Торсы и впрямь были хоть куда, но так паршиво я не чувствовала себя уже давно.
На кухне Ламберт и Весемир чистили карасей, которых Ламберт наловил полное ведро. Я взяла нож и тоже принялась за дело.
— Или один убьёт другого, или другой первого, или одно из двух, — заявил Ламберт, когда я рассказала о бое внизу, — не о чем беспокоиться!
Время шло и шло, близился вечер. Спустился вниз благоухающий мылом Геральт, Весемир дожарил под прессом карасей, пришла со двора зевающая и заскучавшая Марго. «Никакого развития и кульминации, один звон в ушах», — сообщила она. Иорвет с Эскелем не возвращались. Весемир прикрикнул на детей, запрещая им выходить из замка, и позвал всех к столу.
— Начнём без них, — сказал он.
Гленн ковырял вилкой рыбу, вытаскивая мелкие кости.
— Ненавижу чёртовых карасей, — кривясь, сказал он.
Йеннифер бросила на него укоризненный взгляд.
— Нельзя ненавидеть кого-то за расу, даже рыбу, — важно сказал Матиас, видимо, преисполнившись после разговора с Эскелем познанием. — Ты расист!
— Карасист, — пробурчал в ответ Гленн, отодвинув тарелку.
Ламберт заржал. Йеннифер мягко улыбнулась оставшемуся без ужина карасисту. Геральт подлил в бокалы вина.
— Идут, — сказал он.
Эскель и Иорвет появились у двери, прошли через зал и молча остановились, когда заметили, что на них обращены все взгляды. Кожа их блестела от пота, но ни единой царапины ни на одном, ни на другом не было видно. Иорвет усмехнулся, повернулся к Эскелю и протянул руку. Тот, улыбнувшись, пожал её в ответ.
— Эта сцена обязательно войдёт в мой роман, — прошептала Марго, влюблённым взглядом оглаживая Эскеля.
— Иногда меч говорит лучше слов, — сказал Весемир многозначительно и погрозил детям пальцем: — Но вы этого не слышали!
Когда я вернулась в башню, Иорвет с самым безмятежным видом отмокал в бадье и, судя по всему, был чрезвычайно доволен собой.
— Иногда мне хочется убить тебя, — сказала я, уперев в бока кулаки.
— Завтра утром на тренировке попробуешь, — он перегнулся через край и поймал меня за руку. — Иди сюда.
Один за другим он перецеловал мои пальцы и, не выпуская ладони, с озорным, если не сказать хулиганским, прищуром посмотрел снизу вверх. Насчёт торсов Марго была, несомненно, права.
— Погоди, — засмеялась я, не желая, однако, сдаваться без боя. — И ты пропустил ужин!
Он дёрнул руку, и, взвизгнув и чертыхаясь, я повалилась на него в мыльную воду.
— Ненавижу карасей, — сказал он.
***
Лето заканчивалось. Разобравшись с вопросами рас, формы ушей, цвета волос и разбитых носов, играли вместе Ульяна и Матиас. Поначалу она брала его в игру, только когда Гленн пропадал у Йеннифер, но потом объявила, что будущий рыцарь тоже сгодится в её ведьмачьей команде.
За день до отъезда чародейка пригласила к себе. Мы с Иорветом уселись на стулья с прямыми высокими спинками напротив Йеннифер, как вызванные в школу родители перед строгой училкой.
— В отличие от сестры, Гленн демонстрирует определённые магические способности, — начала она, рассматривая нас фиалковыми глазами из-под полуприкрытых век. — Я хотела бы и дальше поддерживать его тягу к знаниям. И я готова покровительствовать ему — он хочет стать чародеем.
— Он хочет стать чародеем лишь потому, что находит тебя очень красивой, — резко сказал Иорвет. — Я не хотел бы такого будущего для своего сына.
— Уверяю тебя, ни один мужчина, сражённый моей красотой, ещё ни разу не начинал испытывать тягу к магической науке, — рассмеялась Йеннифер, однако видно было, что слова Иорвета ей польстили. — Родители часто против, но это не меняет ничего, лишь затрудняет и удлиняет путь. Если Гленн захочет — он по этому пути пройдёт.
Иорвет выжидающе посмотрел на меня, а я думала о том, что совсем не против, чтобы у моего сына, особенно после того, как я уйду, появилась могущественная покровительница, которая всегда будет на его стороне. О том, насколько самоотверженной и преданной близким была Йеннифер, я знала.
