— Шутишь? Тут метров двести.
— А если я катапульту сооружу?
— Мэй, я думаю, эта штука взорвется сразу же, как только я стряхну ее с ладони. Так что давай так. Я попытаюсь ее докинуть как можно дальше по направлению к озеру, а ты сразу же ставь бункер. По моей команде. И лучше начни с передней стенки.
— Тогда погоди, я печать нарисую… Так, готово.
Мэй действительно очень быстро рисовала печати — Альфонс и в лучшие времена так не мог. Потом, правда, ему стало без надобности…
— Ну, готова? На счет три. Раз…
— Стой!
Мэй внезапно крепко обняла его, прижалась лбом к его груди. Это оказалось неожиданно приятно.
— Все будет хорошо, — сказала она твердо. — Правда же?
— Правда, — ответил Альфонс, почувствовав, что ему сдавило горло. — Ты молодец, Мэй. Ну что, давай теперь, на раз-два-три?
— Давай, — она кивнула, отстраняясь.
— Раз, два…
— Альфонс замахнулся, с тоской вспоминая их деревенские игры в мяч, где он никогда не преуспевал так, как Эдвард. — Три!
Альфонсу показалось, что алая капля на миг расчертила небо у него над головой — и все, тут же небо накрыла темнота. Тряхнуло, Альфонс почувствовал, что земля под ним расходится, потом он упал, перекатился, въехал локтем во что-то мягкое, Мэй вскрикнула… То есть произошло то, что обычно очень долго описывается, но на самом деле занимает доли секунды: мир ушел из-под ног, вселенная исчезла, а когда вернулась на место, то она, эта вселенная, была очень узкой, буквально несколько шагов в поперечнике, очень тесной и довольно-таки душной. И в ней, во вселенной, кроме Альфонса было только еще одно существо — тяжело дышащая, маленькая, теплая Мэй Чань.
— Получилось? — сдавленным голосом спросила девочка. — Мы живы?
— Ага, — ответил Альфонс. И хихикнул.
Мэй тоже засмеялась, и они смеялись так довольно долго, пока Ал не начал хватать ртом воздух.
Тут он принудил себя остановиться.
— Ты предусмотрела вентиляцию? — спросил он. — Мы как, вообще под землю провалились?
— Ага, — сказала Мэй. — Вентиляция должна быть… если ее не засыпало, — она принюхалась. — Да нет, не засыпало. Все в порядке. А на чем я сижу?
— На мне.
Альфонс поймал ее руку.
— Мэй… спасибо.
— Не за что, — потом она добавила, словно нехотя. — Ты помогаешь Лину, ты помогаешь моей стране. Это самое меньшее, что я могла для тебя сделать.
— А сам я по себе? Я тебе ни капли не нравлюсь? — Альфонс сам удивился, сколько нешуточного разочарования прозвучало в его голосе.
— О чем ты? — жалобно спросила Мэй. — Очень нравишься! Но ты разве забыл наш разговор? Я же… я не имею права ни в кого всерьез влюбиться. Или даже подумать о том, чтобы всерьез влюбиться.
Потому что…
— Ну тогда поцелуй меня, — попросил Альфонс. — В рамках помощи стране. И раз уж ты все равно на мне сидишь…
— Я же тебя не вижу!
— Ну, куда попадешь…
Она попала в левую щеку, в районе подбородка. Альфонс, высвободив руку, приобнял девочку. Он сам удивлялся себе. Черт знает, когда это чувство возникло, черт знает, когда окрепло; но он вдруг понял, что если бы Мэй вдруг оказалась на месте Дайлинь — он не отпустил бы ее в неизвестность; если бы она была на месте Лунань — он бы выкрал ее, не раздумывая и не слушая возражений; а если бы она была на месте Тэмилы — не стал бы отказываться, и увез бы ее в Аместрис. И даже несмотря на то, что она еще ребенок, он уже ясно видел — не угадывал — черты той женщины, которой она совсем скоро станет.
— А если я тебя украду? — спросил Альфонс. — Ты бы поехала со мной?
— Ты издеваешься, — сердито сказала Мэй. — Если бы хотел украсть, не спрашивал бы.
— Нет, я серьезно!
Просто красть девушку без ее согласия — это варварство. А с согласием — вполне джентльменский поступок.
— И бросить Лина в такой момент? Тем более, ты собрался уезжать за море…
— Ну вот как раз года через два, когда вернусь. Приеду и увезу тебя в Аместрис. Там никто не знает, что ты принцесса. Поженимся, и будем исследовать тайны алхимии в свое удовольствие.
Мэй обиженно засопела.
— Я тебе даже расскажу, что я сегодня сделал, — тоном соблазнителя пообещал Альфонс. — Во всех подробностях.
— Дурак! — голос Мэй дрожал. — Там снаружи, может быть, все горит!
