— Тот самый лучший в мире ведьмак из Каэр Морхена, трагическую историю которого ты рассказала, запал мне в сердце. Такой персонаж достоин большего, нежели чем остаться героем второго плана в романе о ведьмачке. Поэтому, уезжая из Вергена, я твёрдо решила разыскать его.
Лишь вскользь Марго упомянула о том, что и за ней велась охота. Она попала в списки чародеек, подлежащих «очищению», Иерарха Хеммельфарта, и по следу шли Охотники за Колдуньями. Но что было ещё хуже — «Синяя Борода», её первый муж, оказался совсем не так мёртв, как она считала, и подослал к ней убийц.
— Моё состояние, мой титул оказались под угрозой, не говоря уже о жизни! — восклицала Марго.
В той самой корчме в Мариборе, заметив Эскеля и подслушав его разговор с Геральтом, она сразу догадалась, что давно ускользающая цель перед ней. Экстравагантный план заключался в том, чтобы, переодевшись мной и дождавшись, пока ведьмаки напьются до нужной кондиции, предстать пред очами Эскеля.
— Самое главное — произвести неизгладимое первое впечатление! А там по ситуации, — сказала она.
Но ведьмаки пили и пили, корчма опустела. Марго надоело прятаться у кухни и она вышла погулять, попав прямиком в лапы убийц.
— Я еле успела добежать до корчмы, ворвалась внутрь, а там остался один Эскель! Он бросился на помощь… — Марго приложила ладони к груди, и её глаза заблестели. — Ах, какой это был удар! Удар судьбы!
Удар судьбы романистка нанесла сковородкой, полной жареной картошки с салом, по голове Эскеля.
— Чуть-чуть промахнулась, — пояснила она. — Их было там так много, куча мала.
Я ошарашенно смотрела на неё — пока мы с Иорветом, Наиной, Роше и другими спали, внизу разыгралось настоящее побоище. Проснулся только хозяин корчмы, который со знанием дела закопал под луной трупы на заднем дворе.
— Я же говорю — первое впечатление, оно самое важное, — подвела итог Марго.
Несмотря на эффектное появление в жизни Эскеля, быструю победу на любовном фронте одержать не удалось. Два года она провела вместе с ведьмаком, которого наняла, чтобы избавиться от «некоторых проблем» — два года, по туманным намёкам Марго больше похожих на детектив или даже на триллер в атмосфере средневековья, полных ссор, расставаний и драм, прежде чем каждый понял, что между ними возникло нечто большее.
— Любовь… — сказала я.
— Да, — Марго наморщила нос. — Но мы такие разные…
— Как масло и вода? — вспомнила я вергенскую лекцию романистки.
— Нет. Как ключ и замочная скважина, — гордо ответила Марго. — Идеально подходим друг другу!
***
— Слишком сладко. Сироп! — заявил детский голос, и по коридору мимо нас с Иорветом, улучивших момент, чтобы вдумчиво целоваться, проскользнула Элен — бледная и тоненькая, как веточка, старшая девочка Марго.
За ней, на ходу сделав виноватый книксен, просеменила рыхлая бонна, которую все звали Бо. Супружескую пару слуг Марго забрала из Новиграда вместе с детьми.
— Ты кажется говорила, что в Каэр Морхене мы сможем побыть одни, — шепнул Иорвет, отпуская мою талию.
— Мы побыли… чуть-чуть, — ответила я.
С момента приезда Эскеля с Марго мы могли остаться наедине только заперевшись в комнате. Десятилетняя Элен с длинными, как у бабушки, волосами, всегда в белом платье и с неизменно зажатой под мышкой книгой, появлялась неожиданно, как привидение, и отпускала по поводу увиденного глубокомысленные замечания.
Внизу в зале горел камин. У ног Йеннифер примостился Гленн, раскладывая на полу листы со странными пентаграммами, а чародейка задумчиво перебирала пальцами его волнистые тёмные волосы. Геральт с Эскелем склонились над шахматами, а Весемир дремал в кресле.
«Подозрительно тихо», — подумала я, высматривая дочь, и в тот же момент входная дверь распахнулась, и в зал влетел Матиас — младший брат Элен годом старше наших близнецов — преследуемый Ульяной.
— Уля — уши, как у гуля! — кричал он.
Иорвет сделал шаг вперёд, я поймала его за руку. Избалованного Матиаса Марго забрала из пансиона, куда богатые семьи сплавляли надоевших отпрысков. «Он не знает, что такое любовь, — говорила она нам с Иорветом после очередной драки Матиаса с Ульяной. — Дайте нам с Эскелем время — бедные дети всего полгода как обрели семью».
