математики – по крайней мере настолько, насколько Хьюллис способна была научить его, и это было больше чем то, что могли знать некоторые взрослые мужчины.
И он был рассудительным. Иногда даже мрачным.
Он был маленьким мальчиком. Не худым, а небольшим. Хьюллис иногда беспокоило это. Разве он не был слишком тонок и разве он не должен кушать больше? Джорам покачивал головой, когда она высказывала свои опасения, объясняя ей, что Этос ещё только мальчик, что он вырастет, только надо дать ему время.
Хьюллис сомневалась в том, что мужчины могут понимать детей, и продолжала волноваться.
И правда, Этос выглядел хрупким, как будто был статуэткой из прекрасного фарфора. Он был привлекательным ребенком. Никогда не был пухлым и розовощеким, как ангелочек. Не был высок и статен. Но был красив, с чертами настолько совершенными, что вполне мог сойти за девочку. Его единственным физическим недостатком была бледная кожа. Волосы и глаза резко контрастировали с ней, а она просто отказывалась темнеть, даже несмотря на долгие часы, проведённые на солнце.
Старики очень любили его. Его интеллект и остальные достижения заставляли их гордиться им. И даже если время от времени поздно вечером кто-нибудь из них задавался вопросом, кем же были его настоящие родители или рассуждал, действительно ли королевская кровь текла в его жилах, они все равно приходили к выводу что это не имеет значения. Кем бы он ни был прежде, чем няня принесла его им, теперь он был их сыном. И они гордились этим.
И так дни шли за днями и менялись времена года; зима переходила в весну, весна в лето, лето в осень. А жизнь Этоса оставалась все такой же беззаботной.
До того дня, когда Джорам взял его с собой в близлежащий Зазесспур.
Глава 3
Зазесспур: глазами ребёнка
Изначально Зазесспур был политическим центром Тетира – маленький город с великолепными и роскошными домами. Но за те Десять Черных Дней Отчуждения, которые последовали за смертью принца и генерала, город был полностью разорён; разграблен и сожжён озлобленной толпой.
Несмотря на это, за неделю разбоя население города удвоилось, так как беженцы, простые подданные и бывшие дворяне со всех концов Тетира стекались в единственный надёжный, по их мнению, город.
И сегодня людей здесь было в три раза больше, чем когда либо, теперь это был самый большой и густонаселенный город в Тетире. Старый город, сгоревший дотла, стал сердцем нового города. Появились новые улицы, словно спицы в колесе они расходились во все стороны от центра, лежавшего в руинах.
«Ободом» этого «колеса» было что-то напоминавшее палаточный городок, здесь купцы сбывали на улицах свой товар и жили самые бедные люди города.
Пока они шли через город, Джорам держал Этоса за руку. Они протискивались сквозь толпы народа, и это отвлекало мальчика. Он был очарован миллионом образов и звуков, которые захватили всё его внимание.
Как раз у самых восточных ворот парочка малолетних попрошаек, покрытых грязью с головы до ног, стонала и просила у проходящих мимо милостыню. У одного из них глаза были перевязаны грязной тряпкой, и рядом лежал костыль, а у второго ниже колена не было ног. Оба протягивали видавшие виды деревянные чашки в надежде, что им бросят хоть несколько медных монет.
Увидев этих двоих, Джорам резко остановился и направился прямиком к ним, протискиваясь сквозь толпу. Прежде чем пойти дальше, он бросил по одному тетирскому серебрянику в каждую кружку. Этос заметил, что как только они с Джорамом отошли, мальчишки сразу достали из своих кружек дорогие монеты, оставив там только пару медяков, которые были в чашках и раньше. Ещё он заметил, что безногий мальчик сидел в странной позе, казалось он просто стоит на коленях, хотя инвалиду было бы удобней сидеть. Любопытно.
– Посмотри туда! – воскликнул Джорам, когда двое попрошаек остались у них за спиной, – это жонглеры!
Этос осмотрелся, чтобы увидеть, что же привело отца в такой восторг, но не заметил ничего необычного.
– Где? – спросил мальчик, встав на цыпочки. Он думал, что ему не видно из-за прохожих.
– Вон там, – сказал Джорам, показав пальцем направление и удивился, почему мальчику нужно уточнять, – прямо перед тобой.
Этос посмотрел на двух мужчин перед собой и удивленно взглянул на отца:
– Чему ты так удивился, отец? – мальчик был озадачен. – Ведь они не делают ничего такого, чего бы не смог сделать обычный человек.
Двое мужчин жонглировали несколькими маленькими мечами, они подбрасывали их вверх и бросали друг другу. Вокруг них собралась небольшая толпа, люди то и дело аплодировали, когда жонглерам удавался особенно сложный трюк.
Джорам улыбнулся и, взяв Этоса за руку, повёл дальше.
– Когда-нибудь попробуй сделать то же, что и они. Я уверен, это будет гораздо сложнее, чем кажется.
Мальчик нахмурился. Он не понимал, как такое может быть, и твёрдо решил, что попробует пожонглировать, как только представится такая возможность.
Слева от себя Этос заметил движение. Мальчик лет двенадцати или около того шёл следом за жирным купцом, правой рукой он шарил в небольшой сумке, которая свободно болталась на поясе у торговца. Мальчик, почувствовав взгляд Этоса, обернулся и слабо улыбнулся.
Этос улыбнулся в ответ и помахал рукой. Мальчик кивнул и через секунду убежал, держа что-то в руке. Он присоединился к группе мальчишек такого же возраста и они, хихикая, растворились в толпе. Купец шёл дальше, даже не подозревая, о том, что произошло.
Этос ещё не до конца понял, что же на самом деле случилось, как им навстречу шагнул высокий худощавый мужчина, одетый в развивающиеся на ветру халаты, и обнажил в улыбке свои редкие зубы.
– Любит ли молодой господин игрушки? – спросил он с акцентом и достал набитую опилками звериную шкуру, которая напоминала верблюда, знавшего и лучшие времена. От мужчины плохо пахло.
– Нет, спасибо, дяденька, – сказав это, Этос чуть отступил назад.
– Всё в порядке, Этос, – сказал Джорам, подтолкнув мальчика вперед. – Сколько вы хотите за игрушку?
Смуглый дядька улыбнулся и прищурился.
– О! Это хороший выбор, господин. Этой игрушкой владел молодой принц из далёкого Тэя. Это бесценная семейная реликвия, я не могу отдать её за бесценок.
– Самое большее, что я могу тебе предложить, это два серебряника, – сказал Джорам извиняющимся тоном и отвернулся.
– Одну секунду, любезный господин! – возразил мужчина. – Обычно
