Блейз слабо улыбнулся. Яд был смертельный, но не мгновенный. У него еще оставалось пару минут.
- Теперь тебе нужно только поднести свою чашу к губам, чтобы завершить ритуал. Ты должен выжить - ты убьешь Волдеморта, не я. А я... любил тебя... Ты не забудешь?
Драко покачал головой, едва сдерживая слезы и крик, рвавшийся из груди. Он знал, что так случится, видел это будущее - и все равно не мог принять.
- Ты всегда предостерегал меня, стараясь защитить, мой ангел-хранитель... Ты всегда был рядом, что бы ни случалось, как бы я ни был виноват перед тобой... а теперь вот умираешь вместо меня. Зачем?..
- «Ангел-хранитель»?.. - прошептал его друг необычайно серьезно, а затем вдруг снова улыбнулся самыми уголками губ. - Ты... всегда был романтиком, Драко... Драко... Я пытался уберечь тебя, но, знаешь... и ангелу неподвластна судьба. Выбор остается за тобой...
- «Потеряй самое дорогое...» Блейз, ты отдал за меня жизнь, что может быть дороже?.. А что нашел взамен?
Забини попытался улыбнуться.
- Нет, Драко... Самое дорогое - не сама жизнь, а то, ради чего ты живешь. Без этого... жизнь теряет смысл, превращаясь в бесполезное существование... понимаешь? - шептал Блейз, приподнимая руку и изо всех сил стараясь дотянуться до лица склонившегося над ним Драко, но уже не мог... Малфой схватил тонкую холодеющую руку своими, словно в тщетной попытке отогреть.
- Я никогда не забуду тебя, я буду любить тебя и помнить... вечно, слышишь? - прошептал Драко, поднося руки Блейза к губам, согревая своим дыханием.
Блейз улыбнулся одними уголками губ - на большее не хватало сил - и едва слышно прошептал:
- Самое дорогое - ты... твоя любовь, расположение, дружба... я умираю... и теряю все это... но нахожу, потому что ты пообещал помнить... всегда... и любить...
Драко наклонился и поцеловал уже холодные губы того, чью душу разглядел слишком поздно.
* * *
...Драко поднес к губам свою пустую чашу и сделал движение, будто пьет - нужно было завершить начатое Блейзом. И он найдет Волдеморта...
Скрипнув, тяжелые двери отворились, и наследник Малфоев шагнул вперед.
- Твоему бесстрашию и безрассудству позавидовал бы любой гриффиндорец! - иронично произнес человек в черном, стоявший в другом конце зала. - Я знал, что ты придешь, - человек обернулся, капюшон упал, и красные, как кровь или вино, глаза встретились взглядом со сталью серых.
Драко, не отвечая, приблизился к Волдеморту.
- Может быть, ты объяснишь мне, зачем пришел? Впрочем, я уже и сам догадался о твоей безумной затее, но так хочется услышать этот бред от тебя, - Лорд ухмыльнулся, - да-да, слово «бред» тут явно не лишнее - ты же у нас теперь сумасшедший!
- Я пришел убить тебя, Волдеморт, - сказал Драко, не обратив внимания на насмешку, и глядя прямо в глаза Темного Лорда.
Тот расхохотался.
- Ну я так и ожидал. Видимо, голову тебе заморочило предсказание относительно вас с Поттером. Но, если ты помнишь, там говорилось, что, разорвав ваши узы, я тем самым погублю кого-то из вас. Ваша связь была мною успешно разорвана, и тебе не удастся убить меня.
- Ошибаешься, - не дрогнувшим голосом произнес Драко. - Наши узы не были разорваны, мы любили друг друга, несмотря ни на что. И сейчас ничего не изменилось...
- Кроме того, что Гарри Поттер наконец мертв, - перебил Волдеморт, бросив эти слова прямо в глаза Малфою, словно заранее зная реакцию. Он ожидал увидеть страх, боль, презрение - но никак ни то, что отразилось на лице слизеринца. Из серых глаз бушующими волнами била сумасшедшая радость.
«Он жив!» - кричали, смеялись глаза Драко.
Волдеморт смотрел прямо на него. И вдруг вздрогнул, и закричал голосом, от которого задрожали стены замка:
- Гарри Поттер жив! Но я снова убью его! - и вихрем сорвался с места.
- Остановись! - гул, подобный шуму начинающегося камнепада перекрылся звонким юношеским голосом.
- Что? - развернулся к нему Волдеморт. - Ты пытаешься остановить меня? Да ты - ничтожество, ничего не значащее без своего отца! Как еще Поттер только взглянул в твою сторону?! Авада Кедавра!
Зеленый луч метнулся к Драко в тот самый момент, когда он, как когда-то Гарри, воскликнул:
- Экспеллиармус!
Красный и зеленый лучи схлестнулись. «Странно, - мелькнуло в голове Драко, это даже красиво. Красный и зеленый, Гриффиндор и Слизерин, Гарри и я...»
Странно было и то, что Малфою было совершенно не трудно отражать заклинание. Наоборот, его тело наполнила необъяснимая легкость, и он даже улыбнулся, вспоминая, как когда-то раньше больше всего на свете боялся гнева Темного Лорда. Слизеринский Принц не знал названия внезапно охватившей его силы, но чувствовал: она идет из его собственного сердца...
