Снейп расхохотался. Весело, громко и совершенно не сдерживаясь. У Гарри возникло практически непреодолимое желание убежать в свою комнату, спрятаться под одеялом и провести там всю оставшуюся ночь, сжавшись в комок - все что угодно, но только бы не продолжать этот жуткий разговор и не видеть смеющегося Снейпа.
Отсмеявшись, Снейп окинул насмешливым взглядом смотрящего на него с нескрываемым ужасом юношу, и, снова прикрыв глаза, продолжил, как ни в чем не бывало.
- Это был комплимент, мистер Поттер? Вот уж не думал, что доживу до того момента, когда сын Джеймса будет восхищаться моей слизеринской изворотливостью… Но вам действительно удалось довольно хорошо меня узнать. Я бы и пальцем не шевельнул ради всех этих… общепринятых ценностей. Но вы не правы в одном - даже у меня есть принципы, за которые я готов умереть.
- Например?
- Например, мистер Поттер, я бы умер за то, чтобы остаться самим собой. Есть вещи, сказав или сделав которые, мы уже не сможем… уважать себя, назовем это так. И если мне нет совершенно никакого дела до мнения других, то своим собственным мнением о себе я очень дорожу. Могу сказать вам, что именно благодаря тому, что я никогда не поступался этим принципом - ни ради любви, ни ради ненависти, ни ради мести - я все еще жив и в здравом уме. Это единственное, что у меня осталось - осознание того, что я никогда не предавал самого себя. И я намереваюсь продолжить жить с этим осознанием…
- Жить? - с надеждой произнес Гарри, когда Снейп сделал секундную паузу.
Тот усмехнулся, и с явной иронией в голосе закончил:
- Или умереть, мистер Поттер. Да, не говорите мне, я знаю, как патетично это звучит, мне самому от этого противно. Но, к сожалению, все обстоит именно так, и я не имею никакого желания что-либо изменять. А теперь, мне пора, я итак слишком много времени потратил на этот душещипательный разговор с вами…
Мужчина начал подниматься, но он явно не рассчитывал на то, что в него со всего размаху врежется и прижмет к двери трясущийся от бессильной ярости гриффиндорец.
- Не смейте! Не смейте так говорить, не смейте уходить вот так, вообще не смейте уходить! Я видел уже десятки человек, уходивших точно также, и больше никогда не возвращавшихся! Я не хочу, чтобы среди них оказались и вы! Вы просто не имеете права умирать! Я не позволю!
Снейп, казалось, не обращал внимания ни на до боли впившиеся в его предплечья пальцы, ни на то, что Гарри встряхивал его в такт своим словам с такой силой, что дверь за его спиной каждый раз вздрагивала под этим напором. Он просто смотрел на Гарри с какой-то странной смесью удивления, грусти и иронии на лице, потом сменившейся просто сожалением.
- Жаль, что нам с вами не суждено было встретиться лет двадцать назад, мистер Поттер. Мне было бы очень интересно узнать, что бы из этого вышло… Возможно, тогда у меня сейчас было бы хоть что-то, ради чего стоило бы… не умирать.
- Что? - Гарри ожидал чего угодно - раздражения, гнева, презрения, но не этих непонятных слов, произнесенных тихим, полным самоиронией голосом. От неожиданности он даже разжал пальцы и отступил на шаг назад, с изумлением глядя на все еще спокойно изучающего его Снейпа.
Еще больше не ожидал он того, что Снейп неожиданно поднимет руку и взъерошит его волосы, горько усмехнувшись при этом.
- Ничего, Поттер… Гарри, совершенно ничего. Наверное, я слишком много времени проводил с покойным директором, и набрался от него всякой сентиментальной ерунды, вроде сожалений о несбывшихся возможностях.
Снейп сделал глубокий вдох, медленно выдохнул, а потом посмотрел на Гарри с привычным выражением насмешливой иронии на лице.
- Вернемся к вашим требованиям, мистер Поттер. Я смею, могу, и буду делать все, что я считаю нужным, и на это у меня есть все права. И я совершенно ничем вам не обязан, чтобы вы могли что-либо от меня требовать. Вы, конечно, можете попытаться вызвать меня на магическую дуэль или совершить что-нибудь столь же глупое - вроде попытки меня оглушить… Но не советую. И вы, и я прекрасно знаем, чем это закончится - вы сильно продвинулись за этот год, но не до такой степени, чтобы стать мне достойным противником.
Гарри низко опустил голову, уже не пытаясь сдержать слезы, жгущие его глаза. Он прекрасно осознавал, что совершенно бессилен как-либо повлиять на решение Снейпа… Но от этого было только больнее.
Еще одно легкое прикосновение к его волосам, и Снейп сказал тихим голосом, в котором гриффиндорцу почудились нотки сочувствия.
