— Мальчик мой, тебе пока следует вернуться к друзьям. И… не говори пока никому о Сириусе, — попросил Дамблдор.
— Хорошо директор, — улыбнулся Поттер и, встав, подошёл к крёстному, — Ну что, Бродяга, пойдём?
— Э…
— Отведу тебя к Лунатику, — сказал Гарри.
— Веди, Сохатик, — засмеялся Сириус и, обернувшись, сказал директору, — Увидимся завтра.
Вышли. Под одобрительное ворчание Дамблдора…
* День отъезда, POV Гарри*
Я нервничал более, чем когда либо в жизни. Действительно странно себя почувствовал — ноги были непривычно легкие, и дышалось как–то… свободней. Сегодня после завтрака я уеду с Сириусом. Бродяга поведал мне, что у него есть дом в Лондоне.
На завтраке случилось происшествие номер один — совы, влетевшие в Хогвартс, принесли всем газеты. На первой полосе была колдография Сириуса, постриженного, выбритого, выглядящего изможденным, но гордым. Заголовок дюймовыми буквами кричал: «СИРИУС БЛЭК НЕ ВИНОВЕН! ВСЕ ОБВИНЕНИЯ СНЯТЫ! ПРЕДАТЕЛЬ ПЕТТИГРЮ ЖИВ!»
Газеты, помешавшие Гермионе читать мне нотацию по поводу летнего задания, произвели эффект разорвавшейся бомбы, — зал тут же заполнился громким гомоном, когда студенты прочитали заголовок. Шум всё нарастал — студенты поднимались со своих мест и кучковались около тех счастливчиков, что выписывали «Пророк». Подождав несколько минут, Дамблдор встал со своего места и громко сказал
— ТИХО! Не шумите, пожалуйста, газета от вас никуда не убежит, — улыбнулся он в усы.
Студенты немного притихли, однако, не перестав шушукаться.
Многие смотрели на меня, от чего было немного не по себе. Гермиона тут же полезла с обвинениями:
— Почему ты нам не рассказал? Это для Сириуса ты тогда ходил к директору?
Рон же обвинительно ткнул в меня пальцем, сказав:
— Я думал, у тебя нет от нас секретов!
Эти заявления меня буквально взбесили. Я что им, собачка, что бы докладывать обо всём, что происходит? Именно это я и сказал Рону, вызвав потупление его взгляда до состояния тролля. Грейнджер обиделась и, надувшись, встала и вышла из–за стола.
После завтрака случилось происшествие номер два — прямо в гостиную гриффиндора заявился взъерошенный Сириус в анимагической форме и, обнюхав помещение, превратился в человека.
Студенты от вчерашнего преступника шарахнулись, словно он прямо сейчас собирается их пытать. Сириус, наслаждавшийся представлением, масляно посмотрел на стайку семикурсниц, от чего те зарделись, и расхохотался.
Его юмор понял только я и, подождав, пока крёстный отсмеётся, спросил:
— Бродяга, ты чего это заявился в гостиную? Разве сюда вход не только для студентов?
— Видишь ли, месье Сохатик, мы уходим вместе с мистером Лунатиком, камином. Я пришёл за тобой.
Окружающие внимали каждому его слову. Хотя и было окружающих — Невилл, близнецы Уизли, несколько девочек с разных курсов и Гермиона.
— Лунатик? — спросил Фред.
— Бродяга? — посмотрел на него Джордж.
— Э… — помялся, услышав свою кличку Сириус, — Вас что–то смущает?
— Вы случайно не знаете мародёров? — спросил Фред, а Джордж согласно кивнул. Я отошёл в сторону, и позволил им поговорить.
— Случайно не знаю, простите, господа. Как я могу знать своих лучших друзей «случайно»? — возмутился Сириус, — Я специально их знаю. Каждого по отдельности и всех вместе. А вы…
— Я Фред Уизли.
— Я Джордж Уизли, — благоговейно сказал Джордж.
— Что ж, ребята, не хочется вас расстраивать, но нам пора. Ага, пока. Если захотите повидать месье Лунатика или Сохатика, пройдите к Дамблдору. Хотя… думаю, летом вы всё равно встретитесь.
Фред и Джордж переглянулись. Я, отойдя, наблюдал вместе с остальными за их разговором, но Сириус похлопал близнецов по плечам, подошёл ко мне:
— Сохатик, нам пора. Всё собрал? — взглянул он на мой чемодан.
— Да. Пошли, Бродяга, — мы под ошарашенными взглядами гриффиндорцев покинули гостиную и направились в комнату к Ремусу.
— Профессор Люпин! — обратил я его внимание на меня.
Ремус ходил по комнате и собирал вещи.
— О, Гарри, Сириус! — улыбнулся он.
— Вы… уезжаете?
— Боюсь что так, Гарри. После того как… Кое–кто рассказал всем, что я оборотень, работа в школе для меня закрыта. Родители учеников с меня не слезут, пока не уйду, так что… я ухожу, — сказал он, погрустнев.
