— Настоящий?
— Кажется, да. Самого камня нам не показали — его уже вернули владельцу. Однако документы в порядке: и доверенность на имя директора, и сертификат подлинности от Французского алхимического общества.
А Гарри, видимо, знал о философском камне… Вот откуда внезапный интерес к Фламелю! Но каким образом ему стало все известно?
Вслух я задал другой вопрос:
— Откуда о камне знал Квиррелл?
— Все учителя знали, — ответил Люциус, устраиваясь в кресле, пока я звал Динки, чтобы принесла нам выпить. — Сами же и помогали устанавливать защиту. Каждый был осведомлен только о своем участке, но ты же понимаешь — как не поболтать в учительской за чашкой чая… Квирреллу, должно быть, нетрудно было разведать, какие сюрпризы для грабителей подготовили его коллеги.
С негромким хлопком появилась Динки — принесла нам бренди со льдом. Двигалась она, как сомнамбула, уши бессильно поникли, на щеках виднелись дорожки от слез.
— А почему Квиррелл решил украсть камень? — спросил я, когда эльфиня ушла.
Люциус пожал плечами.
— Ну, спросить его самого уже не получится. Последнее защитное заклятье было настолько мощным, что от Квиррелла, если верить протоколу из Мунго, остался только обгоревший труп… Бр-р! Но похоже, этот парень с самого начала был не в себе. Дамблдор ведь обожает собирать под свое крылышко всех убогих — посмотри хотя бы на Хагрида. Слышал бы ты, как он расхваливал Квиррелла, когда утверждали его кандидатуру! Блестящий ум, два десятка научных публикаций… Это было прошлым летом, я тогда только-только стал главой Совета. Не знал еще всех штучек Дамблдора, вот и поверил на слово. Ничего, впредь буду умнее!
Люциус сделал глоток бренди.
— Судя по тому, что мне рассказывал Северус, Квиррелл — обычный неудачник. В свои тридцать лет не был женат, жил с матерью и теткой. Писал статьи в научные журналы, а на досуге составлял справочник европейской нечисти. В общем, типичный книжный червь. Год назад у него умер дядюшка, и Квиррелл получил небольшое наследство. Тогда-то он и решил отправиться на Балканы, чтобы собрать дополнительные материалы для справочника. Воображал, наверное, что это все равно что прогуляться в библиотеку… В Сербии на него напал упырь, а в Албании или еще каком-то богом забытом месте у него украли все деньги и незаконченную рукопись. Не знаю, зачем тамошним воришкам понадобилась эта груда бумаги — на самокрутки, должно быть. Короче, Квиррелл вернулся в Англию без денег и без своего творения. Так бы и остался на бобах, если бы не подвернулась работа в Хогвартсе…
Значит, Квиррелл все-таки побывал на Балканах, как раз накануне большой войны. Если после этого он не связан со Службой внешней разведки, я съем свои перчатки… Научная работа — неплохая, хотя и банальная маскировка, а история с ограблением, видимо, призвана скрыть, что никакого справочника не существует.
Одно только оставалось непонятным — как Дамблдору удалось заманить квалифицированного сотрудника Службы в ловушку с камнем?
У Люциуса, который понятия не имел о моих выкладках, была на этот счет своя версия:
— В школе у Квиррелла с самого начала все не заладилось, ученики над ним просто издевались. Знаешь, я не удивлен, что у парня поехала крыша, когда он услышал о философском камне. Еще бы, такая возможность обрести кучу денег и бессмертие, а главное — всем доказать!..
Я слушал Малфоя не слишком внимательно.
— Говоришь, он сгорел?
Люциус тем временем разглагольствовал о том, что в жизни бывают прирожденные неудачники и прирожденные победители. Мой вопрос застал его врасплох.
— Да, — недовольно ответил он. — Я же тебе говорил! Так вот, если взять победителя, он всегда найдет способ…
А Квиррелл, значит, вспыхнул, как свечка. В принципе, это не так уж сложно. Инсендио, особенно установленное в нескольких точках, с фокусировкой на том месте, где находится злоумышленник…
— Ты видел комнату, где это произошло? — опять перебил я.
— Видел, — раздраженно ответил Люциус. — Руди, ты меня вообще слушаешь?
— Конечно. У меня всего пара вопросов: там были подпалины или копоть на стенах? Запах горелого мяса, клочки обгоревшей одежды, пятна на полу?
Люциус нервно сглотнул.
— Тебя вечно интересует какая-нибудь мерзость… Нет, все было чистенько. Может, прибрали — хотя Дамблдор утверждает, что оставил помещение в неприкосновенности для авроров.
— Ясно.
