- Ты даже не сопротивляешься, шакал. – Вдова скривила полные губы в змеиной усмешке, с деспотичным удовольствием скользя острым лезвием скальпеля по его недельной седой щетине. – Я ждала этой минуты с тех пор, как только осознала, что ты со мной сотворил. Ждала, когда ты допустишь ошибку, осечку, любую слабость или простое отвлечение. Ждать долго не пришлось.
- Т-тебя казнят, если… - голос Менгеле все-таки предательски задрожал и тут же боязливо смолк, когда лезвие скальпеля со свистящим звуком рассекло воздух и вонзилось возле самого его уха, в покрытие кушетки, к которой его прижали.
- О, да. - нараспев протянула Вдова, лелея каждое слово со смертоносным и безумным блеском в глазах, оголяя белоснежные зубы, словно хищница, готовящаяся растерзать свою добычу. – Я заберу тебя с собой в ад, mon cher.
Грациозные и одновременно сильные руки нежно сомкнулись на шее старого истязателя, начиная сжимать горло, но стоило золотистым глазам зацепиться за медленно открывающую глаза Лену, как француженка с усмешкой убрала руки. Подцепив рукой один из висящих на кушетке ремней, предназначенных для сдерживания пациентов, она сковала Менгеле и лишь после этого отошла к приходящей в себя англичанке.
- Трейсер. – Она позволила себе обхватить ладонями ее лицо, когда та медленно и тяжело приоткрыла глаза, выдыхая из груди порцию воздуха и также судорожно делая инстинктивный вдох. Последовавший сухой кашель не был удивительным. – Посмотри на меня.
Та послушалась – медленно, но все-таки осознанно приподняла лицо, смотря прямо в глаза француженки и в какой-то момент выуживая из себя натянутую и окровавленную от разбитой губы улыбку. Вдова сосредоточенно вглядывалась в ее лицо, пока не наклонилась чуть ниже и сосредоточенно не спросила:
- Как тебя зовут?
- Л… Лена. Лена Окстон. – Выговорила та после пары мгновений тишины и слабости.
От Вдовы послышался тихий облегченный вздох. Она была слишком хорошо знакома с такой вещью, как нейронная модификация. Самый сильный ее этап, после которого процесс уже не останавливается мгновенно и откатывается назад крайне медленно – это начало. Походящее на то, как тебе в череп забивают гвоздь, после которого в твоей голове пустота. И ты забываешь даже собственное имя.
- Я так рада тебя видеть, дорогуша. – Лена расплылась в широкой улыбке, чувствуя, что силы к ней возвращаются, и когда она встала на ноги, увидев обстановку вокруг и пытающегося высвободиться Менгеле, воспоминания, одни за другим, пронзили ее голову, словно яркие вспышки молнии. – Черт… Голова, как волчок, кружится.
Когда Вдова убедилась, что Лена была в относительном порядке, она медленно прошла к своему пленнику и будущей жертве, вновь концентрируя все свое внимание на нем.
- Вдова? - Лена окликнула француженку, когда та со злым блеском в глазах вновь нависла над Менгеле.
Видя очевидное и осознавая всю ситуацию в целом, Трейсер нахмурилась и внутренне напряглась. Вдова собиралась убить Менгеле. Какая-то внутренняя часть была всецело согласна с этим решением, но другая бунтовала и кричала о том, что это было начало конца.
- Вдова, ты ведь не собираешься… - начала Лена боязливо, пусть и знала, что та прекрасна собиралась. Это было видно по отчаянию и злому торжеству в золотых глазах, по дрожащим кончикам пальцев, сцепляющихся на блестящем скальпеле и по оскаленным белоснежным зубам. - Эй!
Вдова бросила в Лену резкий, словно лезвие, взгляд. Как же неистово горели ее глаза в ярости! Это было адское варево, спрятанное под множество месяцев выжидания и раскаленное пустотой и отсутствием всех воспоминаний и надежд в жизни. Это была ярость загнанного в угол зверя, что боролся за выживание каждой клеткой своего тела. В данной ситуации, выживание для Вдовы – убийство Менгеле.