Люпин был лучшим профессором ЗОТИ, что когда–либо преподавал у нас, поэтому было странно, что его выгоняют. Странно и неприятно. Таких ничтожеств как Локхарт или Квирелл директор легко взял на пост преподавателя, а профессор…
Я подошёл поближе и обнял лунатика. Тот, не ожидая, растерялся.
— Э… Гарри?
— Мне жаль, Луни, ты был лучшим преподавателем за… чёрт знает сколько лет.
Сириус кашлянул у меня за спиной, и мне пришлось обратить на бродягу своё внимание.
— Гарри, мне тоже жаль, но… Пойдём уже. У меня, конечно, не дворец, но для троих места в Блэк — Хаус более чем достаточно.
Профессор люпин улыбнулся и отстранился от меня.
— Да, Гарри, мы же не прощаемся. Если хочешь, я могу тебя чему–нибудь научить…
— Вот это здорово! — обрадовался я тому, что уроки с лучшим профессором Хогвартса продолжатся.
— Лунатик, Сохатик, вы никак спелись, а? — похихикал Сириус.
— И что с того, Бродяга? Третьим будешь? — улыбнулся профессор Люпин.
А дальше мы помогли Ремусу собраться. Сириус покидал вещи небрежно в сундук и пошёл к камину.
— Адрес на бумаге, — протянул Сириус мне листочек. На нём было выведен адрес — «площадь Гриммо, дом двенадцать, каминный адрес «Блэк — Хаус»».
— Блэк — Хаус! — сказал Сириус и исчез во вспышке дыма.
Ремус, прочитав ещё раз, сказал:
— Иди, Гарри, я за тобой.
Пришлось идти вперёд и, зачерпнув пороху, назвать адрес. После неприятнейшего перемещения, я вывалился из камина. Как всегда, на пол. Хотя я не так много путешествовал каминами, что бы натренироваться.
Сириус, произнеся «эванеско» очистил меня от пепла и помог подняться.
— Спасибо, Бродяга, — улыбнулся ему я.
— Да не за что, Сохатик. Где там Ремус?
— Здесь, — из камина чинно вышел профессор, лишь махнул палочкой, удаляя пепел с мантии.
Я тоже хочу научиться так, путешествовать каминами! А то, как то даже стыдно…
— Вот и отлично. Я тут… немного приведу в порядок. И куплю, наконец, домовика, а то старый хрен Кричер уже совсем обленился, — покачал головой бродяга.
И Сириус повёл нас по своему дому. Правда, строго–настрого запретил, куда либо лезть без него — «тут полным полно ловушек и тёмной магии, будьте осторожны».
Другого человека это предупреждение напугало бы, но я, после чулана под лестницей был счастлив жить в таком доме, хоть с чёрной магией, хоть с белой. Хоть с сербурмалиновой.
Ремус отошёл от нас и, бросив чемоданы в углу, сел на диван. Сириус обернулся и, посмотрев на меня, сказал:
— Чую, Гарри, нам обоим надо привести себя в порядок. Тебя после твоих родственников, а меня после Азкабана. Как на счёт нанять работников, а самим пойти куда–нибудь? — улыбнулся Сириус.
— Думаю, это хорошая идея, — ответил я, — Луни? — посмотрел на профессора.
Тот, услышав свою кличку, встрепенулся:
— Нет, я не с вами. Мне лучше… лучше я дома побуду, в тишине и покое, присмотрю за ремонтом…
— Ну, как хочешь, — ответил ему вместо меня Сириус.
— До сих пор не верится, что Дамблдор отпустил Гарри с нами? — спросил лунатик, улыбнувшись Сириусу.
— До сих пор не верится, что я свободен.
— Ну, тогда, месье Бродяга, вам прописаны увеселительные прогулки. Только Гарри с собой не бери! — взволновался Ремус. Я заинтересованно посмотрел на них. Сириус немного смутился:
— Ну… Ладно. Хотя я с тобой не согласен.
— Ему ещё рано. Это ты кобель такой, — вздохнул Ремус.
— А почему? — задал я «невинный» вопрос.
— Ну… его развлечения явно не для тебя, — немного покраснел Ремус.
*Лондон, «Cargo’»*
В клубе играла музыка.
Сириус, переодевшись по последней моде, с каким–то «индейским» акцентом (хотя кожаные сапоги и какая–то лента на руке, с индейским рисунком и перьями…), посетил стилиста, потом парикмахера, потом солярий, потом… Потом ещё много кого, всех слов я не запомнил. Но Сириус настоял на том, что бы я тоже подвергся «экзекуции» — меня постригли, оставив в целом прямые непослушные волосы, но уложив их так, что стал виден какой–то… стиль. Ещё подстригли ногти, попарили в солярии, после чего переодели. Сириус, то ли от доброты душевной, то ли от долгого сидения в тюрьме, но расщедрился по–полной. За пять часов я был обруган всеми кому не лень — от девушки–парикмахерши до мужчины–стилиста (который явно косил под голубого… или и взаправду гей), потом обласкан и приведён в порядок. Совсем уж нонсенсом стал массаж! Массаж, Мерлин, да я никогда не терпел лишних прикосновений к себе, а тут целый массажист с видом культуриста разминал с полчаса мне спину.
