* * *
Гарри проснулся только к вечеру следующего дня — отдохнувший, бодрый, полный сил. Кажется, он наверстал свои недоспанные часы за все два прошедших месяца!
— Как себя чувствуешь? — заботливо спросила Лили, подавая ему чашку с очередным зельем.
— Очень хорошо, — честно ответил Гарри. Он вернул ей чашку, благодарно улыбнувшись, и потянулся всем телом. — Все прошло успешно, да?
— Иначе и быть не могло, — со спокойной уверенностью произнесла Лили.
— Ты меня переоцениваешь, — улыбка Гарри стала чуть более вялой.
— Ты — Князь. Тебя невозможно переоценить.
Гарри вздохнул. Князь. Он изо всех сил старался заменить Гарри-из-будущего, но у него по-прежнему не получалось быть таким идеальным: везде успевать, все делать вовремя, всех спасать… А нужен ли рыцарям такой Князь?..
— Они пойдут за тобой даже на край света, — словно отвечая на его мысли, сказала Лили. — Ты не просто Князь. Ты — это ты.
Гарри, честно говоря, не совсем понял, что она хотела этим сказать. Что пойдут за ним — мальчишкой? Это даже звучит смешно… Он мог бы понять, что можно идти за Гарри-из-будущего, стремиться к его сиянию, полагаться на его защиту, доверять его суждениям, но…
— Ты иногда бываешь таким ребенком, Гарри, — с щемящей нежностью сказала Лили, погладив его по всклокоченным волосам.
— Мне всего шестнадцать, — с горечью выдохнул он.
— Тебе уже целых шестнадцать, — с улыбкой поправила его Лили. — Чувствуешь разницу?
Гарри покачал головой, улыбаясь. Ладно, разница действительно была.
— Вот и молодец, — Лили встала. — Не думай, что ты чем-то хуже него, — она, конечно же, знала, в чем причина терзаний Гарри. — Вы один человек. Только возрастом отличаетесь. Но если бы ты мог взглянуть на себя со стороны, то непременно понял бы, что это отличие и не играет никакой роли. Важнее всего твоя суть.
— Суть Князя?
— Да нет же! — рассмеялась Лили над ходом его мыслей. — Твоя суть, твой характер, твои ценности. Ты ведь не оставил Пожирателей Смерти Бездне, хотя никто и не осудил бы тебя за такое решение. И это важнее всего.
— Спасибо, мама, — прошептал Гарри. Все еще не убежденный, но ее слова придали ему сил.
— Мне пора. Я просто хотела быть рядом, когда ты проснешься.
Гарри кивнул, не пытаясь удержать ее.
— Мы любим тебя, Гарри, — Лили, ласково улыбнувшись, исчезла.
Гарри несколько секунд просидел просто так, бездумно глядя перед собой. Но потом, сбросив оцепенение, принялся быстро одеваться. Лили права: не время рефлексировать, важнее всего его действия. И сейчас перво-наперво было необходимо выяснить, как мог Волдеморт узнать о том, что Пожиратели Смерти приняли решение перейти на другую сторону. Ведь всё делалось в строжайшей тайне, сама магия оберегала их.
Неужели Змей все-таки оказался прав, и среди рыцарей есть предатель?..
Весь день болела голова. Это не было похоже на то раскалывающее тошнотворное ощущение, которым сопровождались былые ментальные прикосновения Волдеморта — это было долгой, ровной тяжелой болью, сковавшей лоб, виски и затылок. Чудотворное зелье из запасов Снейпа — и то не помогло. Гарри подозревал, что эта боль каким-то образом связана с Волдемортом, но каким именно — не мог понять и только упрямо стискивал зубы, чувствуя себя заплутавшим в темном лесу.
Дверь в кабинет отворилась совершенно бесшумно, оттуда дохнуло спасительным холодком. Гарри скользнул вперед, несколько мгновений растерянно глядя на Эшли, копавшуюся в шкафу. Думалось с трудом.
— Эшли?..
Она шарахнулась в сторону.
Гарри удивленно моргнул.
— Ты что-то искала?
Эшли как-то натянуто, неестественно рассмеялась, спрятав руки за спиной:
— Что тут можно искать — здесь же всякий хлам хранится!
Действительно, так повелось еще со времен шефства Гарри-из-будущего, что в этот шкаф складировались разные мелочи, которым могло найтись применение в дальнейшем. На полках стояли коробки, в которых непривлекательными серыми грудами лежали необработанные камни — из них предполагалось вытесать амулеты, но времени никак не находилось.
В этом же шкафу хранились карты: старинные и новые, маггловские и волшебные, испещренные торопливыми пометками от руки и так мудрено зашифрованные, что даже штатные аналитики в лице Дэна и Гарри-из-будущего только восхищенно присвистывали и разводили руками.
Но Эшли была права: в этом шкафу не могло быть ничего достойного упорных поисков.
