Да и сам по себе метаморфизм был не так уж прост — косметические изменения не стоили ничего, а вот уже работа с весом, ростом, телосложением кроме всего была довольно долгой и болезненной. Зато, в отличие от Оборотного, метаморфмаг могла держать принятую форму годами.
Местные авроры все, даже время от времени сменяющие отстрелявшихся новенькие, со мной здороваются. Очень недовольная Тонкс как-то дала мне значок — перекрещённые меч и палочка и подпись «За прилежание в службе». Такие в аврорате выдаются, если не пропущено ни одного дежурства, каждый год. Сказала, передал один из сослуживцев со словами «Пусть хоть пацан не зря тебя терпит»…
В принципе, дальше все шло своим чередом, и из событий, произошедших до Рождества, стоит выделить только одно, вернее, цепь событий. Хотя… нет, не так, но начну по порядку.
Для начала, на одном из практических занятий по Защите Грюм для отработки щита вызвал Гринграсс на подиум. Щит был домашним заданием, так что профессор просто должен был проверить, как мы с ним справились, и первой под колесо разборок и объяснений, где и почему мы все не правы, попала Дафна.
Грюм только начал доставать палочку, а я уже чётко видел, как Дафна, пусть и великолепно выверившая каждое движение, не успевает и совсем неизящно отлетает к стене. Слизеринцам поблажек давать Крауч не будет, а нам, студентам, не тягаться с реакцией опытного оперативника, пусть и отсидевшего в Азкабане. Я видел, как запрокинулась голова девушки, и как она схватилась за ушибленную спину…
— Прюэтт! — прервал мои мысли вопль донельзя взбешённого профессора.
Я сморгнул.
Грюм стоял, играя желваками и сжимая кулаки. Его здоровый глаз с ненавистью смотрел мне в лицо, а всевидящий протез был направлен куда-то мне в ноги. Я опустил взгляд — а, как раз туда, где я левой придавил палочку Барти к полу, и, подцепив свободную часть носком правой, держал её на предельном изгибе — всего одно лёгкое движение, даже не усилие, и не заметишь, как переломится.
— Палочку, — процедил Грюм. — И уж будьте уверены, Прюэтт, за подобную выходку из отработок вы не вылезете до конца года.
— Сэр, — я, помедлив, чуть сдвинул правую ногу назад. — Профессор Грюм, а куда делись все учебные манекены и браслеты защиты?
Я был в шоке. Я не помнил, как палочка Грюма попала ко мне. Я не помнил, как она оказалась в таком интересном положении.
Зато вот прочитанный летом свод правил школы всплыл в памяти абсолютно внезапно, и именно нужным параграфом.
Люблю свою голову за все её выкрутасы. И одарённость. Проверить же, освежить в памяти правила уроков самостоятельно, причём зная, что нарушения есть — юридическое образование для такого решение требуется, не иначе.
— Что? — прошипел совершенно удивлённый Грюм, даже получше Снейпа у него любительский язык змей выходит, ей-ей…
— Согласно правилам Хогвартса и технике безопасности, отработку условно опасных щитовых и атакующих заклинаний студенты вначале обязаны проводить на тренировочных манекенах, либо целясь в таковых, либо ставя перед ними щит. После удовлетворительных результатов на этом этапе студенты обязаны надеть на себя специальный защитный браслет, который, в случае некорректного выполнения вышеуказанных заклинаний, либо нивелирует негативные последствия, либо сведёт их к минимально возможным. Проведение практических занятий предмета «Защита от Тёмных Искусств» без данного инвентаря и обязательного его использования с момента начала четвёртого курса по текущей учебной программе и сопутствующему комплексу тем считается серьёзным нарушением. В данном случае, сэр, учитывая специфику проведения вами уроков, полагаю, нарушение признают абсолютно неэтичным и недопустимым, сэр. Впрочем, своей цели вы наверняка достигли. Абсолютно каждый в этом кабинете теперь признаёт, что взрослый матёрый аврор с колоссальным боевым опытом, прошедший с успехом две войны, превосходит в силе, скорости реакции, знаниях и арсенале имеющихся гадостей любого четырнадцатилетнего школьника. Великолепно, сэр, — мои одинокие аплодисменты в гробовой тишине прозвучали как-то трагично.
В коридоре меня догнала Гринграсс.
— Эй, Прюэтт… Рон. Я хотела сказать спасибо. Было бы неприятно лететь в стену, — неловко пожала плечами девушка, заправляя за ухо выбившуюся из косы прядь.
— Не за что, — покачал я головой и потёр лоб — виски ломило. — Я должен был вспомнить раньше… Оу.