- Я не для того терпела все то, чему меня подверг Менгеле, чтобы вот так просто потерять тебя. – Лену потряхивало от слабости в еще неокрепших ногах. После столь долгого перерыва в бодрствовании своего разума – собственное тело казалось чужим и неподъемным. Трейсер еле успевала сопоставлять столько информации и сохранять трезвость рассудка. - Почему выбор должен быть таким? Твоя жизнь - в обмен на смерть этого ублюдка. Должен быть другой способ!
- Я слишком долго ждала этого и знала, на что иду.– Ответила Вдова с готовой и непрекращающейся ненавистью, походящей на засасывающий омут, в котором увязнуть – было проще простого.
- Я не дам тебе совершить ошибку! – Руки у Лены тряслись, перед глазами все расплывалось, видимо, от еще не прошедшей слабости после ужасной процедуры. Разум Лены, тем не менее, горел неистово и ярко, всеми силами стремясь помешать француженке совершить то, что могло перечеркнуть все. – Послушай, убить его – это действительно то, что хочется сделать и мне, но факт в том, что его смерть – это наша с тобой смерть. «Коготь» нас убьет!
Вдова злобно сверкнула глазами и со всего размаха воткнула взятый ею до этого скальпель, только на этот раз – его преградой оказалось плечо Менгеле. Крик пожилого врача повис в лаборатории гулким эхом, смешавшись со звуком тяжелого дыхания, вырывающегося из стиснутых зубов француженки, походя на роптание загнанного зверя. В глазах Вдовы это было похоже на кровавую прелюдию перед основным действом, и любая боль Менгеле была как будто свежим глотком воздуха. Какая-то часть ее заплывшего разума была солидарна с доводами Лены, которая старалась помешать ей. Но ее безжалостно душила змея под названием – «Месть», что злобно скалила свои ядовитые клыки и шептала на ухо слова, обещающие успокоение и сладость. И именно это не давало Вдове отступить, поддавшись разумным словам Лены.
- Посмотри на меня. - Попросила Лена, дрожащими руками она обхватила лицо француженки, и когда та оторвала беснующейся взгляд от привязанного Менгеле. - Неужели ты готова убить его, а потом, как какая-то шелудивая псина, ждать, когда тебя убьют за это?
- Убить его, это все, чего я хочу. - Обессиленно прошептала Вдова, сжимая зубы в отчаянной жажде того, что так ее душило и требовало выход. - Остальное не имеет значения. - Лицо француженки дало слабину, отразив на нем горечь и отчаяние, а голос понизился до шепота: - Дай мне это сделать. Просто позволь мне убить его. – Теперь шипение, полное ярости и злобы сменилось на мольбу. - Он уже убил меня столько раз. Каждая его процедура омертвляла меня изнутри, пока не стерла мое прошлое и любую надежду на то, что это можно вернуть. – Длинные пальцы сжались на скальпеле в мертвой хватке. - Я хочу видеть, как он захлебывается в собственной крови! Я хочу забрать его с собой в ад!
Лене не нашлось, что сказать на то отчаяние, которое лежало в золотистых глазах. Ей хотелось уговорить Вдову выйти из этого состояния, в котором она оказалась, но ужас их положения состоял в том, что назад пути уже не было. Ничего не будет прежним после всего, что произошло прямо сейчас.
- Должен быть другой способ! – Но, как и обычно, Лена желала до последнего избежать ужасное. Потому и руки, все еще нежно обхватывающие лицо Вдовы, чуть дрожали в страхе.
- И этот способ есть, вообще-то! – послышавшийся в их рациях голос Сомбры заставил их вспомнить, что они не были одни, не считая вырывающегося доктора. – Я отключила здесь все камеры, и, как факт, известно не будет, кто тут прямо сейчас и что он делает. Скрыть смерть Менгеле не удастся, а вот подвергнуть его другой участи – куда более рациональный выход.
- Что ты предлагаешь? – спросила Лена мрачно.
- Здесь все готово для того, чтобы подвергнуть кого-то нейронной модификации. – Прозаично проговорила Сомбра. –У нас есть все записи того, как он делал эту процедуру. Проще говоря – вы можете сохранить ему жизнь, но подвергнуть его той участи, какую он провернул с вами. Или почти провернул. Разве это не будет справедливое наказание?
Лена смолкла, как и Вдова, чья рука со скальпелем безмолвно замерла в нерешительности. Трейсер была готова согласиться с этой идеей, ведь тут сходились блага всех. Вот только… взгляд француженки в какой-то момент все равно стал опустошенным и заплывшим:
