Два километра — не все так плохо, и, когда мы подъезжаем к зданию Фольксоперы, я почти отрезвела. И вот передо мной мой книжный магазин!
Вообще-то, уже можно было привыкнуть к этому, в конце концов, магазин существует далеко не первый год, но время от времени у меня еще на мгновение захватывает дух при виде своего имени на белом навесе. Мой книжный магазин. Наш книжный магазин, конечно, но имя-то мое. Наше имя, конечно, но у меня оно было всегда, а мой муж любезно взял его тринадцать лет назад. Имя моих родителей, моей сестры, моих детей. Но вообще-то я не должна его видеть: навес должен быть убран. Поскольку именно я закрывала сегодня в шесть вечера, это может означать только одно: именно я забыла убрать навес. На него навалило не менее двадцати сантиметров снега, и он сильно провис. Уже два часа ночи, зато я протрезвела — по крайней мере, мне так кажется — и открываю магазин. Постукивая шваброй снизу, я пытаюсь освободить ткань от массы снега. Это получается, но медленно.
— Добрый вечер. Могу я вам помочь?
— Ой, здравствуйте, тоже так поздно гуляете?
Из такси выходит один из наших привычных субботних клиентов: прогуляться по рынку, затем купить газеты, включая немецкий вкладыш, и наконец заглянуть в книжный, чтобы приобрести литературные новинки. Хорошо одет, вежливый и сдержанный, расплачивается наличными.
— Да, я только что с затянувшегося заседания совета директоров. У вас есть еще швабра?
Он опускает свой портфель на пол, берет швабру из моих рук и начинает осторожными движениями — он в кожаных ботинках — стряхивать снег с навеса. Мы работаем бок о бок в тишине как минимум двадцать минут, он все равно умудряется поскользнуться, и к нам в куртки набивается чуть ли не по пять килограммов снега, в его модное зимнее пальто с узором «гусиная лапка» и в мою старую парку. В конце концов я сворачиваю навес, он проверяет, получается ли, и со словами «спокойной ночи» уходит. Вот такие они, наши клиенты. По крайней мере, большинство из них.
Иногда нелегко брать деньги с друзей. Несомненно, они получают что-то взамен — книги, а те стоят денег, и, в конце концов, мы тоже не даром их получаем. Тем не менее это кажется странным, и вообще превращать друзей в клиентов — сложно и чудесно одновременно. Обычно сначала они клиенты, регулярно заглядывают, беседуют о книгах, рассказывают о партнере, для которого ищут подарок, о детях, один из которых не любит читать, а другой проглатывает самые толстые книги. Иногда мы узнаем, что у клиента умерла мама или после долгих совместных лет ушел муж. Не из чистого любопытства, а потому, что таких разговоров не избежать, когда речь заходит о книгах. Вообще-то, книготорговцев необходимо обязать хранить служебную тайну, потому что выбор книг иногда говорит о человеке такое, что никому нельзя знать. Некоторые из покупателей совершенно не стесняются и наслаждаются нашим безграничным восхищением. Например, одна девушка, которая громко и четко спрашивает в переполненном магазине про «Идеальный оргазм». И на вопрос коллеги: «Вам он нужен прямо сейчас или можно заказать?» — она не краснеет и не сдается. Он нужен ей незамедлительно.
Или местный политик, который просит своего секретаря достать книгу «Говори как Обама». Я пробиваю сумму на кассе, беру оплату, вручаю книгу и тут же убегаю в подсобку, где заливаюсь смехом.
Конечно, есть и такие, кто регулярно покупает очень много книг, хотя нам известно, что они далеко не богаты, тем не менее их книжные полки, должно быть, ломятся. Поэтому иногда приходится отказывать, по крайней мере оттягивать время, как хороший хозяин ресторана, который может определить, когда гость уже достаточно выпил, и больше не подливает ему. «Сначала прочитайте то, что лежит на прикроватной тумбочке, а потом возвращайтесь».
Иногда объявляются друзья из прошлого и совмещают свой неожиданный визит с покупкой книги, и, конечно, это очень радует, даже если порой странно говорить другу: «С тебя пятьдесят шесть — пятьдесят. Пакет нужен?»