— Он опять дёргал меня за уши! — завопила Ульяна, хватая его за шиворот.
— Блок и прямой левой, — тихо сказал Иорвет и удовлетворённо кивнул.
Матиас зажал нос, из которого брызнула кровь.
— Ты — рыжая полукровка! — закричал он.
— А ты полудурок! — крикнула Ульяна, сжав кулаки и явно не собираясь сдаваться.
Хмурый, как туча, Эскель поднялся от шахмат.
— Моя дочь! — с гордостью шепнул Иорвет.
— Мой папа тебе покажет! — Матиас с надеждой посмотрел на Эскеля.
— А мой вымажет тебя мёдом и сунет в муравейник!
— Детишки, что с них взять, — Элен была тут как тут и, презрительно окинув взглядом брата, уселась с книжкой за стол.
— Довольно! — при звуке голоса Весемира драчуны отошли друг от друга на шаг и даже, кажется, оправили рубашки.
Старый ведьмак поднялся из кресла.
— Эскель, тебе надо поговорить с сыном, — Весемир окинул взглядом довольное лицо Иорвета и, видимо, решил, что отцовские наставления не помогут Ульяне воздерживаться от драк: — Пойдём, дитя, потолкуем.
— Пусть идут, — я сжала ладонь Иорвета.
Ведьмаки развели детей по углам. Геральт застучал фигурами, собирая их и расставляя вновь на доске.
— Иорвет, партию? — спросил он.
Как обычно, между большим и меньшим злом Геральт предпочитал не выбирать вовсе.
***
И всё же, пионерским лагерем «Каэр Морхен» Иорвет тяготился, особенно после появления Эскеля. Хотел уехать, но под давлением протестующих детей согласился остаться ещё на месяц, как и планировали. Всё чаще он оставался в комнате, разбирая кипу бумаг, привезённых с собой, и отказывался от тренировок. Однажды мы крепко поссорились.
— Ты опять идёшь заниматься с этим своим ведьмаком? — спросил он, запечатывая письмо.
— Ты же отказался, — ответила я.
— И разве ты не должна закончить проект для Саскии? — он кивнул на мой стол с аккуратными пачками бумаг, к которым с момента приезда я даже не притронулась. — Мы и так теряем тут время.
— Мы обещали детям лето в Каэр Морхене, и мы им его дадим, а Саския подождёт! — начиная закипать, ответила я. — Я — ведьмачка, пишу бумажки, как считает моя собственная дочь, вместо того, чтобы тренироваться! А Эскель обещал научить улучшенному Игни.
— Других ведьмаков в округе нет? — язвительно спросил Иорвет.
— Геральт в бадье, Ламберт на озере, Весемир с детьми…
— И только Эскель всегда готов!
— Между нами всё кончено десять лет назад, Иорвет, — в ярости процедила я. — Если ты соизволишь спуститься на двор, я буду тренироваться с тобой.
Хлопнув дверью, я побежала по винтовой лестнице вниз. Настроение было отвратительным — может и правда следовало уехать, не будить лихо, но в Каэр Морхене было так хорошо!
Улучшенный Игни, ожидаемо, не получался, сосредоточиться я не могла, и Эскель недоуменно приподнимал бровь после очередного моего ляпа. Наконец, я отбросила меч, подошла к бочке и окатила волосы водой.
— Перерыв? — Эскель снял мокрую от пота рубашку и кинул к мечу на траву.
Я подняла от бадьи лицо — из ворот на внешний двор вышел Иорвет. Спустился к нам, в руке у него была зерриканская сабля. Он не смотрел на меня, он смотрел на Эскеля.
— Бой? — серьёзно спросил Эскель, смерив его взглядом.
— Почему бы и нет, — Иорвет провернул саблю в руке.
— До первой крови, — Эскель нагнулся и вместо тренировочного меча вытянул из ножен стальной ведьмачий меч.
— Без знаков, — Иорвет стянул через голову рубашку, оставшись голым по пояс, как и ведьмак.
— Идёт.
Ни один не бросил на меня даже взгляда — я была тут очевидно лишней. Лезвия со звоном скрестились, я гневно выругалась под нос и зашагала прочь.
— Ты куда? Пропустишь такое зрелище! — Марго восторженно смотрела со стены, и перо летало по свитку. — Погляди, какие торсы!
