В идеале призрачная длань так и должна была остаться нематериальной. Но ради турнира пришлось взять ею железную клешню, которая в свою очередь могла цеплять какие-то предметы на пути. Неудобно, даже глупо, зато официально разрешено.
* * *
Когда веревки были аккуратно привязаны к каркасу Паука и сбухтованы за бортами, а на другом их конце повисли железные клешни, Толлеус отошел подальше, чтобы со стороны полюбоваться на дело рук Оболиуса. Помощник присоединился к нему, глядя на приспособу достаточно скептично.
— Цепь лучше, — безразлично промолвил он.
— Чем это лучше?! — возмутился старик. — Тяжелее и дороже — и только!
— Завязнет голем в непролазной трясине, тогда можно будет зацепиться за что-нибудь клешней и выбраться.
— Дурья твоя башка! Так ведь я Искусством тянуть буду! Какая разница: веревка ли, цепь…
— Такая разница! — не унимался Оболиус. — Когда веревка, надо невидимую руку тянуть далеко, а когда цепь, то можно прямо за нее тянуть. А конец-то прямо внутри Паука будет. Экономия! — цинично растоптал он гордость старика.
Толлеусу очень захотелось отвесить нахалу хороший тумак, но он ограничился лишь тем, что в сердцах плюнул под ноги. Ведь все верно сказал ученик. Так что по башке себе стучать надо.
— Значит, цепь… — задумчиво пробормотал он. — И еще плетение какое-нибудь приспособить, чтобы она сама скручивалась. Нехорошо получится, если она волочиться по земле будет после первого же применения.
Широтон — город портовый. Так что достать цепи — всего лишь вопрос денег. С этим проблем нет. Совсем скоро искусник установит их на место. А пока есть свободное время, можно еще поразмыслить над оптимизацией рук. Чего им сейчас не хватало, так это точности. Пускай большой необходимости в этом не было, но все-таки хотелось иметь возможность, сидя в паучьем кресле, поднять с земли любую мелочь.
Единственная возможность такого виделась во втором комплекте рук — маленьких и слабых, но длинных. Сделать их не проблема — усилий на пять минут. Только нужны маленькие клешни, которых негде взять. А еще это огромная бухта веревки (в этот раз точно веревки).
Тряхнув головой, старик отбросил мысли о лишних предметах. На турнире это вряд ли понадобится, так что маленькие ручки пусть будут призрачными. Значит, надо всего лишь встроить в накопитель еще пару плетений дланей, изначально настроенных лишь на расстояние.
— Да зачем они тебе вообще нужны — эти вторые руки? — спросил себя искусник. — У тебя ведь будет одна пара — и достаточно. Захотел — взял ими клешню с цепью, зацепил, где надо, а потом тяни. Захотел, вдали что-нибудь большое и тяжелое поднял. А понадобится, так и маленькое ухватишь. Без клешни-то получится, как своими собственными пальцами. Вот только разглядишь вдалеке свою монетку-то, чтобы поднять?
Действительно, это была проблема: чтобы тонко работать на расстоянии руками, надо очень хорошо видеть место работы. Но решение есть! Прямо тут, в кармане лежит Око, которое подходит для этого идеально!
Толлеус нежился в лучах полуденного солнца, покачиваясь в своем кресле во дворе, и жмурился от удовольствия. Благотворное тепло, пробираясь под одежду, приятно грело старые кости. В одной руке искусник держал кружку с настойкой, в другой он зажал небольшой амулет. Посох бесполезной палкой лежал поперек коленей. Здесь же разместилась сахарная булочка, красуясь румяным боком и щекоча обоняние дивным запахом.
— Это что за безобразие у вас тут летает? — нарушил идиллию чей-то возмущенный возглас у ворот.
Старик тут же очнулся. Выронив кружку, он со всей возможной скоростью зигзагом повел Око себе за спину, спасая его от атаки телохранителей Маркуса.
— У вас на территории наблюдатель летает, а вы и в ус не дуете! — бушевал посол, распекая охранников.
— Так ведь это… Не виноватые мы: этот конструкт — его! — оправдывались искусные сторожа, тыча пальцем в Толлеуса.
— Что значит «его»? — не дожидаясь ответа, профессор широкими шагами направился к своему големщику. Грозный вид начальника не предвещал ничего хорошего.
— Что за?.. — воскликнул Маркус, едва удержавшись на ногах: это слоняющаяся по двору химера кинулась ему наперерез, едва не сбив. — Что здесь делает химера?
Толлеус тоже подивился такой резвости обычно медлительного животного. И было в ней что-то еще, какая-то неправильность, ускользающая от взгляда. Впрочем, сейчас было не до этого, поскольку разгневанный начальник был уже рядом. Искусник абсолютно не понимал, чем недоволен Маркус, но, похоже, факт наличия чародейских творений на территории и тем более использование их ему очень не понравился.