Некоторые люди, которые приходят «навестить» меня в магазине, забывают, что это мое рабочее место. Они громко кричат «Ку-ку» на входе и очень удивляются, если я не могу выслушать последние новости про их отношения. И когда однажды мама моего бывшего парня, которого я не видела одиннадцать лет, за вращающейся информационной стойкой издательства «Диогенес» со слезами на глазах произносит: «Столько времени прошло, я просто хотела тебя увидеть», то я жалею, что я не учитель, не президент или административный чиновник, которых нельзя так неожиданно посетить на рабочем месте.
Криминальный роман, который я в шутку начала писать с берлинским журналистом, действительно был закончен после долгой и напряженной работы. Понятия не имею, как я это сделала. По ночам и вечерам, в выходные и в отпуске, в любом путешествии на поезде. Рукопись получилась больше трехсот страниц. Целые выходные мы вдвоем перечитываем страницу за страницей, исправляем логические ошибки, переписываем переходы от одной части к другой. И что теперь? Ну, у нас есть два варианта. Либо признаться, что это было неплохое упражнение для пальцев, интересный эксперимент, и убрать текст в ящик… либо сделать краткое описание и попытаться найти для него издателя. Я выбираю последнее, а берлинский журналист отказывается: «Я не могу поставить под этим свое имя! Я литературный критик, меня все знают, не хочу выставлять себя на посмешище». В нашем дуэте я всего лишь продавец книг, мне нечего терять, поэтому поиск издателей я беру на себя. Я обзваниваю нескольких людей с просьбой взглянуть на книгу, издателям отправляю первые три главы, включая синопсис. Я не звоню повторно, не оставляю напоминаний. На это у меня нет времени. Только у одного издателя на Франкфуртской книжной ярмарке я интересуюсь, дошла ли почта, потому что именно туда я только что отправила без запроса свой манускрипт на анонимную редактуру.
Австрийский издатель, которого я давно знаю, звонит мне и сообщает, что текст ему очень нравится, но одновременно немного раздражает. «Если честно, в тексте полно стереотипов. С этим нужно что-то сделать». Я бы с радостью, поэтому мы и ищем издателя с хорошим редактором, но что не так со стереотипами? «Послушай, это криминальный роман. И история играет на стереотипах Германии и Австрии. Совершенно сознательно». Я рада критике нашего текста: уверена, что в нем есть криминологические ошибки, которые мы не заметили. Но стереотипы намеренные и очень даже неплохие. «Вы знакомы с работами Донны Леон? Венецианские стереотипы. Вам они знакомы? И не сказать, что это не пользуется успехом. Мне бы и этого хватило».
Вена — значимая культурная столица, поэтому ей необходима собственная книжная ярмарка. Не маленькая выставка, а настоящая ярмарка — в выставочном центре, со стендами издательств и большим книжным базаром, где представленные книги можно сразу же приобрести. И конечно, мы не можем остаться в стороне: вместе с несколькими другими книжными магазинами мы организуем огромную ярмарку на четыре дня. Я сижу между тремя палетами на грязном полу зала и пытаюсь отыскать книги для ценников в моей руке, неожиданно звонит мобильный: неизвестный номер, незнакомый мне код города.
— Приветствую. Меня зовут С. Я бы хотел поговорить о вашей рукописи.
— Серьезно?
— Ну, точнее, не поговорить, а сообщить, что мы хотим ее издать.
— Очень смешно. С кем я разговариваю?
— Издательство «Диогенес». Слышали о таком? Я один из управляющих директоров.
Я приподнимаюсь, настороженно оглядываюсь по сторонам с уверенностью, что кто-нибудь из моих любимых коллег вот-вот выйдет из-за угла, смеясь, с мобильным телефоном у уха. Что-то вроде скрытой камеры, но, надеюсь, без камеры. Голос по телефону продолжает оживленно что-то рассказывать об авансе, контракте и о том, что все уже готово. У него действительно швейцарское произношение, все кажется правдоподобным. После разговора мне сначала надо посидеть. Я должна позвонить берлинцу, но только после того, как отдышусь.
