклокоченного старика. Из стены выплыл оранжевый нолик и завис перед глазами парня.
— Ладно, что нужно делать? — спросил парень у портрета.
— Спросите у тех, кто старше пятидесяти лет, — усмехнулся волшебник, — этой дверью никто не пользовался уже пятьдесят лет.
— Да они, наверняка, уже все забыли! — возмутился Саша.
— Не должны, — возразил волшебник.
«Не должны? Не должны были забыть? Этот мужик настолько незабываемый?» — шестеренки в голове завертелись с бешеной скоростью.
— Незабудки, блин, — буркнул парень, и портрет вдруг отъехал в сторону.
— Вы серьезно? — переспросил Саша и осторожно побрел внутрь. — Ох, ну и чем я лучше Грейнджер? Полез в первую попавшуюся дверь, которую какой–то стремный мужик охраняет. Или я где–то заразился этим авантюризмом?
На всякий случай парень достал палочку. Впрочем, никакой комнаты за портретом растрепанного мужика не было. Была лишь длинная лестница. По изредка попадавшимся окнам Саша понял, что идет вдоль наружной стены замка.
— Так вот, значит, куда делось три метра! — радостно пробормотал Саша и уперся в дверь. Осторожно толкнув ее, парень оказался в коридоре на первом этаже у заброшенного туалета.
— Ага! — радостно воскликнул парень и посмотрел на портрет растрепанного волшебника. — Незабудка?
Волшебник кивнул и открыл проход. Саша быстро проскользнул по проходу на третий этаж, откуда пошел в гостиную Гриффиндора. Уже проваливаясь в сон, парень подумал, что придется проверить каждый портрет на наличие таинственных дверей и проходов.
— Уж не за этим ли Дамблдор выдернул меня с Тисовой? Именно за этим, верно. Вот только про комнату с котом я ему не скажу. Пусть наличие собственного кабинета будет платой за сверхурочную работу. Что там говорили на теплоснабжении о нумерации помещений? Первая цифра — номер этажа, остальные две — номер помещения. Ну, присвою своему кабинетику номер пятьсот. Пятый этаж, комната номер ноль–ноль. Символично.
С этими мыслями Саша провалился в сон.
Часть II. Глава 2. Задержавшиеся письма
Утром Саша вновь отругал себя за неосмотрительность:
— Молодец, Александр Петрович. Поперся невесть куда. А если бы там скрывалась какая–то тварь? Нет уж, раз эти проходы и таинственные комнаты нужны Дамблдору, впредь ему придется лазить туда вместе со мной. Жаль, что не вместо меня. Про «пятисотую» ничего не скажу, а все остальные проходы пускай сам изучает.
К среде с обмерами основной части замка было покончено, и Саша спустился в подземелья. Даже летом там было прохладно.
Парень забрался в конец длинного коридора, освещенного лишь тусклым светом факелов, и принялся за работу. Он и представить себе не мог, что в середине июля он сможет ощутить, что замерзли руки. Пальцы одеревенели, и записывать свои наблюдения приходилось медленно, поскольку почерк стал совершенно неразборчивым. Небольшая дверь, которой по виду было около трехсот лет, противно скрипнула и приоткрылась. Саша все равно собирался заняться обмерами помещений, поэтому уверенно распахнул дверь и вошел внутрь комнаты.
В низкий арочный потолок, заросший паутиной, были вбиты жутковатого вида крюки, покрытые ржавчиной. На стенах висели тяжелые цепи, а каменный пол под ними был покрыт пятнами, подозрительно напоминающими кровь. У противоположной стены стоял стенд с инструментами: там были предметы, похожие на пассатижи, плоскогубцы и кусачки, вот только их размеры и бурые пятна, которыми были покрыты вещи, наводили отнюдь не на мысли о ремонте. Да и странная «шведская стенка», стоящая под углом к стене со стендом немного испугала парня. Вместо обычных ступенек было несколько валов, утыканных шипами. Лохмотья, свисавшие с шипов, напоминали…