— Он ещё слишком мал, но я не хочу препятствовать ему, — ответила я. — Правда, я считала, что ему более по душе точные науки…
— Нет ничего более точного, чем магия, — сказала Йеннифер. — Однако прежде, чем мы можем начать, помимо вашего согласия я должна знать природу метки на его ладони. Подумайте, вечером я хочу получить ответ.
Она вышла из комнаты, пахнув шлейфом духов. До вечера мы спорили, потом говорили с Гленном. Сын был непреклонен — несмотря на спокойный характер, упрямства в нём было не меньше, а то и поболе, чем у сестры. Вечером вернулись в комнату Йеннифер и рассказали ей всё: про проклятие Филиппы, изнанку, про силу Шепчущих Камней, которая активировала знак на моей ладони. Раз уж мы решили доверить ей обучение сына, мы не скрывали ничего.
— До совершеннолетия детям нельзя использовать места Силы, — серьёзно сказала Йеннифер. — Я позабочусь об этом. Они должны получить силу только тогда, когда будут готовы управлять ею.
— Йен… — начал Иорвет и замолчал. Чародейка вопросительно изогнула бровь. — Что именно станет с Яной, когда она выпьет эликсир?
Йеннифер поднялась, отошла к окну.
— Никто не может знать наверняка, но то, что вы рассказали… — она обернулась. — Эликсир разорвёт связь между физическим и магическим телами. А так как физическое тело — это сон, с ним случится то же самое, что со всеми снами — оно просто исчезнет, не удерживаемое более в этом мире ничем.
В окне вокруг точёного силуэта Йеннифер виднелись горы с косыми тенями от пиков и закатное небо. «Не такой уж плохой вариант», — подумала я.
— А что с магическим? — спросил Иорвет.
Чародейка пожала плечами.
— В отличие от ваших детей вы имеете лишь по половине знака. Полагаю, что магическое тело будет нежизнеспособно и растает. Станет частью этого мира, квантумом магии, порывом ветра. Как и все мы когда-нибудь, — добавила она. — Как и все мы.
***
Раз в пару недель Йеннифер прибывала в дом у мельницы прямиком из Корво Бьянко, чтобы заниматься с Гленном. Первый раз портал выбросил её в Фен Эате, второй раз в горах в истоках Бланице. Мы видели вспышку, когда ужинали на веранде.
— Может, она решила обучать магии скальных троллей, а не тебя? — ехидно спросил Иорвет у Гленна.
— Меня, меня! — закричал тот. — Папа, спаси Йеннифер от троллей!
— Пойдём вместе, — со всей серьёзностью сказал Иорвет. — Мне нужно по дороге не забыть с какой целью я карабкаюсь в гору.
Гленн бросился к куртке, стилету и луку.
После этого Йеннифер поправила прицелы и вышагивала из портала точнёхонько посередь гостиной.
В один такой вечер, когда чародейка заперлась с Гленном на этаже под крышей, а мы с Иорветом тренировались на дворе внизу, на веранду вышла наша дочь. Она шла, медленно переставляя ноги, будто кто-то заставлял её идти. Руки были вытянуты: одной она сжимала рукоять, другой поддерживала под лезвие Розу Шаэрраведда. Серебряная роза в навершии светилась голубым светом, а на лезвии сияли синие руны.
Лицо Иорвета потемнело, он отшвырнул тренировочный меч на песок.
— Я же говорил! Никогда. Не трогать. Мамин. Меч! И ты знаешь почему!
От звука его голоса Ульяна остановилась, так и держа перед собой Розу Шаэрраведда, фигурка её содрогнулась, лицо сморщилось, и из глаз брызнули слёзы. Она легко могла бы скрыть проступок, но всё-таки, увидев, что случилось с мечом, вышла к нам, хотя и знала, как разгневается отец.
— Мамочка, прости, я не хотела! — зарыдала она. — Мне так хотелось потрогать твой меч!
Я подошла, обняла её. Гладила по спутавшимся рыжим волосам, выбившимся из косы.
— Просто отнеси его на место, — тихо сказала я и поцеловала её в мокрые щёки.
Ульяна метнула виноватый взгляд на Иорвета и убежала в дом. Роза Шаэрраведда нашла своего истинного хозяина.
— Ты же понимаешь, что это значит, — глухо сказал, подойдя, Иорвет.
— Да, — ответила я.
— Ненавижу предназначения, пророчества… — начал он, а сверху зажужжало, в мансардных окнах ярко вспыхнуло зелёным, и хлопнули ставни, — … и магию. Моя дочь пойдёт с этим мечом в великую битву, а мой сын готовится стать чародеем, чтобы помогать ей…