На самом деле ничего не было ясно. Когда человек горит, он оставляет следы, тем более если мечется по помещению, объятый пламенем. Как Гарри удалось уберечься от ожогов, интересно? Может, использовалась модификация инсендио, действующая непосредственно на ткани, при которой тело как бы сгорает изнутри? Но зачем такой жестокий вариант, тем более в школе, где в подземелье могли попасть ученики? Почему не ограничиться обычным парализующим?
— Люци, послушай… В канцелярии школы должен храниться приказ директора об установке защитных чар в подземелье, с обязательным приложением схемы. Это требование министерского регламента по технике безопасности для общественных зданий 417SR от шестого мая 1973 года…
На чем-чем, а на этом я собаку съел.
— Добудешь для меня копию этой бумаги, ладно? Кстати, если ее нет или если заклятия хоть на йоту отличаются от указанных, Дамблдора можно отстранить от должности.
— Было бы на редкость удачно, — кивнул Люциус. — Но я почти уверен, что старый ловчила и здесь подстраховался. Не знаю, что думают авроры, но с точки зрения школьного устава Дамблдор чист, как агнец. На все вопросы у него готов ответ. Я спрашиваю: «Почему философский камень хранился в школе, какое отношение он имеет к Хогвартсу?». А директор сразу сует мне ведомость, где камень числится как учебное пособие.
— Почему он заранее не уведомил Совет попечителей?
— Не обязан, — пояснил Люциус. — Согласовывать нужно только покупки, а камень достался Дамблдору бесплатно, на временное хранение.
— Неужели никто, кроме тебя, не видит в этом ничего странного?
Люциус с досадой отмахнулся.
— Не спрашивай… Большинство попечителей — дружки Дамблдора и стоят за него горой. Меня бы давно вытурили с поста главы Совета, но где еще они найдут идиота, который сходу отвалит пару тысяч на ремонт школы? Только зря они думают, будто я тупой денежный мешок, которого можно доить, а взамен кормить сказочками. Не на такого напали! Я им еще покажу… А пока приходится бороться за каждую мелочь. Взять хотя бы нынешний случай. Вход в подземелье охраняет трехголовый пес, а дверь к нему закрывается простой алохоморой. Заклятием, которое знают даже первокурсники! Казалось бы, Дамблдор просто напрашивается на обвинение в халатности, но все, кроме меня, проголосовали против. Каково?!
До меня сегодня все доходило с запозданием.
— Трехголовый пес?
— Ну да, — с готовностью подтвердил Люциус. — Огромная тварь, головы размером с это кресло, а уж зубищи — каждый, как моя рука! Если бы Хагрид не оттаскивал псину, она бы нас в клочки разодрала!
Сегодня день откровений… У Пушинки, стало быть, три головы! Она из греческих церберов, что ли? Но это очень редкая порода, неудивительно, что Гарри не нашел ее в справочнике. А заодно решил благоразумно умолчать о такой мелочи, как несколько голов. Понимал, что иначе ему не позволят и близко подойти к собаке. И о Фламеле не сказал, и о Гермионе… Что еще он скрывал, паршивец?!
Ладно, это все неважно. Я не буду его ругать, я ни слова ему не скажу, только, Мерлин великий, пускай он придет в себя…
— …Дамблдор все предусмотрел! — распинался тем временем Люциус, раскрасневшись от выпивки. — Дескать, ученикам объявили, что доступ в этот коридор воспрещен. А если они все же туда пошли, да еще ночью, когда должны были находиться в спальнях, — это их проблемы. Директор в данном случае ответственности не несет. Как представлю, что там оказался бы Драко! Но, к счастью, у него есть голова на плечах…
Люциус запнулся и покосился на меня. Я сделал вид, что не слышал последней фразы.
— Кстати, как Гарри? — спохватился Люциус.
Я пожал плечами.
— Пока без изменений. Ждем, когда очнется.
Люциус вздохнул и сделал сочувственное лицо.
— Это ужасно. Держись. Когда я думаю, что и Драко мог бы…
Но я уже слишком устал от разговора, так что лишь машинально кивал. Только минут через пятнадцать мне удалось наконец выпроводить Люциуса, сославшись на то, что пора возвращаться в школу
***
Следующие сутки в лазарете тянулись все так же тоскливо, хотя Гарри теперь выглядел немного лучше: щеки порозовели, глаза под веками двигались — значит, спал и видел сны. Его несколько раз навещали целители из святого Мунго, а еще заходила МакГонагалл. У Дамблдора хватало такта не появляться.
Приходили и студенты, но всех, кроме Ральфа и Драко, мадам Помфри разворачивала обратно. На столике у кровати Гарри росла гора шоколадных лягушек, сахарных перьев и открыток с пожеланиями выздоровления. Однажды Белла посмотрела на эту груду, засмеялась и никак не могла остановиться. Прибежала Помфри со стаканом воды и успокоительным. Белла выпила его и опять впала в оцепенение.