Драко увидел, как судорожно Волдеморт сжимает свою палочку, и красные щели глаз наполняются ненавистью, постепенно сменяющейся страхом. Лорд ожидал, что ему удастся убить мальчишку так же просто, как он прежде убивал десятки более сильных волшебников.
Медленно, но верно зеленый луч становился все короче, а красный - наоборот, удлинялся, причем Драко все так же прилагал минимум усилий, легко удерживая заклятие.
Волдеморт злобно закричал:
- Но ты не сможешь убить меня! Не ты сильнейший из вас двоих!
- И снова ошибаешься! - усмехнулся Драко. - Да, я тоже долго сомневался в этом, но теперь я знаю свое предназначение. Гарри слишком гриффиндорец, чтоб убить тебя. Он смелый, мужественный, но чересчур благородный, чего не скажешь обо мне, - снова ухмыльнулся слизеринец. - Мой отец, Пожиратель смерти, воспитал меня в других традициях, и моя совесть не будет возражать, когда я убью тебя. Ты все еще сомневаешься, что я - сильнейший? - спросил Драко, когда красный луч почти до конца приблизился к палочке темного мага.
- Но это не спасет тебя, ты все равно навсегда сойдешь с ума! Камелия дала тебе яд!
- Пускай! - даже не моргнул глазом Малфой. - В моей жизни благодаря Гарри было много чудесных моментов, и мне не жаль расставаться с ней, потому что так я спасу любимого. И умру отмщенным!
Драко заставил себя сконцентрироваться. За последние несколько дней он потерял и нашел слишком много; и сердце, и рассудок уже с трудом выдерживали. Боль захлестывала Драко, когда перед глазами снова и снова вспыхивал образ Блейза, умирающего у него на руках...
Но он должен был собраться, не позволить отчаянию заполнить себя. Это походило на сопротивление дементорам, только сейчас вместо ужасных существ, выпивающих радость, противостоять нужно было самому себе.
Глубоко вздохнув, Драко представил себе самое лучшее, что у него когда-либо было: Гарри, который его обнимает; Гарри, лежащий на их постели; Гарри, любящий его...
...Шелковистая кремовая кожа, такая нежная на шее и груди, теплые руки, алые губы, зовущие к поцелую, черные, как смоль, волосы, растрепанными кудрями выделяющиеся на белоснежной подушке, и эти глаза...
...невероятные, чарующие, завораживающие... такой цвет невозможно найти в природе... Вот темные ресницы медленно приподнимаются, и Драко уже не понимает, где его мечты, а где реальность - он словно опять тонет в бездонном омуте ярко-зеленых глаз...
В то самое мгновение, когда в памяти Драко мелькнул воспоминанием ярко-зеленый всплеск, палочка Волдеморта, не выдержав давления магии Малфоя, внезапно вырвалась и нацелилась на своего бывшего хозяина.
Мгновение - и вспышка, такого же цвета, как глаза Гарри, осветила мрачный зал. Волшебная палочка Темного Лорда обратила его заклинание против него самого.
* * *
Когда связь заклятий разорвалась, Драко упал на пол и машинально поднес руку к голове: она кружилась, и тело поверженного Волдеморта двоилось в глазах.
«Ну вот и все», - вздохнул слизеринец, убедившись, что Темный маг столетия наконец мертв.
Что-то еще нужно было сделать... Драко забыл, что: мысли смешивались и с сумасшедшей скоростью сменяли друг друга. Взгляд Малфоя упал на огромные стенные часы, показывавшие шесть вечера.
Драко вспомнил, и тихо застонал. Фадж, дементоры, «Поцелуй»... Юноша закрыл лицо руками и зарыдал. Всю свою жизнь он хотел быть сильным, тщательно скрывая свои слабости под фальшивыми улыбками и едкими фразами. Боль, переполнявшая его, не находила выхода и подтачивала душу день за днем, отступая только тогда, когда рядом был Гарри. А сейчас она выплеснулась наружу, сотрясая хрупкое тело в приступе истерики - Драко просто не выдерживал больше.
«Слизеринцу плакать не положено...»
Да, не положено. Но теперь не от чего и не от кого было скрываться, ничего больше не имело значения.
Он, победитель Волдеморта, вдруг почувствовал себя абсолютно беспомощным перед лицом грозящей смерти. Он сделал все, что мог, что должен был; у него было, что вспомнить перед казнью, но как же он не хотел умирать!.. Жизнь, казалось, едва только начавшись, должна была оборваться. И как!.. Дементоры выпьют его душу, и он станет ни живым, ни мертвым - будет существовать как растение, не слыша, не видя, не чувствуя... И хоть бы Поттеру хватило гордости не искать его, иначе этот гриффиндорец, у которого в жилах вместо крови течет пламенно-красное благородство, решит остаться с ним. Из жалости. О нет, не жалости хотел Малфой!.. Как он мечтал умереть если не от старости, то хотя бы на поле боя - не так уж важно было когда-то, на чьей стороне. А теперь он твердо выбрал сторону, и должен был погибнуть, как преступник, от рук своих союзников. За что?.. О Мерлин... он не знал ответа.
