Острый уголёк слегка царапал Гарри кожу, пока Блейз, закусив губу, вырисовывал довольно объёмистые точки напротив сердца, на солнечном сплетении, сразу под пупком и справа на боку, где, по сведениям Гарри, находилась печень.
- Отлично, - Блейз отбросил уголёк. - Чувствуешь запах свечей?
- Чувствую… - Блейз странно двоился перед глазами Гарри, терялся в белом сладковатом дыме. «Совсем непростые свечи, однако».
- Это хорошо, - Блейз прижал по пальцу к каждой точке. - Стой не шевелясь, ладно? Может быть сначала больно, но потом будет очень хорошо. И ни в коем случае не стирай пентаграмму, она здесь всё организует.
- Ага.
Блейз глубоко вдохнул и выдохнул, словно набирался храбрости, и негромко заговорил:
- Connecto magiam meam et magiam tuam…
Чёрные линии пентаграммы вспыхнули золотистым ровным светом, который Гарри видел до сих пор лишь дважды: когда Блейз помогал ему закрываться от чужих эмоций своей любовью.
- Consilium inii et immolo magiam meam et vitam meam pro magiam tuam et vitam tuam!
Точки, где пальцы Блейза касались тела Гарри, кольнуло острой болью; Гарри слабо вскрикнул, но боль тотчас же прошла, и был жар - сильный, постоянный, как солнечный; жар расползался от отмеченных прикосновениями точек по всему телу, словно окутывая Гарри собой. Гарри скосил глаза на руки, до которых жар уже добрался, и увидел золотистую, подрагивающую маревом непрозрачную пелену магической силы.
Когда весь Гарри был окутан мягким ласковым жаром, Блейз нервно облизнул губы и звонко выкрикнул:
- Hoc loco, missa est!
Жар усилился; перед глазами у Гарри всё поплыло, смешалось, как во сне, в дремоте на солнце; истома разлилась по телу, и только кончики пальцев Блейза, обжигающе горячие на тех самых четырёх точках, как-то удерживали Гарри от того, чтобы упасть и заснуть. Кровь шумела в ушах, а если Гарри закрывал глаза, веки просвечивали красным; но он закрыл глаза только однажды, потому что хотел смотреть на Блейза, на его искажённое непонятной - ведь всё так хорошо! - мукой лицо, на капельки пота, выступившие на лбу, на прикушенную нижнюю губу, к которой прилила кровь, и так хотелось поцеловать эти губы, разгладить напряжённую морщинку между бровями Блейза, заправить за ухо выбившуюся прядь, отливающую в золотистом свете не бордовым, а красным, ярким кроваво-красным…
Магические жилы внутри Гарри наливались горячей силой; она струилась по ним, умиротворяя, возрождая, исцеляя. И с каждой секундой Гарри становилось всё легче, всё проще; дурман свечей был тому виной или исцеление, но Гарри охватила эйфория, удивительно слившаяся с сонной истомой, проникшая всюду, всепобеждающая, не знающая сомнений, беспечная, как сама жизнь.
В какой-то момент жар начал уменьшаться, спадать, как вода при отливе; с ним уходила сонливость, и оставалась радость обновлённости, радость возрождения, счастье птенца, вылупившегося из яйца, ощущение правильности, чудесной, наконец-то восстановленной правильности - с Гарри всё было точно так, как должно было быть. А когда жар ушёл совсем, Блейз пошатнулся и рухнул с камня в траву. Сами собой потухшие свечки слабо чадили.
- Всё получилось!! - радостным воплем Гарри можно было оглушить соплохвоста. - Блейз, я чувствую, всё вышло! Со мной всё в порядке… Блейз?
Гарри соскочил с камня и встал на колени рядом с Блейзом; глаза того были закрыты, грудь тяжело вздымалась.
- Блейз, что с тобой?
Блейз открыл глаза; видно было, что это потребовало от него усилия.
- Со мной? Я умираю.
- У… умираешь? - Гарри поверил сразу, и его голос надломился. - Почему?!
- Не почему, а зачем, - Блейз тяжело дышал, постоянно облизывая растрескавшиеся, пересохшие губы. - Чтобы ты жил.
- Но… ты не… не говорил, что так будет…
- Если бы я признался, что это ритуал жизнь за жизнь, ты бы отказался… - по телу Блейза прошла судорога. - Чё-ёрт, как больно…
- И правильно сделал бы! Как тебе можно помочь, говори, быстро?!
- Никак, - Блейз попытался мотнуть головой, но сил хватило только на слабый намёк на движение. - Я отдал за тебя свою магию и свою жизнь. Моя душа рассыпается, как рассыпалась бы твоя без этого ритуала… её нечему держать…
- Но ведь ты говоришь, ты дышишь! Можно ведь что-то сделать! - Гарри сжимал правую ладонь Блейза обеими руками, чувствуя лихорадочный, нитевидный пульс. - Не умирай, пожалуйста…
- Это остаточная магия ритуала. Несколько минут, и она рассеется. И я умру. Гарри… не надо из-за меня делать с собой что-нибудь, как на четвёртом курсе, пожалуйста… я это для того сделал, чтобы ты жил… - новая судорога скрутила Блейза, вырвав из него стон.
