И скучно без папы
На санках кататься.
Никто не умеет
Так громко смеяться.
Мой папа - волшебник.
Он самый хороший.
Он вмиг превращается
В то, что попросишь.
Он может стать клоуном,
Тигром, жирафой.
Но лучше всего
Он умеет быть папой.
Его обниму я
И тихо шепну:
- Мой папочка, я тебя
Крепко люблю!
Ты самый заботливый,
Самый родной,
Ты добрый, ты лучший
И ты только мой!
Ну, Сибилла! Ты еще поплатишься за это! Вон отсюда! Немедленно вон!
Глава 26. Принц на гиппогрифе, рыжий медведь и шоковая терапия.
Папу проняло. Он так читал эти стихи… Если я, когда вырасту, смогу так прочитать своей девушке, могу считать, что жизнь прожита не зря. Надеюсь, ему не придет в голову, что мадам Трелони ненастоящая. Потому что если придет…Я даже не знаю он меня отравит или сам яд выпьет. В этом я ему признаюсь только после того, как он женится, придет в себя и еще несколько лет пройдет. Не раньше.
Мелани успела сделать все необходимые наброски. Теперь осталось только собрать все в кучу. Только бы получилось. Он не может не впечатлиться. И кстати, очень интересно, что это за сережка и почему она отцу оказалась так важна. Самое забавное, он тоже не знает. Я его довольно хорошо изучил, чтоб заметить у него на лице тщательно скрытое удивление. Он то ли не ожидал, что этот предмет так для него важен, то ли не был в курсе, что эта вещь у него есть. Ладно. Это придется отложить. К отцу в сознание сейчас лезть - самоубийство чистой воды.
* * *
Как найти на свете человека по одной только внешности и примерному возрасту? Она должна освободиться от меня. Это неправильно, что она одинока из-за меня. Со мной всё ясно. Может, если б я подождал тогда…но сейчас? Нет. Нет, надо просто дать ей посмотреть, и она порвет эту нить. Эта связь и так эфемерна, она сможет порвать её. Только найти.
* * *
Вот и все. Книга готова. Она написана красивым шрифтом, иллюстрации вклеены в нужные места. Песни звучат, стоит коснуться палочкой первой буквы. Мелани так здорово все нарисовала… Мама очень похожа на себя, а вот отец… Когда я её спросил почему она нарисовала отца непохожим, она сказала, что для конспирации. Приглядевшись повнимательнее я понял, что на иллюстрациях представлен этакий гибрид папы и того маггловского актера, который играет его в кино. Что ж, не лишено логики. Подразумевается ведь, что ни автор ни художник с отцом не знакомы.
Эффект магических красок в сочетании с её маггловостью, но при этом с несомненным талантом приводит к интересному эффекту. Люди на иллюстрациях не двигаются и не разговаривают. Но создается ощущение, что они вот-вот начнут. Что вот-вот зашелестит листва над их головами, что вот-вот на ветру заполощется край мантии. Что вот-вот моток ниток упадет с колен женщины и коснется пальцев мужчины. Здорово. Его должно впечатлить.
Иллюстраций много, иногда почти через страницу. Например, Мелани не удержалась от того, чтоб нарисовать маму и в синей мантии, и в зеленом платье. И она нарисовала ей янтарные длинные серьги и колье. Я сказал, что там ничего такого нет, но оказалось, что они это с мамой согласовали. Оказывается она все время себе это представляла, когда писала ту сцену. Дальше иллюстраций этой сцены нет. Оно и правильно. Честно говоря, я её вообще обычно пролистываю. Мне кажется, это не для чтения. Или это я просто еще маленький? Забавно. Я совершенно не стесняюсь говорить, что я еще ребенок. Мальчишки жутко этого не любят. Стараются показать, что они крутые. Что уже взрослые. У нас, в Слизерине уже только и разговоров, что про секс. Девчонок обсуждают. А чего обсуждать-то? В таком сопливом возрасте. Что мы все сейчас из себя представляем? Ладно, это даже не философия, так, заметки о человеческой глупости. Мадам МакГонагалл сказала, что сама отдаст отцу книгу. Теперь только ждать.
* * *
Чего Минерве от меня надо? Что ей все неймется? На факультете тихо, несчастных случаев на занятиях не было. Уроки идут по давным-давно накатанной колее.
- Добрый вечер, Северус.
- И вам также, Минерва. Что стряслось?
- Ничего не стряслось.
- Тогда чего для вы меня вытаскиваете из удобного кресла и отрываете от любимого способа проводить досуг?
- Я помешала вам читать? Ну, простите, Северус. На самом деле, у меня есть для вас кое-что в качестве извинения. Это потрясающе, не ожидала, что вы можете быть настолько популярны.
