Утро воскресенья было испорчено для врачей больницы имени Святого Мунго визитом Гарри Джеймса Поттера со свитой. В свиту вошли надоедливая журналистка «Ежедневного Пророка» Рита Скитер, юный фотограф (а с некоторых пор поклонник Риты) Колин Криви, Драко Малфой (его отец буквально на днях сделал щедрое пожертвование больнице, и Драко считал, что врачи не должны были об этом забывать), Джинневра Уизли (просто за компанию, хотя возможно, что у нее были собственные тайные корыстные цели) и трое Авроров, выделенных министерством для охраны Героя Магического Мира в этой поездке. Целью компании было посещение до сих пор находящихся на лечении после сражения в Лощине Аберфорда, Нимфадоры и Эрни.
Гарри был здесь впервые, поэтому, даже несмотря на поганые новости и кучу личных проблем, осматривался с большим интересом. Рита, отбросив ненадолго образ хищной стервы, объяснила мальчику, что найти место для больницы было довольно сложно. В Косом переулке тесно, а под землю упрятать как министерство, не годиться - для здоровья вредно. В итоге пришлось приобрести здание в маггловском Лондоне. Гарри искренне поразился, когда они подошли к старому запущенному кирпичному универмагу с несколькими облупленными манекенами на витринах. Правда, быстро и, по возможности, незаметно магически обследовав здание, обнаружил сложную систему скрывающих и охранных чар. Похвалив про себя волшебников, создававших этот щит, Гарри спокойно вошел в здание больницы через завесу, уверенный, что магглы ничего не заметят.
В приемном отделении на шатких деревянных стульях сидели ведьмы и волшебники. Здесь едва ли было тише, чем на улице - многие пациенты издавали очень оригинальные звуки. Поттер смог различить свист чайника от одной из ведьм, а один неопрятный волшебник при каждом движении звенел, словно бубенчик. Между этими людьми бегали молодые девушки в лимонных халатах с эмблемой целителей (скрещенные палочка и кость). Они расспрашивали посетителей о причинах их визита и делали записи в блокнотах. Было отделение для «Справок». Там сидела полная блондинка и, медленно жуя сливочные тянучки, с тоской следила за суетой в приемной.
Стена позади нее была увешена объявлениями и плакатами. Среди них выделялся портрет Дайлис Дервент целительницы больницы и директора Хогвартса в 1741 - 1768 годах. Гарри прищурившись рассматривал ее, даже на портрете было видно, что она была Рыцарем Светлого Ордена. Хм, а вот в Темный Орден женщин никогда не принимали, хотя, к примеру, такие, как Белла были этого, безусловно, достойны. Пока Поттер рассматривал Дайлис, уверенный, что она не сможет увидеть его тьму, она презрительно сверлила взглядом юного Малфоя. А Драко ей нагло подмигнул. Бывшая директриса гневно поджала губы и ушла за раму. Драко хихикнул, он знал, что эта женщина была представителем конкурирующей организации, и ничуть не смущался в издевательствах над ней.
К их группе подлетела молоденькая медсестра и, улыбнувшись, сообщила, что проводит их до нужных палат, опасливо покосившись на Риту, которая уже что-то диктовала Прытко Пишущему Перу, прикрывая его от Поттера. Их сразу же повели на 5 этаж, где, согласно увиденному Гарри мельком указателю, находилось отделение для лечения Недугов от заклятий. Он весьма повеселился, прочитав приписку к указателю «Если вы не знаете, куда обратиться, не в состоянии нормально говорить или не помните, зачем пришли, наша привет-ведьма с удовольствием вам поможет». Как раз когда Гарри заканчивал чтение, полная блондинка рявкнула на молодого человека танцующего джигу и что-то скулящего перед отделением для справок:
- Кусающиеся туфли, кажется, не мешают читать?! Вам на пятый этаж! Следующий!
Несчастный в кусающихся туфлях с тоской посмотрел на лестницу и застонал. Поттер покачал головой и, сжалившись над беднягой, достал палочку и пробормотал подходящее заклинание. Туфли испуганно взвыли и... перестали кусаться. Молодой волшебник с восторгом посмотрел на своего спасителя и благодарно пробормотал:
- Спасибо, мистер Поттер! - он сделал движение, собираясь схватить Гарри за руку, но, наткнувшись взглядом, на напрягшихся Авроров приуныл и передумал. Герой Магического Мира отмахнулся, спрятал палочку и сообщил:
- У Вас только полчаса, что бы снять их. Потом они опять начнут кусаться. Я бы на Вашем месте сжег их.
Он отвернулся и продолжил следовать за своей компанией.
- И зачем было устраивать этот показ милосердия? - насмешливо поинтересовался Драко. Блондин уже успел изучить границы терпения своего Господина. Он прекрасно знал, когда он может себя вести, как «Драко друг Гарри», а когда это нужно сменить на «Малфой верный слуга Главы Темного Ордена».
- Одно дело убирать конкурентов за власть, а другое отобрать у ребенка конфету, - непонятно высказался Поттер.
