– Вернись, – раздался тихий шёпот, и Магнус подскочил от испуга.
Он резко обернулся на звук, но обнаружил лишь пустой коридор.
– Прошу, – повторился шёпот.
Магнус медленно развернулся к зеркалу. В отражении за его спиной стоял высокий парень и с невыносимой болью в голубых глазах глядел на него.
– Куда? – только и смог вымолвить он.
– Ко мне, – ответил парень.
– А ты… – он запнулся, внезапно находя для себя лицо парня знакомым, и нахмурился. – Я тебя знаю.
Парень кивнул и улыбнулся, но как-то печально и даже вымученно. Он стоял прямо за спиной, и Магнус чувствовал его присутствие, его дыхание в своих волосах, его запах, который был таким же, как и запах, исходящий от свитера.
Мускулистые руки парня, увитые чёрными знаками, осторожно опустились на талию Магнуса, и по его телу пробежала дрожь от этого прикосновения. Парень наклонился вниз и коснулся губами его уха, опаляя горячим дыханием. Он просто стоял, и эта близость сводила Магнуса с ума, а потом парень заговорил.
– Ты не можешь уйти.
– Я дышать не могу без тебя.
– Останься.
И каждое слово мурашками оседало на позвоночнике, заставляя колени дрожать.
– Я люблю тебя.
Магнус откинул голову ему на плечо, понимая, что сходит с ума, и повернулся к парню лицом, и в следующий же миг пухлые губы коснулись его губ.
И это было подобно вспышке – Магнус вспомнил. Одно воспоминание за другим, столько боли, а потом… Алек. И это ощущение парения и приземленности одновременно. Сладкая боль и чувство защищенности. Нежность, забота, любовь в голубых глазах, того самого цвета, цвета прежнего неба.
Он оторвался от губ, чтобы заглянуть в них, но вокруг теперь была лишь темнота. И она давила на него, проникая в уши, нос и рот, просачивалась в сознание, погружая в себя всё его тело.
***
Проблески света мерцали меж смеженных ресниц, и веки были такими тяжёлыми и неподъёмными, словно налитые свинцом. В ушах звенело, боль тугим обручом сковала голову, руки не хотели слушаться, и малейшее движение было для него сейчас недоступно.
Он еле слышно вздохнул и почувствовал, как его пальцы сжимает чужая ладонь.
– Магнус?
До боли знакомый голос. Магнус должен открыть глаза. Он приложил ещё больше усилий – и яркий свет ударил по зрачкам, заставляя головную боль усилиться в несколько раз, так сильно, что Бейну казалось, будто череп сейчас затрещит и разломится на части.
Над лицом нависла тень от чужого тела, взору предстали голубые глаза. Магнус слабо улыбнулся, когда увидел его. Алек выглядел ужасно: огромные синяки под глазами, осунувшееся лицо, усталый взгляд – но никогда ещё Магнус не хотел поцеловать его так сильно.
– Ты настолько горячий, что я взорвался, перевозбудившись от твоих прикосновений, – прохрипел он сухими губами.
Алек нервно рассмеялся и уткнулся лбом в его плечо, и Магнус почувствовал влагу, неприятно холодящую кожу. Он опустил ладонь на затылок возлюбленного и пропустил волосы, грязные и сальные, сквозь пальцы.
– Я здесь, – прошептал он, и Алек кивнул, всё так же не отнимая лица.
Они пролежали так долгое время, и Магнус всё гладил Алека по голове, плечам и рукам, стараясь унять его дрожь, забрать его боль. Когда Алек поднял голову, его глаза были красными. Он прильнул лбом ко лбу Магнуса и тихо выдохнул:
– Не оставляй меня. Никогда.
Сил Магнусу хватило лишь на кивок. Слабость снова окутала его тело, а веки вновь налились свинцом.
В следующий раз, когда он открыл глаза, палата была забита его друзьями, которых Алек безуспешно пытался вытолкать за дверь, даже угрожая наказанием от Лидера.
Магнус схватил ладонь Алека, который стоял у больничной койки, и привлёк к себе внимание.
– Пусть останутся, – попросил он.
Охотник тут же перехватил его пальцы и уселся в кресло у кровати, наклоняясь к лицу Магнуса и поднося его руку к своим губам.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он тихо.
Магнус слабо улыбнулся.
– Хорошо.
Алек улыбнулся в ответ. Он всё ещё выглядел паршиво, словно не высыпался, но теперь его глаза светились.