- Блейз… - Гарри всхлипнул и поцеловал тонкие пальцы Блейза. - Не умирай… не надо… я люблю тебя, чёрт побери!
- Правда? - черты лица Блейза заострились, кожа стала какой-то восковой. - Я думал, ты тогда просто так сказал…
- Я люблю тебя, я так тебя люблю… - исступленно повторял обезумевший Гарри, как будто эти слова могли чему-то помочь, - я больше жизни тебя люблю, зачем она мне без тебя, не умирай, останься со мной, Блейз, солнце моё, любовь моя, жизнь моя, люблю тебя, не умирай, только не умирай!..
Посление слова вырвались странным стоном.
- Я тоже люблю тебя… - ресницы Блейза дрожали - ему тяжело было держать глаза открытыми. - Мой дракон… мой настоящий дракон… ты летаешь, ты извергаешь пламя… ты огонь и лёд… Гарри, знаешь, а это не просто так написано на гербе Хогвартса, чтобы не трогали спящего дракона… они не знали, они разбудили тебя, это не девиз, это пророчество… ты - дракон… убей этого проклятого Лорда, ладно? Если бы не он, тебе бы не было столько месяцев так больно, как мне сейчас…
- Блейз… - губы Гарри задрожали. - Пожалуйста, останься со мной… я всех убью, кого скажешь, я всё сделаю, только будь со мной, я ведь люблю тебя, я не смогу без тебя, Блейз…
- Сможешь, - из трещинок на губах Блейза начала выступать кровь. - Я хочу, чтобы смог. Обещаешь?
- Как я могу это обещать, если ты умираешь?! - слова перешли в крик, в рёв раненого зверя, в хрип агонии. - Я не смогу, не смогу, слышишь?! Не нужна мне такая плата, я должен был умереть ещё пятнадцать лет назад, я тебя не стою, Блейз, не умирай!..
- Я всё равно умру… ты только смотри на меня, хорошо? Я люблю твои глаза, они такие зелёные… они всегда живые… ты живой… это главное… - воздух вырывался из Блейза с хрипами и хлюпаньем, словно раздирал ему горло и лёгкие зазубренным ножом, заливая дыхательные пути кровью. - Я иду в битву… даже если… ты запретишь… я дерусь со смертью… за тебя… мой командир… Я… люблю… тебя… и всегда… любил… и буду… там, в загробном… мире… Гарри… мой Гарри…
Пальцы Блейза конвульсивно сжались вокруг ладони Гарри; мутные от боли глаза цвета крепкого кофе медленно закрылись. По тонкому телу прошла новая, самая сильная судорога, и оно бессильно обмякло.
- НЕ-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!!.. Нет, нет, нет, нет, НЕТ!!.. - Гарри с силой прижал к себе мёртвое тело; сердце Блейза не билось, но Гарри отказывался это признавать. - Ты не можешь умереть, нет, нет, я же люблю тебя, Блейз, нет, не умирай, пожалуйста, я хочу быть с тобой, я не могу без тебя, я люблю тебя, люблю, люблю, люблю…
Гарри мерно покачивался из стороны в сторону, обнимая холодное, безвольное тело, и повторял, повторял одно и то же слово, как мантру, как самое волшебное из всех заклинаний; он оглох и ослеп от боли, от потери, от того, что Блейз больше никогда не откроет глаза, не поцелует его, не назовёт своим, не улыбнётся, не будет по утрам сосредоточенно завязывать галстук перед зеркалом…
Две пары рук обвили его и Блейза; два сердца забились совсем рядом, рыжие пряди смешались с чёрно-бордовыми.
- Он умер, Гарри, - шепнул знакомый голос. - И он не хотел, чтобы ты сходил из-за этого с ума…
Гарри рывком поднял голову, наталкиваясь на серьёзный и печальный взгляд Фреда.
- Блейз умер, - пожаловался ему Гарри. - Он умер… УМЕР!.. - крик Гарри эхом прокатился по Выручай-комнате. - Он из-за меня умер, а я мизинца его не стоил!..
- Он сам этого хотел, Гарри, - голос Джорджа был грустным, тоскующим. - Мы написали ему о ритуале всю правду, сказали, что кто-нибудь из нас это сделает и что он должен помочь нам скрыть от тебя до поры до времени суть ритуала… а он ответил, что хочет умереть за тебя и не даст нам этого сделать.
- Как вы могли ему позволить? - Гарри выдрался из объятий близнецов, не выпуская тело Блейза. - Почему вы не нашли кого-нибудь другого, кого я не любил?!.. Почему вы не порвали в клочки бумагу с этим ритуалом, почему не сожгли её?!.. Я люблю его, а он умер, умер, слышите?!..
Гарри медленно отступал, следя за близнецами взглядом - туда, где лежала его одежда.
- Гарри, успокойся, - Фред встал с земли. - Он умер, ты должен принять это…
- Я не могу этого принять! - Гарри споткнулся о собственный ботинок и упал; высвободил левую руку и лихорадочно зашарил ею среди своей одежды.
- Гарри, что ты собираешься делать? - тревога в голосе Джорджа переходила почти в страх - страх не перед Гарри, а за Гарри.