- Не надо так расстраиваться, мистер Поттер. Поверьте, уж я-то точно не стою ваших слез, в отличие от ваших друзей и близких. Вспомните мисс Грейнджер и мистера Уизли, вспомните профессора Дамблдора…
- Нет! - Гарри вскинул голову и, уже ничего не стесняясь и не боясь, яростно выкрикнул:
- Вы гораздо важнее их, потому что вы, вы…
Он замолк, отчаянно кусая губы, потому что не мог найти слов, чтобы объяснить того, чего он и сам не понимал: почему так страстно ненавидимый им раньше человек вдруг оказался для него дороже самых преданных и любимых друзей.
Снейп с горькой усмешкой только покачал головой.
- Не мучайте себя самокопаниями, Поттер, все равно для этого уже слишком поздно. Я сделаю то, что должен сделать - вы, я надеюсь, в свое время поступите точно также… А мне уже действительно пора, я не люблю опаздывать и заставлять себя ждать.
Гарри опомнился только тогда, когда Снейп уже вышел и, не удосужившись закрыть за собой дверь, быстрым шагом пошел прочь от дома, туда, где заканчивалась магическая защита, и можно было спокойно аппарировать.
Юноша бросился за ним со всех ног, и у самого антиаппарационного барьера сумел догнать и схватить его за руку.
Снейп раздраженно обернулся и спросил холодным голосом:
- Мистер Поттер, мы уже, кажется, обо всем поговорили. Но я мог и не надеяться на то, что вы знаете, когда нужно поставить точку.
Гарри не обратил внимания на его слова и, все еще задыхаясь от быстрого бега, выдавил:
- Обещайте… обещайте мне…
- Что я должен вам обещать, Поттер? - раздраженно поморщился слизеринец.
- Обещайте, что если у вас будет хоть один единственный, самый крошечный шанс выжить - то вы им воспользуетесь. Пожалуйста.
Лицо Снейпа смягчилось, и он едва слышно вздохнул.
- Хорошо, мистер Поттер, я вам это обещаю. А теперь отпустите мою руку, будьте так любезны.
Гарри молча повиновался, а потом так и остался стоять на месте, глядя на удаляющуюся темную фигуру. Еще пара секунд - и на поляне перед домом он уже был один.
…
Он сидел в том же положении, как до него пару часов назад Снейп: прислонившись спиной к входной двери и обхватив руками колени. Ему было совершенно безразлично то, что на улице зима, что из-под двери нещадно дует, что он уже замерз до такой степени, что не мог разобрать, дрожит ли он от нервного напряжения, или просто от холода.
Гарри ждал. Он не знал, чего ждет, потому что профессор абсолютно ясно дал ему понять, что больше не вернется. Но… все равно в нем продолжала тлеть какая-то безумная надежда на то, что каким-то образом слизеринцу вновь удастся ускользнуть, спастись, обвести всех вокруг пальца…
И он ждал, ждал много часов, и небо за окном уже начало светлеть, но двинуться с места означало признать, что ждать уже некого…
Хлопок аппарации заставил его сердце сначала остановиться, а потом забиться с такой силой, что Гарри впервые понял, что в выражении «сердце выскочило из груди» есть определенная доля истины.
Он вскочил на ноги, пошатнувшись, потому что тело перестало его слушаться после столь долгого времени в одном положении, распахнул многострадальную дверь так, что она чуть ли не вылетела из петель, и бросился навстречу…
Нарциссе Малфой, левитировавшей перед собой тело, которое никак не могло принадлежать живому человеку.
Весь мир на секунду поплыл у юноши перед глазами, он почувствовал, как подкашиваются ноги, и упал, сильно ударившись коленями о жесткую промерзшую землю, но даже не почувствовав боли. С этого момента он вообще больше никогда не чувствовал боли, даже когда очень везучим Пожирателям в последний момент своей жизни удавалось запустить в него Круцио.
Нарцисса, бледная как смерть и кажущаяся в предрассветных сумерках скорее призраком, чем земным существом, молча обошла его и, ни на секунду не опуская палочки, проследовала со своей… ношей в дом.
Она осторожно опустила тело Северуса Снейпа на кушетку в гостиной перед давно потухшим камином, несколько минут постояла рядом, ни о чем не думая, потому что думать означало чувствовать, а именно этого в данный момент времени ей меньше всего хотелось. Достаточно и того, что ей пришлось присутствовать при пытках и убийстве человека, которому она была обязана жизнью своего сына и свободой своего мужа.
Снейп не был ее другом в обычном понимании этого слова, но… такой «показательной казни», которую устроил Волдеморт для предателя, Нарцисса Малфой не пожелала бы ни худшему врагу, ни даже самому Темному Лорду. После того, как все было закончено, она практически час провела в дамской комнате, избавляясь от содержимого своего желудка и стараясь хоть как-то прийти в себя.
