всерьез.
— Пытать?!
— Думаешь, твои сестры все расскажут, если их просто вежливо попросят?
— Нет, но…
— И это добавит им проблем, — констатировал он и сменил тему, потому что, по его мнению, они занимались переливанием из пустого в порожнее: — Слушай, я, конечно, рад тебя видеть, и все такое, но тебе наверное надо спешить? Твои сестры же наверняка знали пути отхода вашего отряда, место открытия портала, или как вы там собирались возвращаться на Калимдор? Если кто-то из них попался и все расскажет, то с возвращением у тебя возникнут проблемы…
Разочарование столь явственно читалось на бледном личике Шандрис, что Иллидан счел нужным пояснить пару моментов в том числе из его прошлой биографии.
— Если бы сейчас вместо меня был тот самый Иллидан времен Войны Древних, то он тоже бы тебе не помог. Иллидан Ярость Бури может и был великим воином и магом, но в числе его… моих тогдашних достоинств не числилась помощь, образно говоря, сирым и убогим. Будь у меня прежняя сила, то я бы тебе помог — ведь моя тайна вскорости вряд ли потянет даже на пяток золотых монет, а потому пытки твоих подруг попросту бессмысленны. Вот только теперь у меня нет ни силы, ни влияния. Не думаю, что агенты Азшары поверят мне на слово, если я приду к ним и скажу: «Ишну-ала, братья, я Иллидан, и это меня искали кал’дорай!»
Шандрис безмолвно кивнула и, с хрустом сжав письмо перед тем, как спрятать его за пазухой, рванула в ведомые одной только ей дали, начинающиеся в ближайших кустах.
Проследив за растворившейся в лесу эльфийкой, Лин решил, не дожидаясь вопросов, приступить к рассказу, потому как чувствовал, что любопытство, охватившее Джайну, вот-вот вырвется из-под ее контроля. Она и так совершила небольшой подвиг, держа рот на замке во время беседы с «почтальоном». А за подобного рода свершения во все времена полагалась награда. Развернувшись, он превратил односторонние объятья в обоюдные и поцеловал девушку. Спустя какое-то время потерянные для всего остального мира остановились, отдышались, и только после этого парочка продолжила путешествие, и Лин пересказал разговор с разведчицей и подвел краткий итог:
— … Судя по всему, финальная битва с Н’Зотом не за горами. Да и про демонов забывать не стоит.
— Думаешь, эльфы нас пригласят на нее?
— Обычные войска вряд ли позовут — толку-то от них? А вот магов — обязательно. А вообще — искренне надеюсь, что мы туда не попадем, как минимум в ближайшие лет двадцать, — нахмурился он, прекрасно представляя себе масштаб применяемых заклинаний на предстоящей войне.
— Если мы туда не попадем, то лишимся возможности хоть как-то повлиять на ее исход. И если победа меня не особо волнует, то вот поражение… оно приведет войну к порогу наших домов.
— Ты права, — со стороны парня послышался вздох. — Просто хотелось бы превратить это пресловутое «хоть как-то повлиять» в уравнении во что-то более привлекательное до того, как придется приступить к его решению.
— А есть варианты? — не могла не заинтересоваться Джайна.
После недолгого молчания последовал ответ:
— Есть. Даже несколько, но один опаснее другого. Кроме одного.
— ?
Лину не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы уловить невысказанный вопрос, а потому ответ не заставил себя ждать.
— Есть одна задумка…
---------//---------
— Малфурион, ты снова пришел плакаться по поводу невыполнимых требований за мою поддержку?
Зеленобородый друид смотрел на эльфийку на троне, но не видел ни ее знаменитой красоты, ни улыбки, довольно редко посещающей ее, ни выражения утомленности, которое появлялось на ее лице всякий раз, когда она общалась с «интеллектуально одаренными» личностями. Причина подобной «невнимательности» крылась отнюдь не в плохом настроении предводителя ночных эльфов — основным моментом являлось непомерное по своей силе давление, оказываемое на него этой «хрупкой девушкой». Малфуриону казалось, будто он удостоился аудиенции ни много ни мало самой Элуны, так что ему было не до разглядываний королевы высших эльфов — мужчина силился не грохнуться на колени, одновременно пытаясь понять, как у Азшары получается раз за разом превышать все мыслимые и немыслимые пределы уровня личного могущества.
Внезапно давление пропало. Едва не преклонивший колени гость пошатнулся, но устоял, воспрянув духом.
— Что ж признаю — ты достаточно силен, чтобы выделяться из серой массы, но мое мнение о твоих интеллектуальных способностях не изменилось.
— Я пришел сказать, что мы согласны на твои условия.
— Вот как? — в картинном жесте недоумения ее левая бровь слегка изящно изогнулась. — Ты говоришь «мы», но вижу перед собой лишь тебя одного… А где же наша свободолюбивая жрица? Неужели она не рада повидать свою Королеву? Или быть может… ты принял решение в одиночку, и твоя половинка еще не знает об этом?
Малфурион был уверен, что смог удержать лицо да и ничем другим не выдал себя, но многоопытная эльфийка каким-то образом все же его раскусила.
— Ах, ты, старый лицемер! О сколько же открытий ей предстоит узнать после твоего возвращения! Ты же не забыл о пункте, касающегося Элуны, который вызвал небывалый разлив желчи у твоей подружки? — в ее речи проскользнули шутливые интонации, она явно была настроена на удивление позитивно, словно и не было между ними десяти тысячелетий вражды.
«Впрочем, с ее-то силой можно побыть великодушной…», — мелькнула у мужчины мысль.
— Так ты поможешь нам?
Улыбка на лице Азшары немного потускнела.
— Малфурион, тебе не кажется, что так дела не ведутся? Думаешь, твоего обещания достаточно? Сегодня ты слово дал, завтра вы его взяли назад и снова начнете деградировать по всем направлениям, — друид был готов апеллировать к последнему утверждению, но девушка не дала ему такой возможности, продолжив с нажимом в голосе: — Да именно деградировать! Давай посмотрим, каких результатов вы смогли добиться после Войны. Может, вы повысили интеллектуальный и духовный уровень народа, развивая науку, образование и культуру? Что-то не заметно. Даже наоборот — твои кал’дорай скоро будут бегать голозадыми с каменными копьями, как тролли. Начало положено — вы уже переехали из своих древесных пещер, в палатки из шкур. Про взорванный и отданный врагу Источники, наверное, лучше промолчать… Что там еще? Ах, да тот самый Изумрудный Сон, который вы холили и лелеяли, напрягаясь из всех своих куцых сил… Поздравляю! Вы выполнили за зеленушку грязную работу и то даже не всю, а так — дай-то боги десятую часть. Зато десять тысяч лет половина кал’дорай не вылезала из мягких кроваток… Упс, прости! Я хотела сказать из вонючих берлог, но не суть, ведь итог один — вместо того, чтобы