Драко недоуменно моргнул, но решил не выспрашивать пояснения. Поднявшись по лестнице, они оказались в коридоре, освещенном хрустальными шарами, полными свеч, которые плавали под потолком, как мыльные пузыри. Стены были увешаны портретами знаменитых целителей. Из-за дверей в коридоре слышались крики и стоны, мимо пробегали целители.
Тонкс была как всегда в приподнятом настроении, не смотря на то, что ее перебинтованная нога была подвешена над кроватью на полметра. Ее волосы пылали ярко красным гриффиндорским цветом, нос то и дело менял форму, она почти не обратила внимания на посетителей, перемигиваясь с симпатичным целителем-стажёром. Эрни был как всегда важен, рядом с ним сидели его родители и гордо рассказывали всем желающим, что Эрни навещал сам министр и даже наградил его почетной министерской грамотой. Голова мальчика была обрита наголо и обмазана какой-то вонючей смесью. Его должны были выписать уже через несколько дней. Аберфорд был слаб, почти не разговаривал. Он только пожал Гарри руку и пожелал ему удачи в войне с «красноглазым убийцей Альбуса». Гарри было очень трудно выслушать это с непроницаемым лицом. Ведь это именно он отдал приказ убить старого директора. Он был виноватбольше, чем Том. Как только они вышли из палаты, Драко, сообразивший, как сейчас себя чувствует Поттер, утащил его в туалет и помог умыться и взять себя в руки.
Гарри вяло неестественно улыбался, когда покидал больницу, убеждая себя, что он делает то, что должен. Он итак старается сделать все возможное и невозможное, что бы свести жертвы к минимуму.
Глава 18. Лютный переулок.
Семеро одного найдут.
Что бы развеять атмосферу траура над Хогвартсом, Минерва МакГонагалл пошла на отчаянный шаг. Она решила отпраздновать День Всех Влюбленных. Правда, в отличие от незабвенного Златопуста Локонса, она отказалась от услуг поющих гномов. На вечер 14 февраля был запланирован бал-маскарад. Большинство учащихся восприняли идею с восторгом и принялись готовить костюмы. Многие гриффиндорцы (в том числе и Рон) не порадовали своего декана, одевшись Годриком Гриффиндором, правда, как позже выяснилось, слизеринцы изображавшие по их словам Салазара Слизерина были наказаны месяцем отработок. Дин Томас, вспомнив свое маггловское прошлое, оделся мушкетером, а Симус - римским легионером (большинство девиц Хогвартса краснели весь вечер, поглядывая на стройные ноги и часто мелькавшее из-под коротенькой юбочки светленькое бельишко). Гермиона спустилась из своей спальни в тяжелом черном платье средневековой леди. Позже она объясняла всем желающим, что пыталась изобразить Екатерину Медичи, но Малфой, поплевав через левое плечо, признался Поттеру, что когда она вошла в бальный зал, он был готов поклясться, что перед ним то ли тетя Белла, то ли бабушка Вальбурга только и разницы, что обе чистокровные дамы - брюнетки, а Гермиона - шатенка! Сам Драко надел черную прямую мантию с белым, плотно накрахмаленным, воротником и объяснял всем желающим, что это его костюм, и он изображает маггловского священника. Панси, составляющая ему пару, где-то достала красное платье, длинный хвост с кисточкой того же цвета и закрепила на макушке пару рожек. Все магглорожденные и полукровки, знавшие маггловскую религию, в зале чувствовали себя оскорбленными до глубины души таким надругательством. Сьюзан, отказавшаяся участвовать в этом фарсе, была в квидичной форме Пушек Пэддл и в зал вошла, держа за руку Мораг МакДугалл. Блейз и Невилл пришли под ручку, оба решили изобразить вампиров. А Поттер, в кои-то веки решив расслабиться и постебаться над магическими миром, одел мантию Пожирателя, разве что маску решил в руке держать, а то прикончили бы и фамилию бы не спросили. Под ручку он держал Джинни Уизли в таком же прикиде, девушка буквально сияла от счастья, дождавшись, наконец, внимания Героя Магического Мира. По школе, естественно, сразу пошли слухи. Нет, не о том, что Поттер перешел на сторону Темного Лорда, а о том, что Гарри встречается с Джинни.
Салазар чувствовал себя странно. Он наблюдал за своим мальчиком во время праздничного ужина из-за преподавательского стола, а потом медленно кружа в танце сначала профессора Синистру, потом директора МакГонагалл и даже мадам Хуч. Салазар не мог перестать думать о изменении их с Гарри отношений. Да, Поттер позволял целовать и обнимать себя, теперь Слизерин мог безнаказанно запустить руки в волосы цвета воронова крыла или медленно, миллиметр за миллиметром, очерчивать пальцем скулы своего Господина. И то, только наедине, а это бывало чрезвычайно редко. Этого было мало! Ему хотелось трогать этого юношу гораздо более откровенно, брать его медленно и нежно, а потом отдаваться быстро и самозабвенно. Гарри до сих пор не решил, стоит ли им быть любовниками. Поттер, казалось, колебался, что-то удерживало его от решительного шага. И Салазар догадывался, что дело во внутренней тьме его Господина. И это приводило его в отчаяние, потому что если она не даст «добро» на эти отношения, то этих отношений никогда и не будет.