Из кабинета невозмутимо выходили остальные студенты. Вон Крэбб тащил сумку Малфоя, пока тот на ходу накидывал мантию, хмурый, озадаченно чешущий затылок Гарри рядом с задумчивой Гермионой, остальные ребята… Перекидывающийся словами с Забини Томас.
Все выглядели, как пыльным мешком ударенные — и от произошедшего только что, и, частью, наверное, от собственной наглости — прошло всего десять минут урока, а прогуливать на четвёртом курсе было ещё не принято. К тому же — прогуливать уроки Грюма.
— Какие у тебя дальше планы? — вежливо спросила Дафна, явно намереваясь через две фразы ненавязчиво слинять и не насаждать неловкие моменты мирного общения между враждующими факультетами.
— Дальше… — задумчиво повторил я. Что же делать дальше? — Дальше надо пойти к МакГонагалл, жалобу катать. Будет круто, если вы Снейпу тоже накапаете — и наша деканша Дамблдора с учебным советом достанет до самых печёнок, а уж когда с ней в унисон штатный Ужас всея Хогвартса заговорит, да ещё своим фирменным, проникновенным «вы все бессмысленный тлен и пыль на изящной скрижали величайшей из наук»…
— А я вам говорил — он похож на Снейпа! — донёсся сбоку голос Томаса, и его поддержало многоголосое «угу», и даже Малфоевское тихое «точно, интонация в интонацию».
— …тогда Грюма точно серьёзно откалибруют насчёт этики преподавания и техники безопасности. Можно, кстати, и в Министерство написать, но Дамблдор обидится. Грозного Глаза, конечно, не сместят, но пальцем погрозят. А с нас останется только организовать потом итальянскую забастовку, делать все чётко от и до, чтоб никто не придрался. Грюм может хоть от злости лопнуть — главное, самим не проколоться.
— У нас следующая — История Магии, — как бы между прочим сказал Нотт.
— Надо будет продумать текст жалоб, — подхватила Гринграсс.
— В идеале — чтобы все написали по единому образцу, — добавил Малфой.
— Но с индивидуальными вставками и своими словами, — вставила Гермиона.
— А на перемене можно скомпоноваться с другими курсами, надёргать ребят, — задумчиво предложил Томас.
— У нас гостиная почти пустая, — сказал Финниган.
— У нас тоже, — язвительно отозвалась Дэвис.
— Вообще-то, — вмешался Лонгботтом и запнулся, когда все взгляды обратились к нему, но, прочистив горло, продолжил: — Кабинет Истории Магии и сейчас пуст, до обеда никуда переходить не придётся, а Биннсу всё равно… э… всё равно…
— После обеда у нас как раз зельеварение, — снова высказался Нотт.
— А я сегодня пересекусь с профессором МакГонагалл, — вставил и я свои пять копеек.
— В общем, план ясен, — подытожила Парвати.
— Но мы — не друзья, — серьёзно уточнил Малфой.
— Абсолютно нет, — мгновенно среагировал я, и мы несколько секунд попрожигали друг друга взглядами перед тем, как вместе со всеми направиться в кабинет Истории Магии.
Биннс не высказал никаких возражений по поводу внезапного вторжения, но я на всякий случай перед ним извинился и кратко объяснил ситуацию, отсутствующий взгляд и неподвижный завис призрака меня не смутил.
А потом… обычные четверокурсники, хоть и несколько враждебно настроенные по отношению друг к другу, объединённые общим врагом и единой идеей (а, пусть и в разной степени, но Грюм так или иначе не нравился всем. Плюс стадный инстинкт, да), превратились в единую и немного пугающую машину. Не без шероховатостей, но ведь чем быстрее и качественнее они справятся с поставленной задачей, тем меньше им придётся контактировать — и это очень даже неплохо подстёгивало работу.
Безусловным специалистом по литературным источникам сразу признали Гермиону — она и смоталась в библиотеку за сводом правил, процессуальным кодексом и ещё не пойми какой ересью, разумеется, в компании Крэбба, Гойла и Лонгботтома.
В это время все сдали комиссии по собственно написанию жалобы в лице Лаванды, Гринграсс, Дэвис и ещё одной гриффиндорской девочки, всё время забываю её имя, эссе по чарам и зельям, которые надо сдать сегодня. Для лучшей подделки авторских стилей.
Малфой продумывал и на ходу репетировал основные фразы, которые скажет при передаче жалоб декану. По-хорошему, надо было бы нам с ним это делать вместе, но мы сошлись на том, что он отдаст мне результат в письменном виде. Стенографировать любезно согласилась Паркинсон, параллельно поправляя Малфоя в некоторых выражениях и выдавая оценки по шкале от одного до трёх: «Слишком по-детски», «Слишком сложно» и «Отлично».