– Видишь? – вскрикнул негромко Джейс, стоящий у двери, прислонившись плечом к стене. – С ним всё хорошо. Ты можешь не дежурить у его постели круглые сутки. Тебе тоже нужен отдых, душ и еда. Я устал таскать тебе сюда обеды и ужины.
– Ты всего один раз принёс! – возмутилась Изабель.
Она устроилась на диване. Рядом сидели Саймон и Тесса. В ногах Тессы, на полу, пристроился Джем. Даже Алина была здесь. Она сидела в кресле в углу, а рядом с ней, сложив руки на груди, стояла Клэри.
– И это меня вымотало, даже не представляю, как устали вы все, – закатил глаза Джейс.
Магнус усмехнулся и перевёл взгляд на Алека. Охотники за его спиной продолжали о чём-то спорить, но парни уже их не слушали. Магнус потянул Лайтвуда за руку на себя, заставляя лечь рядом, и устроился на его плече.
– Я люблю тебя, – прошептал он.
Алек оставил поцелуй на перемотанном большим количеством бинтов затылке.
– А я тебя.
– Сделаешь для меня кое-что? – Магнус поднял лицо.
– Что угодно.
– Отправляйся сегодня в комнату, – и, увидев, что Алек собирается возразить, добавил: – Оставь здесь Саймона или Изабель, а сам приведи себя в порядок. Ты нужен мне здоровым.
Алек улыбнулся и потянулся вниз, сминая тонкие губы Магнуса в нежном поцелуе.
– Хорошо, – пообещал он.
========== Эпилог ==========
Пустынные тоннели были тихими и освещались совсем тусклым светом, какой бывал только в ночное время суток, когда город спал. Привычный сквозняк холодил ноги, звуки эхом разносились по коридорам на метры вперёд, извещая о приближении или нахождении кого-то.
Охотница поправила волосы, стянула в тугой пучок и спрятала под капюшоном, низко натянув его на лицо. Кофта была немного велика на неё, и рукава полностью скрывали запястья. Тяжёлые подошвы ботинок бесшумно ступали по каменному полу; она шла, стараясь не привлекать ненужного внимания.
Сердце колотилось в груди, грозясь выскочить наружу, и его удары отчетливо ощущались в шее, в висках и в затылке. Ладони вспотели, и даже небольшой ветерок не сушил их. Она жутко боялась.
Всё пошло под откос в тот день, когда нашлась это проклятая шкатулка с фотоснимком. Теперь она не была уверена, теперь она постоянно боялась, опасливо озираясь по сторонам на каждом шагу. Дрожь в теле было невозможно унять, но она сильнее сжала кулаки и стиснула зубы.
– Вспомни, чему тебя учили, – прошептала она сама себе. – С каких пор ты стала такой размазней?
– С тех самых пор, как попала в Цитадель, – ответил ей внутренний голос, – и встретила…
Нет! Охотница помотала головой, прогоняя мысли прочь. Об этом она подумает потом. Сейчас важно лишь одно – отвести подозрение.
Где-то неподалёку послышались тихие шаги, и девушка нырнула в тёмный угол, в чёрном обличье полностью сливаясь с мраком. Мимо промаршировали двое патрульных, так занятых разговором между собой, что не заметили чужого присутствия.
В ночное время входить сюда можно было лишь с разрешения Алека.
Лампа, что освещала небольшой холл перед широкими дверьми, испещренными чёрными рунами, светила слишком ярко и резала глаза охотницы. Она прошмыгнула к дверям и, оглянувшись, осторожно толкнула их – и они с тихим скрипом отворились.
Внутри её встретила темнота, и она тихо прикрыла за собой двери. Включив небольшой фонарик, неспособный осветить весь Зал заседаний, она проскользнула к столу и внимательно его осмотрела. С восточной стороны, где стояло тёмно-коричневое кресло, что стояло во главе стола и которое занимал Алек, имелись ящики, все три запертые на ключ.
Охотница скинула капюшон и осторожно вытащила шпильку из волос, и те локонами рассыпались по плечам. Ловко просунув её в отверстие замка и подловив язычок, она без труда открыла верхний ящик. Тот был завален письмами, чистыми листами бумаги и пустыми конвертами. Второй ящик был доверху набит книгами, которые Алек забывал вернуть на в библиотеку Тессы. Третий ящик поддался не сразу, и девушка заметила, что механизм здесь сложнее, чем у двух предыдущих.