— Тогда что ты здесь делала?..
Она замялась.
— Да я так... Забежала на минутку. Тебе нехорошо?
— Что? — Гарри проморгался, стараясь сосредоточиться на ней. — Нет, все в порядке.
— Ты постоянно трешь виски, — укоризненно заметила Эшли и полезла в один из многочисленных карманов в джинсах. — Подожди минутку, у меня с собой было зелье...
— Нет! — Гарри осекся, но резкий категоричный отказ уже отзвенел в тишине.
Эшли обиженно поджала губы и сложила руки на груди.
Гарри устало вздохнул.
— Я уже пил зелье — мне дал его Снейп. Горькая гадость.
Волшебный прием упомянуть имя Снейпа сработал, как всегда, безотказно: Эшли заметно расслабилась, даже взгляд смягчился.
— Должно быть, мистер Снейп дал тебе самое эффективное.
Гарри скривился:
— Не уверен насчет эффективности, но точно дал самое горькое!
Эшли сочувственно улыбнулась, потихоньку отодвигаясь от шкафа. Там еще болтались некоторые личные вещи Гарри-из-будущего, но они представляли собой даже меньшую ценность, чем карты и камни: так, всякая мелочевка типа заговоренного кната на удачу, пузырька с недопитым зельем, пары не особо удачных рисунков. Выкинуть это добро рука не поднималась.
— Ты что-то хотела сказать? — поинтересовался Гарри, снова потирая виски. Идея хлебнуть еще зелья казалась все более привлекательной.
Эшли неопределенно пожала плечами, окинула взглядом кабинет, словно в надежде найти тему для разговора.
— Ничего особенного... Просто заглянула к тебе. Ты в последнее время не очень-то общительный.
Последнее время — это после того, как Гарри-из-будущего не стало. Можно было смело возразить Эшли, что с тех пор каждый сам не свой, и Гарри вообще-то — меньше всех.
Тем не менее, он промолчал, давая ей возможность высказаться и наконец-то отпустить. Шеф бы не одобрил долгой деструктивной скорби по себе, но как сказать об этом Эшли, которая в нем души не чаяла? Впрочем, как и все. Они так доверяли ему, так уповали на него, так любили его... Гарри иногда казалось, что от Гарри-из-будущего его отделяет не просто пара десятилетий, а целая вечность.
— Мне тоже его очень не хватает, — печально продолжила Эшли, глядя куда-то в сторону.
Гарри вздохнул и подошел к ней, ободряюще похлопал по плечу. Что он мог сказать? Что Гарри-из-будущего с самого начала знал, что рано или поздно уйдет — и сам выбрал для этого время? Что не может один человек существовать в двух экземплярах, потому что у каждого свое место в этом мире, и два одинаковых человека — это уже повод для конфликта?
Или что он пережил столько, устал настолько, что этот уход для него стал долгожданным избавлением? Эшли не поймет. Никто не поймет. Гарри мучил себя этими скользкими вопросами и в конце концов вынужден был признать: сил на то, чтобы повернуть время вспять, ему хватило. А вот чтобы остаться в новом, меняющемся мире, но не жить в нем, а быть всего-навсего сторонним наблюдателем — нет, на это сил не было и не могло быть. Гарри-из-будущего пришел ради всех, но ушел ради себя. Это был его шанс на смерть. Гарри не мог винить его. И не мог не понять.
Эшли подняла на него покрасневшие глаза.
Вот только она, да и все остальные, не смогут понять, что Гарри-из-будущего не был в состоянии остаться.
— Не плачь, Эшли. Он бы не хотел, чтобы ты плакала. Я бы не хотел.
И тут она разревелась, вцепившись в его мантию. Гарри опешил и, не зная, что делать, неуверенно погладил ее по волосам. Он ожидал слез от Катерины, или от Каори, или от любой другой, но не от Эшли. Она всегда казалась такой сильной в своей беспечности, как будто никакие жизненные невзгоды не могли задеть ее. Должно быть, она и правда была очень привязана к Гарри-из-будущего — сам Гарри, признаться, не знал. Он вообще не слишком-то хорошо знал своих рыцарей, их связь строилась на магическом взаимодействии, но было очень мало личной симпатии. Он не знал их, не успел как следует узнать, как пришлось самому управляться со всем. Но Гарри-из-будущего — знал каждого, и его бескорыстная привязанность вызывала невольный горячий отклик.
Что бы сказал Гарри-из-будущего, узнай он о подозрениях Гарри? Что бы сказал сам Гарри, если бы кто-то заподозрил Гермиону, или Сириуса, или Генри в том, что они предатели? Гарри бы рассердился и решительно опроверг все доводы, не имея никаких доказательств. Но Гарри-из-будущего — нет. Он бы предложил подождать и посмотреть, не оскорбляя своим недоверием соратников, но и не доверяя слепо и глупо. Он умел балансировать на этой сомнительной грани и не ошибался.