Альфонс засмеялся.
— Ага, наверное.
Дурак, в смысле.
Ему было хорошо. Ему было хорошо, когда вселенная составляла всего метра полтора кубического объема и заключала в себя только его и маленькую синскую принцессу.
Просто удивительно. Если бы кто-нибудь рассказал ему об этих обстоятельства еще пару дней назад, он бы не поверил. Просто поразительно, как жизнь может меняться всего за несколько минут.
— Кстати, Мэй…о моем визите за море, — проговорил Ал.
— Да?
— Если мы выберемся отсюда живыми, я поеду прямо завтра. Мы с Лином уже все обсудили.
— Завтра? — переспросила Мэй.
— Ну да. Я же тебе рассказывал о протоалхимии льяса. С Иденом мы все обсудили, он рассказал мне, как туда добраться и к кому обратиться… Так что мы выдвигаемся.
— Зампано и Джерсо поедут с тобой?
— Да, они сказали, что решили твердо. Так что…
— Ну что ж…
— Мэй вздохнула. — Значит, так и будет. Как ты думаешь, там пожар?
— Если пожар, потушим.
Построим стенки и овраги, отгородим огонь, — Альфонсу сейчас все казалось нипочем.
— Ты сможешь проделать дыру в этом холме? На поверхность под углом.
— Если моя алхимия никуда не пропала после таких… — еще не договорив, Альфонс хлопнул в ладоши и приложил их к земляной стенке. Почва под его руками послушно уплотнилась, образовав глиняную корку; лаз, прямой и круглый, протянулся к поверхности. На темно-синем небе в отверстии сверкнула звезда; в бледном свете стало видно голубоватое лицо Мэй с темными провалами глаз. Юная синская принцесса на миг показалась Альфонсу повелительницей ночи.
Мэй бросила на Альфонса короткий вопросительный взгляд — и одним движением перебралась в лаз, а потом обернулась и протянула ему руку.
— Пойдем, гость-с-запада, — сказала Мэй. — Пойдем, нас ждут.
Звезда светила у нее из-за плеча, указывая дальше на восток.
Корабль купца Шунжуна Лао отбывал через два дня, нужно было еще успеть добраться до морского порта речными путями. С купцом Альфонс и химеры намеревались добраться до северной оконечности Митты; а уж от Митты, как сказали им, до льяса довезут только рыбаки, никакого транспорта там не ходит.
К отправлению речного пароходика путешественники прибыли заблаговременно. Однако запас времени почти целиком ушел на перепалку Зампано, Джерсо и старшего помощника суденышка: химеры вознамерились затащить на корабль целый бочонок пива, а это, по какой-то причине, было запрещено.
Ехали они инкогнито, посему к ним проявляли терпимости не больше, чем к другим иностранцам — которых, к слову, на этом пароходике собралось немало. Альфонс долго напрягал все свои дипломатические способности, пытаясь разрешить ситуацию ко всеобщему удовлетворению, но старший помощник взяток не брал (или Ал предлагал слишком мало). В конце концов алхимик самоустранился и отошел в тень, дожидаться, пока химеры смирятся и оставят бочонок на пирсе.
Что-то не давало ему покоя, что-то мешало думать. Лесной пожар? Но нет, пожар они с Мэй остановили, тушили позавчера полночи… Ланьфан? Да, между ними с Лином явно что-то произошло, пока Альфонс и Мэй отсутствовали; это чувствовалось и на следующий день во дворце. Ал не мог понять, к добру или к худу эти перемены, мог только надеяться, что эти двое как-то разберутся, найдут верную дистанцию. Тут он ничего не мог сделать.
Мэй? Да, они с Мэй не попрощались — не успели. Неужели его это так задевает?
Раздумывая, не подойди ли к сидящему на корточках под раскидистым платаном торговцу и не прикупить ли у него холодной воды (утро выдалось жарким), Альфонс вдруг с удивлением увидел знакомую маленькую фигурку, которая сломя голову скатывалась по ступеням с пристани вниз, на пирс. За фигуркой удивительно ловкими прыжками следовала раскормленная, толстая панда.
— Стойте! — крикнула Мэй. — Стойте, подождите!
Сегодня, в с светло-зеленом ципао и светлых брюках, с цветами сливы в волосах, Мэй походила на свежее молодое деревце; даже несмотря на то, что она запыхалась, Альфонс залюбовался ею.
— Еще полчаса до отплытия, Мэй, не торопись, — крикнул ей Ал.
Однако Мэй не замедлила бега и всего через пару секунд затормозила перед ним, переводя дыхание.
— Прости, я… проспала, не попрощалась с тобой… и Сяомэй тоже… мне не хотелось, чтобы ты подумал, будто я тебя избегаю, вот мы и прибежали! — скороговоркой выпалила девочка. — Никто не видел, как мы из дворца выходили, ты не думай!