Это что-то новенькое. С чего это у неё такой вид, словно она коммивояжер, старающийся всучить подержанный «Чистомет» владельцу последней модели «Молнии»? Это неспроста. И эти разговорчики о популярности… Какая, к троллям, популярность?!
- Посмотрите, что о вас магглы сочиняют. Когда мне это прислали, я была в таком изумлении…
Доволько элегантная книга, надо сказать. И обо мне? Совсем интересно. Ладно. Теперь, если это все…
- Северус. Она на иностранном языке написана, так что имейте в виду сразу, я не читала. Но иллюстрации говорят о многом.
- Хорошо, Минерва. Спасибо за заботу. Я готов даже не заглядывая согласиться с тем, что она любопытна.
Надеюсь мне удалось дать понять, что я в нетерпении.
- Тогда до свидания, Северус.
- И вам всего хорошего.
…
«Я не верила в честные розыгрыши призов в магазинах…» Опять русский? Ладно, значит зелье пить не придется. Что там Минерва об иллюстрациях говорила? Мерлин всевеликий! Снова она? Немедленно наверх!
…
- Минерва, где вы взяли эту книгу?!!!
- Северус, я конечно вызывала вас недавно, но с тех пор прошло достаточное время, чтоб я успела лечь спать.
Ох. Дьявол. И правда, она уже в халате поверх ночной рубашки. Это я запирающие заклинания снес и не заметил? Эк меня разобрало.
- Простите, Минерва, так где вы это взяли.
- А утром нельзя?
- Вы все равно уже не спите.
- Мне прислали её знакомые. Они её нашли по каким-то маггловским каналам. Я не очень знаю как они это нашли. Они говорили, там много всякого в таком роде, правда героиней обычно становится мисс Гренджер, забавно, правда? Вы же её совершенно не перевариваете, не так ли? Впрочем, она вас тоже терпеть не может.
- В списке самых несносных студентов, Минерва, мисс Гренджер находится на третьем месте, сразу за Поттером и Лонгботтомом. Полагаю, именно это её и бесит. В кои-то веки она не первая. Итак, что еще вы можете сказать?
- Прямо допрос с пристрастием. Кроме того, что я уже сказала, я знаю только то, что оформление они делали сами. То есть изначально это была просто стопка бумаги с напечатанным текстом.
- Их адрес!
- А вот это, Северус, точно не сегодня. Просто потому, что на память я в своем возрасте не очень полагаюсь, а искать по старым записным книжкам мне некогда, прости, но я уже начала видеть довольно интересный сон, когда ты ворвался ко мне в комнату. И была бы не прочь его досмотреть.
Ах ты кошка драная! Да у тебя память такая, что тебе надо было в Уизенгамоте ходячим кодексом работать. Ты сроду ни разу ничего не забывала. Ну ладно, но не надейся, что я забуду.
- Хорошо, Минерва. Простите за беспокойство, я зайду завтра.
- Спокойной ночи, Северус.
Ну прямо, мать родная, такая нежность в голосе. И как она может выдавать такие модуляции, когда у меня на лице аршинными буквами написано, что спать мне не придется, я буду читать этот проклятый том?!
…
Как забавно читать о том, что я якобы делал в прошлом году. И какое странное возникает ощущение… Приходится едва ли не ежестрочно напоминать себе, что героиня скорее всего совершенно случайно изображена так похоже на ту девочку с карусели. Но как автор узнал, когда у меня день рождения? Тоже случайность? Не слишком ли много? И чей голос звучит со страниц, когда касаешься палочкой первых букв песен?
…
Да, вот такой я себе и представлял свою женщину. Она спокойна, умеренно чувствительна и оптимистична. Но как странно, что она тоже неуверенна в себе, в своей внешности. Кто может быть красивее, чем женщина, похожая на портрет эпохи Возрождения?
…
Я здесь получился далеко не так кошмарен, как на самом деле. Тот, кто это писал, даже намеком не представляет себе сколько раздражения и недовольства собой накопилось во мне за долгие годы. Я ненавижу себя, это так, я хорошо это знаю. Прекрасно помню, как Аластор, когда пришел в себя, поинтересовался, почему я так равнодушно смотрю в зеркало, когда вхожу в его комнату. Я всегда думал, что это самое обычное зеркало, естественно я смотрел в него безо всяких эмоций. Я бы и вовсе не глядел, я ему не Локхарт, о прическе ежеминутно беспокоиться, да оно висело прямо перед дверью. Захочешь, мимо не пройдешь. А выходит, что я себе самый главный враг. Что ж, и это верно. Я не могу при всем желании найти в себе ровно ничего хорошего. Странно, что некоторые мои потребности все же переданы верно, а главное что некоторые черты, которые во мне есть и которые сам я нахожу непривлекательными или по крайней мере ничем не примечательными, сочли достойными любви.