Похоже, статус единственного големщика Кордоса был весьма высок. Или же профессор испытывал огромное уважение к человеку, смастерившему Паука. Так или иначе, но на старика он не кричал, как на посольских охранников. Он периодически хмурился, но вел беседу спокойно и размеренно. Конечно же, начальника интересовали чародейские штучки. С химерой особых вопросов не возникало, хотя он все время неодобрительно косился на нее, но конструкт волновал его весьма серьезно. Толлеус принялся обстоятельно рассказывать все, что знал про Око. Скрывать тут нечего: вещь очень удобная, хоть и вражеская — только глупец этого не признает. Маркус слушал, молча и очень внимательно. Было не понятно, разделяет ли он мнение своего подчиненного, но, по крайней мере, он пока не возражал.
— Как ты заставил его слушаться? По-чародейски? — неожиданно задал вопрос профессор, прервав рассказ искусника.
Старик вздрогнул: какой-то нехороший смысл вложил посол в свои слова. Следовало поспешить разуверить его в своих подозрениях. Старый искусник без лишних слов тут же показал принцип действия своего изобретения, бдительно следя за реакцией начальника. Поэтому от него не ускользнуло, как хищно сверкнули глаза Маркуса.
— Откуда у тебя плетение управления? — голос посла стал хриплым.
Толлеус поведал о своем хобби, а потом принялся рассказывать свою историю про то, как долго-долго пытался заставить Око подчиняться, как наловчился сперва ловить конструкты полем и как потом додумался совместить первое и второе.
— Жить захочешь, так еще не такое изобретешь! — философски закончил он.
— Значит, говоришь, сам придумал? — недоверчиво поднял бровь профессор. Молчаливые телохранители, заключившие старика в равносторонний треугольник, не шевелились, но в их взглядах читался то же скепсис.
— Позволь-ка взглянуть на твою коллекцию! — властно протянул руку Маркус. Подчиняясь мягкому приказу, старик отключил защиту и отдал посох на осмотр. Посол лично проверил метки всех официальных плетений и спустя пару минут вернул инструмент.
— Явной нелегальщины нет, при этом целый ворох неидентифицируемых плетений. Очень интересно. Либо ты и в самом деле разработал их сам, либо защита, которая раньше считалась надежной, больше не является таковой. Мы с этим обязательно разберемся! — со сталью в голосе сказал профессор и тут же, словно извиняясь, уже мягче добавил:
— Работа такая — никому не верить и все проверять. Но ты ведь честный человек — переживать тебе не о чем… Кстати, у тебя есть еще какие-нибудь конструкты?
Старик послушно вытащил из кармана сердечко, попутно пожаловавшись, что так и не смог разобраться, как же работает связь у оробосцев.
Маркус беспомощно развел руками: никто не знает. Не дается чародейская связь исследователям в Академии.
Искусник прекрасно понимал, что с точки зрения начальника ситуация не слишком красивая. Еще бы: кругом враги, вдруг появляется человек, который вовсю пользуется конструктами, сам плетет вязь, а посох у него забит невесть чем. Не похож этот человек на искусника, все у него иначе. В такой ситуации не надо лишний раз беспокоить посла. И все же, когда тот уже совсем собрался уходить, Толлеус, вздохнув поглубже, задержал его:
— Мне нужно еще Око! — сказал, и сам подивился своей наглости.
Маркус медленно повернулся. Лицо его ничего не выражало:
— Зачем? — коротко спросил он.
Старик принялся объяснять, вблизи продемонстрировав свои достижения в плане создания и управления руками для голема. Прошло немало времени, пока профессор не проверил все и не закивал одобрительно головой. Идея ему понравилась. С конструктами он пообещал помочь и, махнув рукой на прощание, отбыл по своим делам.
* * *
Подходящий полигон для тренировок Маркус организовать не смог, при этом прогулки на големе по неизвестной местности запретил. «Из соображений безопасности», как он сказал. Впрочем, старик не очень настаивал. С управлением и так все было в порядке. Поэтому, посвятив какое-то время занятиям с Оболиусом, который в вопросах Искусства оказался совсем не ленивым, Толлеус отправился на повозке в город в сопровождении своих новых теней. Увы, охранники на посольских вороных конях всюду следовали за ним. Это, конечно, гарантировало определенную защиту, но с другой стороны старик уже несколько дней не мог потихоньку обратиться к книжникам, чтобы те переписали ему иллюзорные страницы, которые он до сих пор таскал с собой. Впрочем, это не сильно тяготило искусника. Мана есть, экономить не надо. Выпадет как-нибудь возможность заняться книгой. А пока что Толлеус отчего-то не хотел ее афишировать.
